Лана Прозак - Очищение

– Вы не имее…

– Имеем-имеем. Вы сами это знаете. И вот когда мы установим вашу личность, то проверим, не было ли у вас приводов, может, за незаконное проникновение или посягательства на частную жизнь какого-нибудь чиновника… Хотя нет. Мы начнём с самого вашего детства. Установим, кто ваши родители и где вы родились. Что мы тогда узнаем? – Ева выдержала театральную паузу. Услышав о детстве, девушка изменилась в лице и изрядно занервничала. – Но можно сделать по-другому. Вы в интересах следствия не будете ничего писать в вашей маленькой, никому не известной, никчёмной газетёнке. А мы вас, в свою очередь, потом отблагодарим, дав эксклюзивное интервью о поимке преступника. И, может быть, тогда у вас и вашей газетки появится шанс стать чем-то более значимым.

Дрожь в теле становилась сильнее, и теперь обессиленные руки псевдоподозреваемой уже не могли держать плед.

– Я буду рада помочь следствию, и если непродолжительное молчание, а точнее, сокрытие правды от жителей города как-то вам поможет, то я готова пойти на эту жертву.

– Замечательно! Ваше полное имя?

– София Александровна… Морозова.

– Что вы делали в парке ночью? – Ева щёлкнула пальцами, давая понять участковому, который всё это время стоял рядом с машиной, что ему нужно записывать показания.

– Я не могла заснуть. У меня бывают бессонные ночи, и тогда я прихожу в этот парк побегать, – девушка всхлипнула. – Я почти закончила пробежку, когда что-то мелькнуло… От ветра, что ли… Я присмотрелась к деревьям и увидела какой-то мешок на дереве. Решила посмотреть, а там такое, такое! – девушка снова заплакала.

– София. Я понимаю, вам сейчас нелегко, но вы должны собраться. Это очень важно, – свидетельница кивнула. – Вы подошли ближе к дереву и увидели тело, что дальше?

– Я начала кричать и звать на помощь, но в парке никого не было. Я сначала побежала к выходу, но потом опомнилась и села на лавочку, достала телефон и вызвала полицию. Потом я продолжила сидеть и плакать.

– Когда вы только пришли в парк, вы не заметили здесь людей?

– Нет.

– А потом, когда сидели на лавочке, когда звали на помощь?

– Нет. Здесь не было никого.

– Вы уверены?

– Я… Я не знаю, – девушка снова расплакалась.

– София, почему вы бегаете именно в три? Это какой-то ваш личный ритуал?

– Я давно бегаю в этом парке и заметила, что до двух здесь ещё можно встретить людей, а уже в три точно никого не бывает.

– София, вы, как журналист, за последнее время не делали фото этого парка? Это важно, – девушка задумалась. – Может быть, фотографировали природу, или друзей, или что-то для газеты.

– Нет… Да. Да! Вы правы, я месяц назад проводила профессиональную фотосъёмку для одной девушки, я так подрабатываю, мы фотографировали по всему парку.

– Они у вас сохранились?

– Да, я их пока обрабатываю. А что?

– София, вы должны предоставить все эти снимки нам. С вами свяжется наш сотрудник. А пока оставьте номер своего телефона участковому и будьте на связи. Скажите сотрудникам, куда вас доставить: в больницу или домой.

Ева вышла из кареты скорой помощи и шепнула на ухо участковому, что на сегодня свидетельницу можно отпустить.

Зобов на протяжении всего разговора стоял недалеко от машины и, когда Тайнова покинула салон скорой помощи, незамедлительно подошёл к ней.

– У меня всего два вопроса к тебе, следователь Тайнова. Первый: какого хера эта журналистка так быстро сдалась, и второй: на хрена тебе эти фотографии?

– Ты обратил внимание на кисти рук и голос Софии? – совершенно спокойно Ева спросила Зобова.

– Нет, не обратил.

– Кисти очень большие. А голос слишком грубый, – на секунду девушка задумалась. – Такие большие руки редко встретишь у девушек. Не знаю, я просто блефовала и вышла победительницей. Мне кажется, она не хочет, чтобы в её газетке знали о тайне.

– Что узнали? Какой тайне? Не понимаю.

– Узнали что-то из её детства, из её прошлого. Попросишь кого-нибудь из своих приятелей пробить всю информацию по ней?

Не скрывая изумления, Зобов кивнул.

– А про фотографии сам подумай.

– Не хочу. Время – начало шестого, а этот прекрасный мозг включается в семь.

– Журналистка сказала, что в три здесь никогда не бывает людей, в два ещё можно кого-то встретить, – Тайнова посмотрела на часы. – Сейчас здесь тоже никого нет. Значит, первые люди появляются в шесть, в начале седьмого. Она это определила после наблюдений, но и наш маньяк знал об этом. Это везение? Нет. Я уверена, что он выбрал это место целенаправленно и следил за перемещениями и временем посещения людьми этого парка. Возможно, Софии удалось его заснять. Это, конечно, словно тыкать пальцем в небо, но лучше, чем ничего. А где Голова?

– Подгоняет криминалистов. Необходимо убрать всё перед тем, как в парке появятся первые люди.

Чикаго, 1979 год

Они шли по вечернему, залитому ярким светом фонарей городу. Осенний воздух с запахами прелой листвы щекотал носик Нади. Она любила осень, любила огненные краски золотистой и красной листвы деревьев, любила нежное, уже не палящее солнце, морозные вечера. Они возвращались из кино. Фильм очень странный, кровавый и явно не подходящий для романтических свиданий, но Наде было всё равно, она была с Питером, а это самое главное. Они встречались уже год и два дня как были помолвлены.

Всё произошло как в романтических фильмах, которые Надя засматривала до дыр. В тот вечер родители Надежды пригласили Питера на ужин, мама решила приготовить блюда классической русской кухни и угостить ими молодого человека. Родители восхищались Питером и радовались тому факту, что у их чада появился такой респектабельный жених, но самое главное – истинный американец. Питер пришёл в элегантном костюме, начисто выбритый, с аккуратно уложенными волосами. В руках он держал два букета: один для Нади и другой для её мамы. Отцу он подарил виски.

Весь вечер Питер развлекал семью Надежды незатейливыми рассказами из своего детства или казусами с работы. Мама смущённо улыбалась, так как ещё не совсем освоила английский язык и большую часть из рассказанного не понимала, отец сидел с невозмутимым лицом, изредка приподнимая уголки губ или одобрительно кивая головой. А Надя смеялась и с нескрываемым восхищением смотрела на своего возлюбленного.

Дослушав очередную историю, мать Нади встала и сказала, что сейчас принесёт блинчики со сгущёнкой, но Питер её остановил:

– Разрешите мне кое-что сказать, прежде чем вы принесёте десерт, – женщина села на место, а Питер продолжил: – Я уже давно встречаюсь с вашей прекрасной дочерью и решил, что нам пора переходить на новый уровень.