Андреа Камиллери - Охота за сокровищем

– Не беспокойся, – ответил Артуро, переходя на «ты». – Она у себя дома, цела и невредима. Пока мы ехали в машине, она дважды пыталась позвонить с мобильного, но никто не ответил. Наверно, хотела тебя предупредить.

– И чем мы займемся? – спросил Монтальбано.

– Дай подумать. Сперва поболтаем, не против?

– Не против.

– Как ты понял, что я – твой соперник по «охоте за сокровищем»?

– Прокрутил в памяти все, что ты говорил и писал. Ты совершил одну оговорку и умолчал о двух вещах. Три промашки. Перебор.

Услышав это, Артуро изменился в лице. Рот скривился гримасой, глаза потемнели, на лбу пролегла складка. Он вскочил и затопал ногой.

– Нет! Нет! Я не делаю промашек! Ты не такой умный, как я! Разве что немного хитрее, и все! Получай!

И вмазал комиссару по лицу пистолетом, наотмашь.

Из носа Монтальбано полилась кровь.

– Можно мне взять платок?

– Нет!

Тогда Монтальбано запрокинул голову, надеясь, что кровь быстро остановится. Он убедился, что убийство Нинетты окончательно снесло и без того дырявую крышу Артуро.

Прежде ему удавалось скрывать свое безумие, а теперь оно было заметно в каждом жесте. Спустя некоторое время Монтальбано снова смог заговорить.

– Можно задать тебе вопрос?

– Не хочу с тобой говорить.

Надулся как ребенок.

– Всего один.

– Ладно, задавай.

– Ты похитил Нинетту, потому что знал ее раньше или потому, что она похожа на ту девушку из дома свиданий?

– Я хотел ту, из дома свиданий. Но не смог найти. Тогда я угнал джип и поехал искать похожую. Обгоняя автобус, увидел девушку, сперва решил, что это она и есть. Она сошла на остановке, я ее окликнул, а когда она подошла, понял, что это не та, что я искал, но сходство поразительное. И я решил взять ее.

– Можно задать тебе еще два вопроса?

– А потом – все?

– Потом – все.

– Поклянись.

– Клянусь. Где ты нашел надувную куклу?

– Здесь, на чердаке. Среди вещей деда.

В яблочко!

– А как раздобыл барашка?

– Я отлично справился!

– Не сомневаюсь.

– Поехал на машине в сторону Галлотты, там пасется стадо без пастуха, взял барашка, зарезал, сунул в багажник, привез сюда, отрезал голову и положил в коробку из-под печенья, которую взял на чердаке. А теперь довольно расспросов.

– Что ты намерен делать?

Тот задумчиво смотрел на комиссара, постукивая по губам дулом пистолета. Потом решился.

– Пойдем, шагай передо мной.

Пистолет не достать, тот успеет выстрелить первым.

Комиссар поднялся и перешел в другую комнату, как указал Артуро.

– Вставай перед столом.

Предпоследнее, что он услышал. А последнее – удар рукояткой пистолета по голове, который его вырубил.

Открыл глаза. Затылок нестерпимо болел. Он лежал пластом на операционном столе; рот, запястья и лодыжки замотаны скотчем.

На комиссаре остались одни трусы, одежда свалена в кучу поверх одежды Нинетты. Он понял, что единственная возможность выжить – тянуть время, продолжая разговаривать. Но как говорить с залепленным ртом? Все, это конец. Представил себя со стороны – как есть, в трусах, носках и ботинках, на операционном столе – и невольно рассмеялся.

Он смеялся, потому что мозг отказывался верить в серьезность происходящего. Такое скорее увидишь в ужастике, в воображении, но в жизни!..

И тут услышал, как ключ поворачивается в замке. Дверь открылась.

Вернулся Артуро с электропилой, молотком и стамеской. Что за хрень у него в башке? Решил поиграть в юного хирурга?

Тот тем временем достал из кармана железную коробочку для шприцев, поставил на стол рядом с пистолетом.

– Сейчас объясню. Я хочу как следует изучить твой мозг. Но мне надо его увидеть. Для этого я вскрою тебе череп. Но сперва я тебя усыплю.

Разом взмокший Монтальбано попытался сдержать приступ паники. Замычал.

– Хочешь что-то сказать?

Комиссар отчаянно кивнул.

Артуро грубо сорвал с лица скотч:

– Говори.

– Я хотел предложить тебе еще одну игру. Она отличная. Тебе придется напрячь весь свой ум.

На мгновение глаза Артуро радостно заблестели.

– Правда?!

– Вот увидишь.

Но взгляд его тут же потух.

– Я тебе не верю. К тому же мне не нужна еще одна игра, я всегда тебя одолею.

И снова залепил ему рот.

Оставалось лишь надеяться, что снотворное подействует.

Артуро взял в руки коробочку, открыл, вынул шприц, другой рукой достал из кармана ампулу, наполнил шприц и проверил на просвет, нет ли пузырьков воздуха.

Монтальбано закрыл глаза.

Ему показалось, что он мгновенно провалился в сон и во сне слышит невозмутимый голос Фацио:

– Стой где стоишь, засранец. Шевельнешься – прикончу.

Приоткрыл глаза. Это была явь!

Фацио держал на мушке оцепеневшего Артуро, вслед за Фацио ворвались Галло и Галлуццо, в десять секунд скрутили парня, уложили на пол и надели наручники.

– За что, за что?! – ныл Артуро. – Мы просто играли…

Сам не зная почему, Монтальбано вдруг ощутил бесконечную жалость, и у него защемило сердце.

Фацио подошел, осторожно снял скотч с его рта. Первым делом комиссар спросил:

– Кто тебе сообщил?

– Синьора Ингрид. Рассказала, что вы попросили ее выманить Артуро из дому. Она опасалась, что тот вернется слишком рано. Тогда я позвонил Галло и Галлуццо и прямиком сюда. Вы ведь и сами сказали, что собираетесь кое-что проверить.

– Сейчас же позвони Семинаре. А потом передай мне мобильный, хочу успокоить Ингрид.

Он добрался в Маринеллу к трем утра. Проголодался зверски – слона был готов заглотить. В духовке ждал противень с макаронной запеканкой. И восемь шариков «аранчини» [18] Сицилийское традиционное блюдо – обжаренные в масле рисовые шарики с мясной или овощной начинкой, с хрустящей оранжевой корочкой. Формой и цветом напоминают апельсин, откуда и название «arancini» ( итал . «апельсинки»). Любимое блюдо комиссара Монтальбано в безупречном исполнении Аделины. , размером побольше апельсина.

Пока мылся в душе, горланил арии. Неважно, что медведь на ухо наступил.

Когда поел, сразу рванул к телефону, звонить Ливии, хотя еще только светало, – ему надо было поскорее сообщить, что днем он прилетит к ней, в Боккадассе.

Все написанное в этом романе – имена и фамилии, ситуации и события – является плодом моего воображения. Если кто-то узнает себя в одном из моих персонажей, значит, его фантазия намного богаче моей.

Искаж. латынь: «Dominus vobiscum» – «Господь с вами». Одна из реплик богослужебного обряда на латыни. – Здесь и далее прим. перев.

«Идите, [месса] окончена», завершающий распев латинской католической службы.

Стихарь, стола – элементы облачения католического священника.