Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Застреленных детей.

Мертвых детей.

Ванья подняла взгляд на Пийю, которая замолчала и, казалось, пыталась решить, куда смотреть.

— Продолжайте, — призывно произнесла Ванья. — Что же вы сделали?

— Я побежала обратно к машине.

— Вы подождали его?

— Нет, я сразу уехала. Зачем вы мне их показываете? — сердито кивнув на фотографии, спросила Пийя.

— И что сделали? — поинтересовалась Ванья, притворяясь, будто даже не слышала вопроса Пийи.

— Просто ехала. В панике. Все пошло наперекосяк. Я была в шоке, мне требовалось немного времени, чтобы все переварить, поэтому я заехала в лес, остановилась и… ну, просто сидела.

— И пришли к тому, что не станете обращаться в полицию, — утверждающе вставил Торкель. Пийя опять переключилась на него.

— Я не могла. Вы знаете, кто я, чем я занимаюсь. Я не могла оказаться замешанной. — Она снова обратилась к Ванье, которая медленно продолжала выкладывать на стол новые фотографии. — Зачем вы мне их показываете?

— На прошлых выборах вы пообещали обеспечить Турсбю деньгами и работой, — проговорил Торкель, тоже притворяясь, будто не слышал ее вопроса.

— Да.

— Шахта дала бы их.

— Да.

— Скоро опять выборы. Пришла пора предоставить это.

Пийя всплеснула руками и сделала глубокий вдох, чтобы попытаться справиться с раздражением. «Хорошо, — подумал в соседней комнате Себастиан. — Раздраженные люди более склонны к совершению ошибок».

— Я пыталась повлиять на Карлстенов, я этого не отрицаю, — произнесла Пийя с деланным спокойствием. — Поэтому я и взяла с собой Франка.

— И его ружье, — вставила Ванья.

Пийя опять проигнорировала ее.

— Он должен был помочь мне уговорить их. Я не знала, что он собирается их застрелить.

Ванья быстро переглянулась с Торкелем и поняла, что он того же мнения, что она. Оборона Пийи все больше и больше принимает форму хорошо отрепетированной истории, а не спонтанного рассказа о реальных событиях.

— Когда вы узнали о существовании свидетеля, вы слегка запаниковали и попросили Эрика поехать к Франку, чтобы тот смог приблизиться к расследованию и желательно найти Николь первым. — Торкель не спрашивал. Утверждал.

— Нет.

— Я слышал ваш разговор с Франком. Ты знаешь, что я могу сделать, сказали вы, и что он должен подумать о сыне. Тогда я об этом не подумал, но это звучит как угроза. Вы напомнили ему, как уязвим будет его сын, если он не поступит правильно и не выведет вас из-под удара.

На этот раз он тоже не спрашивал.

— Нет. Я могла помочь ему. Возможно, вы слышали, что это я тоже сказала.

— Да, после довольно долгой паузы.

— Но тем не менее, я это сказала.

— Почему вы съехали с дороги? — внезапно спросила Ванья.

— Я потеряла контроль над управлением.

— Мария сказала, что поняла, что Николь узнала в ней соучастницу убийств непосредственно перед тем, как она съехала с дороги, — сказал в микрофон Себастиан. Ложь. Он ничего не знал о том, что произошло в той машине, но это казалось вполне вероятным сценарием.

— По словам Марии, вы съехали потому, что Николь узнала в вас женщину с места убийства, — услышал он слова Ваньи в допросной.

— Нет, это не так, — стала отрицать Пийя.

Ванье надоело даже пытаться сохранять профессиональный тон.

— Николь жива. Фред и Георг… — Она наклонилась и показала на фотографии мертвых мальчиков. Взгляд Пийи непроизвольно упал на них. — Они мертвы. Возможно, Франк Хеден нажимал на курок, но вы виновны ровно в такой же степени.

— Я не знала, что он собирается их застрелить, — снова проговорила Пийя, но уже с чуть меньшим убеждением.

— От того, что вы будете это повторять, оно не станет более правдивым.

Пийя встретилась с Ваньей взглядом и увидела, что молодая женщина ни на миллиметр не отводит глаз. Под конец ей пришлось посмотреть в сторону. Но признавать свое поражение она отказывалась и замаскировала это просчитанным заключением.

— Я хочу адвоката.

— Он вам понадобится.

Май показал себя с самой лучшей стороны.

Над гостиницей с большим привлекательным ведущим к воде газоном, на котором предстояло произойти бракосочетанию, с безоблачного голубого неба светило солнце. Потом, до начала празднования свадьбы в самом большом зале, предполагалось несколько часов свободного времени, и идея заключалась в том, что гости переночуют в гостинице, чтобы на следующий день, перед тем как разъехаться в разные стороны, все собрались на общий поздний завтрак и обменялись впечатлениями от прошедшего торжества.

«Два дня празднования под знаком любви» — значилось в приглашении.

Себастиан заселился в свой номер и отправился на улицу, к месту, где меньше, чем через четверть часа, должна была начаться свадьба. Он был в костюме и при галстуке, поэтому, едва выйдя на солнце, почувствовал, как ему предстоит потеть во время церемонии, и принялся озираться в поисках знакомых. Чуть поодаль с бокалами шампанского в руках стояли увлеченные разговором Торкель и Урсула и не видели его. Избежать общения с ними в течение всей свадьбы не удастся, но Себастиан не особенно спешил с ними встретиться. Особенно с Урсулой, при мысли о встрече с которой он, откровенно говоря, немного нервничал.

Неподалеку стояла молодая женщина-полицейский, которая ездила с ними в Йемтланд, — Йеннифер, с чем-то, и разговаривала с несколькими незнакомыми ему людьми. Тоже не вариант. Он продолжил водить взглядом.

Тут он увидел ее и слегка изумился.

Ванья в желтом платье, едва прикрывавшем колени, и на высоких каблуках. Он никогда не видел ее ни в чем, кроме брюк и рубашки или блузки, или как это у женщин называется. К сожалению. «Ей следовало бы чаще носить платье», — подумал он. Оно придавало ей легкости, очень привлекательной женственности и отвечавшей ее настоящему возрасту моложавости.

— Ты очень красивая, — подойдя к ней и приветственно обняв, сказал он.

— Ничего себе не воображай, — ответила она с улыбкой, но все-таки с нотками серьезности. Себастиан улыбнулся в ответ и отрицательно замахал руками.

— Я сказал только, что ты красивая. Платье тебе действительно идет.

— А я сказала только, что ты из тех, кто ходит на свадьбу для того, чтобы с кем-нибудь переспать.

— Ладно, значит, мы оба правы.

Брайан и Вильма — пара, наделенная обязанностями тамады, позвонила в колокольчик, прервала все разговоры и попросила занимать места. Ванья крепко взяла Себастиана под руку, и они пошли к складным стульям, расставленным в два ряда по обеим сторонам временной дорожки из мелкого белого песка, усыпанной лепестками роз и заканчивавшейся цветочной аркой, украшенной белыми лилиями и красными розами.

Ванья какое-то время волновалась, что ее вмешательство в ситуацию с Марией и Николь навсегда отдалит их друг от друга, но погоня за Пийей и события у воды, похоже, каким-то образом поставили для Себастиана точку, и к своему удивлению, она ощущала, что их отношения стали лучше, чем долгое время были. Казалось, будто он, в каком-то смысле, не хочет потерять ее тоже.