Лана Прозак - Очищение

– Если бы ты хоть на секунду понял его, мы бы знали, с кем он общается. Ему не пришлось бы от нас ничего скрывать, – голос супруги стал холоднее.

– В чём вы виноваты? – суровым и твёрдым тоном прервала их диалог Ева.

Отец замялся, не решаясь заговорить.

– В чём вы виноваты, Виктор Владимирович? Говорите.

– Один раз я пришёл с работы на обед домой, раньше я никогда не приходил в обед, но тогда на предприятии выключили свет, и я смог вырваться. Егор должен был быть дома, я знал это. Я зашёл в зал, он там обычно играл на этой, как её, приставке, но его там не оказалось. И тогда… Я тогда в комнату его зашёл без стука. Нет, ну а зачем я буду стучать? Я же его отец, ладно мать… Мало ли что он там делает… Я-то отец… Я понял бы всё… Но то, что я там увидел, я не смог понять… Я… Я, – отец снова замолчал.

– Что вы там увидели, Виктор Владимирович?

– Он целовался с Андреем Белкиным. Мой сын не мог быть геем! Я разозлился…

– Он избил Егора, – продолжила мать, – сильно избил и позвонил родителям Андрея. После мы никогда не видели Белкина. А Егора отец посадил под домашний арест и год ходил с ним в школу, из школы, на тренировки. Мы… Нет, он… Мой муж запретил ему знакомиться с мальчиками, дружить с мальчиками. На какое-то время Егор стал скрытным, больше мы не знали, с кем он общается, но потом всё стало как прежде. Мы видели, как пару раз он звал домой девочек, и забыли об этом случае. Но, видимо, мы просто перестали знать, что происходит в жизни нашего сына. И сейчас мы не можем сказать, с кем он общался, и общался ли вообще, и была ли у него девушка или… парень.

После этого диалога, как ни старались Тайнова с Зобовым, больше ничего стоящего им выяснить не удалось. Они записали контактные данные его друзей, тренера, номер школы, в которой он учился. Расспросили об алиби, что являлось стандартной процедурой, после чего отпустили безутешных родителей.

– Думаешь, это как-то связано? – задал вопрос Зобов, убирая в потайной карман куртки свой блокнот.

– Тот факт, что парень, возможно, был гомосексуалистом? – потирая затёкшую шею, устало переспросила Ева.

– Да. Убийства на фоне гомосексуальной неприязни?

– Не думаю, у девушек были парни.

– Возможно, наш парень, я имею в виду убийцу, сам гей?

– И первыми жертвами стали девушки, потому что он их ненавидит? Тогда он не стал бы их насиловать, скорее бы он изнасиловал Егора. Кстати, о Егоре. Где отчёт медиков?

– Вот, – Зобов протянул новую папку Еве. – Там мало чего интересного.

– Гей убийца или нет, это не самое главное, что мы узнали сегодня, – Ева бегло просматривала напечатанный текст. – Теперь мы твёрдо знаем, что наши жертвы были знакомы с убийцей, они сами пошли за ним, они доверяли ему. Но как могут быть связаны спортсмен, будущая актриса и детдомовец? У них разные интересы, разные взгляды на жизнь и, естественно, разные круги общения. Но один человек смог объединить всё. Как? Узнаем, где они могли с ним познакомиться – поймаем его. И ещё один очень важный момент: у Егора была душевная травма, скорее всего, у «Неизвестной» тоже, а вот что не так с «Георгином»? Она тёмная лошадка, – Ева кинула на стол бесполезные листы бумаги и отодвинулась. – Ладно. У нас появилась новая информация о парне, я займусь повторным допросом, покажу его фотографию друзьям Олеси и Светланы, попробую нажать посильнее на родителей «Георгина», а ты давай езжай в школу к Егору, к тренеру и наведайся в гости к его друзьям – Олегу и Андрею. Посмотри, как живут, что там за атмосфера в школе, на тренировке и дома.

– Есть, капитан! – Зобов игриво вскинул руку.

Ева никогда не понимала таких шуток. Ёрничество всегда казалось ей признаком небольшого ума, но, как это ни странно, шутки Зобова она могла воспринимать более или менее легко. Тайнова понимала, что его шутливое отношение ко всему происходящему – это единственный барьер, который стоял между его сознанием и тем ужасом, на который ему приходилось смотреть каждый день.

– Только, я хочу спросить, – уже спокойно сказал Денис, – как тебе следователь Голова? Мы с ним ещё не успели познакомиться.

– Толковый парень.

– Ну как он тебе? – ещё раз задал тот же вопрос Зобов с непонятной ухмылкой на лице.

– Толковый парень. Что именно ты хочешь услышать, Зобов?

– Ну, внешне как он тебе?

– Зобов, вот увидишь его сам, и, если понравится, пригласите меня на вашу свадьбу. Иди!

Тайнова подошла к карте с гвоздиками и красной ленточкой и начала составлять карту преступлений. Зобов вышел из кабинета, так и не дождавшись ответа.

День прошёл впустую. Ничего. Никакой информации. Зобов поговорил с друзьями Егора и их родителями. Выяснилось, что вся семья Андрея Белкина уехала из города шесть месяцев назад. Учителя отзывались о Егоре хорошо, тренер был в шоке, узнав о его смерти. Денис отметил, что тот после услышанных новостей даже побледнел. Голова пробивал по базам всех выпущенных на свободу насильников, узнавал их алиби на дни убийств – ничего. Тайнова весь день потратила на бестолковые разговоры с друзьями Олеси и Светланы. Она прошлась по институту, где училась «Георгин», показывая фотографии всех жертв – ничего. Звонок родителям Светланы также ничего не дал, тогда Тайнова попросила предоставить телефон их старшей дочери, те неохотно согласились, но на тот момент телефон сестры «Георгина» был отключён.

Ева зашла в свой кабинет, обессиленно упала на стул и уставилась на карту. Что-то в этой карте было не так. Она за время своей работы выучила эту карту наизусть, и всё равно сейчас что-то было не так. Две линии красной ленты располагались на ней каким-то неуклюжим уродливым символом.

Раздался телефонный звонок.

– Следователь Тайнова, слушаю, – машинально ответила Ева.

– Ева, здравствуй, это Антон, – на том конце трубки послышался как всегда спокойный голос психолога.

– Да, я тоже хотела тебе позвонить.

– Но не позвонила.

– Естественно, нет.

– Как всегда. У меня сегодня на девять вечера время освободилось, я буду ждать тебя.

– Я буду.

Тайнова посмотрела на часы: оставался ровно час до обязательного похода к психологу, который с умным видом будет пытаться понять, когда она уже наконец сорвётся и пойдёт убивать всех подряд. Но выбора нет, и нужно собираться на эту встречу.

Ева не стала здороваться с секретарём – девушкой ростом под два метра и восхитительной фигурой. Она не стала стучать в дверь из дорогого дерева, название которого, скорее всего, она не сможет даже произнести. Тайнова просто зашла в кабинет к Антону.

Здесь было некомфортно. Некомфортно именно ей, другие страждущие люди, возможно, находили здесь упокоение и иллюзорное освобождение на час от всех своих проблем, но не она. Слишком много кожи, дерева, рамок под золото. Ей не нравилось ощущение «особенности». Да, когда она приходила сюда, она чувствовала себя особенной. Почти никто из её коллег не мог позволить себе такого мозгоправа, и она тоже не могла, но у неё был Астов. А у Астова был Антон.