Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Почему же? — с вызовом поинтересовалась Ванья.

Она собиралась сдерживаться, Себастиан спровоцировал ее, как только переступил порог. Ни слова о том, что он рад или благодарен за возможность вернуться. Никаких фраз вежливости, никаких вопросов о том, как у них обстоят дела или что у них за это время произошло. Ничего из того, что сделал бы в его ситуации нормальный человек. Он просто ввалился так, будто является естественной частью команды. Это ее рассердило. Столь же сильно, как то, что сейчас он улыбался ей кривой улыбочкой, будто она умственно отсталая. Такой же улыбочкой, как Карл Вальстрём.

— А ты как думаешь? — продолжил Себастиан. — Я знаю о Хинде больше, чем кто-либо.

— Какое это имеет значение?

Ванья решила не отступать. Сколько времени Себастиан пробыл здесь? Две минуты? По меньшей мере столь же самодовольный, как раньше, при полном отсутствии смирения. Неужели Торкель не сказал ему, что его приняли из милости? Сейчас он, казалось, уже завладел совещанием, Комнатой, всем расследованием. Пора отнимать обратно.

— Это другой человек, с совершенно другими побудительными мотивами. Твои знания о Хинде здесь не помогут.

— Мои знания всегда помогают. Иначе бы вы меня не подключили. Я ведь здесь не потому, что вы находите меня очаровательным. Так, может кто-нибудь рассказать мне, что у вас есть?

Ванья вздохнула. Билли поднялся.

— Я могу сообщить, что нам известно. — Билли пошел к доске, не дожидаясь ответа или реакции. Торкель посмотрел на Ванью, та пожала плечами.

— О’кей…

Себастиан выдвинул стул и сел рядом с Урсулой.

— Рад тебя видеть, — прошептал он. Урсула одарила его взглядом, показывавшим, что радость не является обоюдной. — Ты по мне скучала?

Урсула лишь качнула головой, переключив внимание на стоявшего у доски Билли. Тот как раз показывал на фотографию одной из женщин: чуть за сорок, карие глаза, улыбаясь, смотрят прямо в камеру из-под густой челки.

— 24 июня. Мария Ли из Броммы [36] Бромма — район Стокгольма. . Одинокая. Подруга заволновалась, когда после праздника летнего солнцестояния она не позвонила и не пришла на работу. — Билли переместил палец от портретного снимка к фотографии с места преступления. — Связана нейлоновыми чулками, лежит в постели на животе. Изнасилована и убита мощным ударом ножа, перерезавшего как сонную артерию, так и трахею.

Себастиан кивнул про себя. Все знакомо. Он словно бы перенесся назад во времени. Начал перебирать в голове все, что знает об убийцах-имитаторах. Таковые, конечно, имеются, но тех, кто копирует серийных убийц, довольно мало. Чаще встречаются резня в школах и подражание крутым убийствам из фильмов и игр. Имитатору свойственно нездоровое восхищение оригиналом, а что еще? Какое-то отклонение, само собой, но другого рода. Если серийному убийце часто удается поддерживать имидж нормального человека, быть «обычным», то имитатор нередко проявляется как личность более странная. Менее общителен. Низкая самооценка. Неуверен в себе. Продукт воспитания в детстве.

Как всегда.

Человек, который, подобно тому, кого он копирует, способен переступить границу и применить крайнюю степень насилия, но недостаточно силен для того, чтобы начать самому, недостаточно предприимчив, чтобы самостоятельно придумать метод и выбрать жертву. Ему требуется образец. Все его действия — сплошные повторы. Мужчина, которого они ищут, никогда не привлекает к себе внимания.

— Никаких следов взлома, — продолжал Билли. — Складывается впечатление, что она, как и остальные, впустила преступника сама. Однако в квартире следы борьбы. На месте преступления оставлены сперма, лобковые волосы и отпечатки пальцев.

Он приставил палец к новой фотографии. Блондинка, сорок пять — пятьдесят. Голубые глаза. На верхней губе маленький шрам, предположительно от сделанной в детстве операции заячьей губы. Никакого внешнего сходства с первой. Какой-то намек на мысль мелькнул у Себастиана в голове, когда он ее увидел, но слишком маленький и поспешный, чтобы его уловить.

— 15 июля. Жанетт Янссон Нюберг, Нюнесхамн [37] Нюнесхамн — пригород Стокгольма. . Ее нашли муж и сыновья, вернувшись домой после футбольного кубкового матча. В своем блоге она написала, что все выходные проведет одна и будет «просто отдыхать». Возможно, так убийца и узнал, когда ему следует нанести удар.

— А другие вели блоги? Ли? — поинтересовался Себастиан.

Билли покачал головой.

— Нет, но в «Фейсбуке» она, естественно, присутствовала, в строке статуса значилась не замужем.

Себастиан кивнул. Сам он ни в каких социальных сетях не состоял, но иногда удивлялся тому множеству информации, которой люди готовы поделиться с посторонними. Ворам в настоящее время не требуется узнавать, когда жилища окажутся пустыми, владельцы радостно и с готовностью предоставляют им информацию в своем блоге, где пишут, какими чудесными будут предстоящие отпуск или поездка. То же самое о своей персоне. Не замужем — все равно, что одинокая, все равно, что беззащитная.

— Мы обнаружили след ноги на клумбе у лестницы, — вставила Ванья, — не совпадавший со следами мужа и сыновей. Сперма того же мужчины, что у Ли.

— Значит, он сознательно оставляет следы?

— На это указывает многое, — ответил Торкель. — Или же он необычайно неловок. Впрочем, если он так неловок, то должен был бы иметь дело с нами уже раньше, но нет.

— Он должен был бы иметь дело с полицией, — озадаченно кивнул Себастиан. — У имитаторов чаще всего бывает некое криминальное прошлое. Крайне необычно, чтобы они начинали с убийств.

— Означает ли что-нибудь то, что он оставляет после себя следы? — поинтересовался Билли.

Себастиан посмотрел на него. Что-то определенно изменилось. В прошлый раз Билли довольствовался тем, что отвечал в расследовании за касавшееся техники — камеры наблюдения, мобильные телефоны, списки разговоров, — к нему обращались, когда считали, что ответ на вопрос можно найти в компьютере. Теперь же он кажется более активным в вопросах, по поводу которых раньше чаще всего не имел собственной точки зрения. В общем и целом он, похоже, больше… «включился», чем в прошлый раз, когда они вместе работали.

— Это демонстрация силы: вы не можете меня найти, хотя я оставляю наводки… Он чувствует себя более ловким, чем полиция. Далее, это надежный способ проследить за тем, чтобы все совершенные им преступления привязывали к нему. Со временем ни один хороший адвокат не сможет лишить его триумфа.

— Значит, он хочет попасться? — с сомнением в голосе спросила Ванья.

— Нет, но если попадется, то хочет быть уверен в том, что это еще не конец.

— Как бы то ни было… — Билли продолжил прерванный рассказ. — Тот же метод. Та же ночная рубашка.