Александр Козлик - Дневник начальника следствия из «Матросской Тишины»

В перерыве я подошел к нему и спросил, втихаря, кто все это организовал? Панов развел руками и сказал только: «Группа из МВД». Что за группа, он не сказал, боялся, что слушают, и показал мне, что иначе не мог.

Я все понимаю, но при чем здесь я, Косенко, Шипинов, для чего фальсифицировать так дело? Все мои вопросы в отношении Шенгелии следователи отвели. Они старательно выводят его из дела, не дай Бог, чтобы он случайно проговорился.

Хотят выводить – это их проблемы. Но зачем нас туда втягивать? В общем, я ходатайствовал о проведении психофизической экспертизы на детекторе лжи мне и Панову.

Но думаю, что следствие откажет, действительность их не интересует. Настоящие опричники.

Подъем. Зарядка. День прошел без всяких событий. Думаю вести дневник уже не по дням, а когда хоть что-то будет происходить или появятся какие-либо мысли. Решил тренировать память, учить УПК наизусть, а потом УК, вместо стихотворений, и дописывать рассказы. Их у меня немного осталось.

Все пока без изменений, никого не интересую. Получил сообщение, что моя жалоба, поданная еще 8 июля 2010 года на продление содержания под стражей, будет рассмотрена в Мосгорсуде 15 сентября 2010 года, т. е. когда следствие получит следующее продление до 16 месяцев. Кому надо в таком случае такое рассмотрение? Ясно ведь, что жалобу не удовлетворят.

Вчера делали мне УЗИ в больнице, врач толком ничего не сказал, как я понял, что аденома растет, и камни в почках не исчезли. Видно, надо делать операцию, но не здесь, это факт.

Вчера перевели в больницу. Та же камера, т. е. «хата», только меньше размером, рассчитана на четверых. Все бывшие сотрудники, но они на выписку. По всей видимости, УЗИ нехорошее, раз взялись лечить. «Продольному», что вел меня, сказали, что камни в почках, отделение терапевтическое, значит, будут лечить, а не резать. Из следствия получил сообщение, что продлили дело до 17 декабря, отсюда вытекает, что на следующей неделе будет продление ареста. Пока все.

Нахожусь в больнице, начал курс лечения, глотаю таблетки. Что за таблетки, и кто выписал мне их, я не знаю, все заочно. Но в камере есть врач, вот он и объяснил, что одна таблетка от кислотности, вторая – от камней и легкий антибиотик.

В камере со мной еще находится зам. префекта одного из районов Москвы, взяли на взятке. Причем только на одних показаниях его подчиненного, с которым заключили соглашение. Ст. 40–1 УПК опера и следователи полностью используют так, как им надо. Идут на соглашения с пойманными преступниками и вынуждают их давать показания на кого они хотят, чтобы дело весомей выглядело, хорошие показатели будут. Разве для этого закон принимали?

Второй в камере – врач: забрал долг у знакомой под видом грабителя, т. к. она долг длительное время не отдавала. Влепили ему разбой, хотя, по делу получается чистое самоуправство. Но документов я не видел, так что не знаю, кто прав, а кто виноват.

Ну, а третий уже осужден. Молчит, видно за дело, раз не жалуется. Получил 7 лет и готовится на этап.

Вот такие дела.

Из «хаты» двое уехали. Борис поехал на «зону», он 7 лет получил за вымогательство. Был участковым инспектором, капитан милиции. Олег, врач, уехал к себе в «шестерку». У него изолятор образцовый: недавно отремонтировали, есть телевизор, холодильник. Обед подают, как в кафе, приносят каждому на подносе, упакованным, слабо верится, но надо дать человеку возможность соврать, иначе совсем скучно будет. Остались мы вдвоем с зам. префекта, но он тоже собирается, уже месяц здесь.

Адвокат не приходит, ленится. Непонятно, зачем он мне здесь вообще нужен, чтобы деньги только брать? Что делается на «воле», я не знаю. Надо все-таки попросить поменять и взять молодого, чтобы регулярно ходил.

Адвокат появился, не запылился. Пришел совершенно пустой, ничего не сделал, взял справку, что он участвовать в суде не может, а у меня попросил расписку, что я к нему претензий не имею. Совести совсем у мужика нет. Посмотрел я на него, написал расписку, пусть катится, если работать человек не хочет, толку не будет. Надо с ним решать. Завтра суд на продление, но результат и так уже ясен, – один формализм.

Подъем. Зарядка. Завтрак. В больнице питание значительно лучше, может повар другой? Но готовят явно лучше, и появилась картошка, настоящая, которую есть можно. Кроме того, здесь дают масло и молоко, а через день – яйцо. Считай, что в санатории на месяц, только следственный, особый. Так что с питанием стало нормально. А вот с лечением этого не скажешь. Врач один раз осмотрел, выписал таблетки, и все лечение. Никаких обходов врачей в больнице нет. Если тебе нужен врач, пиши заявление, может, я подчеркиваю, может он и примет. Но в суд они представили интересную справку: «находится в больнице и на здоровье не жалуется». Специально для журнала «Крокодил» (был такой сатирический журнал в советское время, а сейчас, – не знаю). Больница, фактически, от тюрьмы ничем не отличается: те же камеры, та же охрана. Вчера, например, делали «шмон», искали запрещенные предметы. Искали полчаса, ничего не нашли и удивлялись, мол не может быть такого: один полковник, второй подполковник и нет телефона, быть такого не может. У них тут бзик на телефоны, только их и ищут. Хотя сами их и приносят. Из посторонних ведь никто не принесет.

Общаться с коллегами по несчастью здесь удается значительно больше. Смотрю на них и удивляюсь, как можно таких сажать, я не мальчик, но есть и старше меня, еле ходят с палочкой, а одного, вообще, на каталке возят. Какую опасность они представляют для общества? Я сам решал вопросы с арестом, но до такого маразма не доходил.

Позавчера ездил на продление ареста. Повезли меня в общем спецзаке, ребята посматривают на меня, и один из них, не выдержал, спрашивает: «Отец, а тебя за что?» Я объяснил, но самому было стыдно. Как можно мне, полковнику, попасть в такую ситуацию? Но, как говорится: «Пути Господни неисповедимы». Кто мог знать, что следственная группа Генеральной прокуратуры, способна на такую фальсификацию уголовного дела? Больше всего меня поражает их чувство своей безнаказанности, они не боятся ни Бога, ни черта. За душой ничего нет, одно стремление – это карьера. Многое у меня прояснилось в эту поездку. Следователи даже не скрывают от обвиняемых, что год работы в такой группе, и они уходят на повышение, имеют внеочередные звезды и будущее им обеспечено. А то, что завтра они сами могут оказаться на нарах за такую фальсификацию, даже не думают, видно хорошая поддержка обеспечена.