Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Такую нежность он уже раньше во многом ощущал по отношению к Ванье. Во всяком случае, в их лучшие моменты. Но там все время мешало наличие лжи.

Она этого не знала. Он знал.

Получалось односторонне и сложно.

Он чувствовал, что заснуть ни за что не сможет. Поэтому просто лежал, наслаждаясь близостью Николь и ее спокойным дыханием.

Изумительное ощущение.

— Вы спите? — послышалось со стороны Марии.

Отвечать не хотелось. Ему хотелось оставаться в этом сне наяву. Но она являлась его частью. Важной частью, поэтому он ответил.

— Нет, — тихо произнес он. — Не сплю.

Он услышал, как она чуть-чуть повернулась. Заметил, что ей хочется поговорить. Дать выход словам и мыслям. Она очень долго держала их при себе.

— Нам с Николь жилось не слишком легко, — начала она. Голос осторожный. — У нее в принципе нет контакта с отцом. Поэтому в ее жизни присутствовало не особенно много мужчин.

Он не ответил. Этого не требовалось. Он знал.

— Поэтому я считала важным, чтобы она бывала у кузенов. Чтобы посмотреть, что такое семья.

Она замолчала.

Мучительно приближаться к тому, что ты потерял.

— Знаете, это так странно, — продолжила она еще тише. Из боязни разбудить Николь или потому, что голос изменил ей, Себастиан не знал. — Я так завидовала Карин. Так злилась на нее. В течение нескольких лет мы даже не разговаривали друг с другом. Я считала, что она всегда получает то, что хочет. Что она избалована и эгоистична.

Мария повернулась в постели и впервые встретилась с ним взглядом над головой спящей Николь.

— Правда, ей ничто не давалось даром. Она всего добивалась тяжелым трудом, но она всегда заставляла меня чувствовать себя… — Мария засомневалась, подыскивая слова. — Не знаю, вероятно, я больше всего завидовала тому, что она казалась счастливой.

В темноте в ее глазах сверкнули слезы.

— Вы сейчас стыдитесь этого?

— Пожалуй, немного. Больше всего я огорчаюсь из-за Николь. Она теперь опять одинока. Такая же одинокая, какой всегда себя чувствовала я.

Она умолкла.

Себастиан молчал.

— Почему у вас нет детей?

Вопрос его поразил. Он ожидал продолжения, надеясь больше узнать о женщине у него в постели. А не такой внезапной смены темы. Не того, что разговор переключится на него.

— Просто так вышло, — автоматически ответил он.

— Вы, похоже, любите детей. Хорошо умеете с ними обходиться.

— Да.

— Вы никогда не были женаты?

— Нет.

Ложь.

Как легко она выскакивает.

Без малейшей мысли о возможных последствиях. Вообще без малейшей мысли.

— Хм… — донеслось до него, и он увидел у нее намек на улыбку.

— Что это означает? Хм.

— Просто странно. — Она переместилась немного ближе к нему. — Вы очень хороший человек.

— Спасибо. — Хорошим его никто еще не называл. Никто. Никогда. Он скользнул рукой к ее руке. Она пожала ее. Ее рука была теплой и приятной. Он придвинулся ближе к Николь и почувствовал щекой ее мягкую кожу.

Рука матери у него в руке.

Между ними дочь.

Ему хотелось вообще не засыпать.

Как раз когда Торкель, выйдя из гостиницы, направлялся к своей машине, ему позвонил Эрик. Его голос звучал радостно, почти восторженно. Что-то произошло.

— Я только что дозвонился до бывшей жены Тумаса Нурдгрена, Софии Нурдгрен. Она работала в ночную смену.

— Хорошо.

— Больше чем хорошо. Она знает ситуацию с Карлстенами. Говорит, что Тумас страшно разозлился из-за того, что они отказались продавать землю. Он пытался надуть ее, но ему не удалось.

— Я не понимаю, — сказал Торкель, открывая дверцу машины.

— Тумас выкупил ее долю в 2009-м, хотя денег у него вообще-то не было. Он взял большой заем под дом. София потом поняла, что он собирался быстро продать землю компании «FilboCorp» и получить прибыль.

Торкель почувствовал, как из тени начинает проступать мотив.

— Дальше еще лучше, — продолжил Эрик.

— В каком смысле? — Торкель уселся на шоферское место, но заводить машину не стал. Он услышал, как Эрик набирает воздуха перед продолжением.

— Тумас знал Яна Седера.

— Точно?

— По словам Софии, когда они жили в Турсбю, со второго по девятый год, Тумас и Ян состояли в одной охотничьей компании. София считала Седера неприятным и помнит его.

— Почему же он тогда не появился в списке знакомых Седера? — возмущенно спросил Торкель.

— Нурдгрен в девятом году переехал в Сунне и покинул охотничью компанию. С тех пор они, очевидно, не общались, но точно знали друг друга.

Торкель кивнул. Мотив и прямая связь с человеком, владевшим орудием убийства. Это больше, чем у них имелось за долгое время. Он понимал возбужденность Эрика. Очень хорошо.

— Ты сейчас где? — спросил он.

— В отделении.

— Я подъеду и мы отправимся в Сунне, чтобы провести обыск.

— Прямо сразу?

— Прямо сразу.

Он положил трубку и завел мотор.

Торкель и Эрик прибыли одновременно со слесарем — специалистом по замкам.

Дом 27 по улице Арнебювэген в городке Сунне оказался унылым серым трехэтажным зданием. Согласно регистрационным данным, Тумас Нурдгрен проживал на втором этаже. Лифта в доме не было, поэтому они поднялись по лестнице. Торкель быстро нашел среди четырех одинаковых деревянных дверей на лестничной площадке дверь с нужным именем. Несколько раз позвонил, но терпения ждать хватило не больше, чем на тридцать секунд. Он не рассчитывал, что кто-нибудь откроет.

— Вскрывайте дверь. Но, пожалуйста, не входите, — обратился он к слесарю, отойдя от двери.

Слесарь — спортивного вида мужчина среднего роста, в очках, одетый в рабочие брюки и тенниску с логотипом фирмы, изготовляющей замки, — кивнул, поставил ящик с инструментами и открыл его. Торкель присел на лестницу и начал надевать бахилы.

— Я войду первым и оценю, стоит ли нам вызывать Фабиана.

Эрик кивнул и отступил на шаг назад. Он пытался унять возбуждение. След мог оказаться тупиковым. Но в то же время, Нурдгрена неделю никто не видел и он связан со всеми замешанными. Они могут раскрыть дело здесь и сейчас. На несколько дней раньше, чем Ханс Уландер намеревался его отстранить.

Слесарь принялся обрабатывать замок. Торкель, уже в бахилах, как раз собирался надеть перчатки, когда у него зазвонил телефон. Сперва он решил его игнорировать, но все-таки посмотрел на дисплей: один из последних людей, с кем ему хотелось разговаривать. Возможно, самый последний человек. Прокурор Малин Окерблад.

Торкель устало посмотрел на Эрика.

— Ты говорил Малин, что мы здесь?

Эрик явно удивился.

— Нет.

Отлично.

Он взял трубку и ответил — она все-таки руководитель предварительного следствия.

— Торкель Хеглунд.

— Здравствуйте, это я, Малин Окерблад.

— Да, знаю. Это важно? Я сейчас несколько занят. — Он не собирался рассказывать, где находится, если только это не станет абсолютно необходимо.