Лана Прозак - Очищение

– Но рука в рагу? Зачем столько сложностей?

– Возможно, он ищет себя. Я читала много научных работ в области поведения серийных убийц, и иногда на стадии становления они пробуют разные способы убийств с целью выбора наиболее, скажем так, удовлетворительного для себя, то есть того, который доставит ему как можно больше наслаждения. Он явно начитанный и изучал данные убийства досконально, скорее всего, фантазировал в момент прочтения, но в какой-то момент перешёл от чтения к действиям. Это необходимо выяснить. Есть вероятность, что в дальнейшем его почерк выровняется.

– Нет. Ты не поняла меня. Посмотри на эти фотографии. Это же театральное представление! Для кого? Для нас? Я имею в виду, если бы он убил первую жертву, предположим, подобным способом и его это не удовлетворило, тогда зачем он тратит столько времени на перевозку и расположение жертвы именно так и никак иначе? Расчленил, закопал – и концы в воду, если он такой удачливый. И мы бы никогда и не связали эти дела. Но он хочет, чтобы мы нашли их именно так и именно там, где мы их нашли. Это всё для нас? Он хочет показать нам, что мы тупые идиоты, а он непойманный гений. Или он это делает неосознанно, преследуя какие-то свои больные интересы и не думая о том, что кто-то там будет что-то расследовать.

– Или он хочет запутать нас, и у него это очень хорошо получается, или он хочет, как ты сказал, нам что-то доказать, или у него параноидальный бред, но для шизофреника он слишком хорошо организован.

– Так как зацепок других нет, нужно пробить по базам и узнать, кого за последнее время выпускали из психбольниц с диагнозом шизофрения.

– Болезнь шизофрения – понятие многогранное, многие из страдающих этим заболеванием не являются опасными для общества. Таких может быть очень много, да и не факт, что наш клиент хоть когда-нибудь стоял на учёте.

– Можно прибавить к этому всех, кто подозревался или стоял на учёте по обвинению в изнасилованиях или попытках изнасилования.

– В попытках изнасилования? Уже ближе… – Ева посмотрела на следователя Голову, пытаясь вспомнить, были ли они лично знакомы до сегодняшнего дня. Вот с Громовым ей приходилось часто пересекаться, и их взаимная неприязнь росла не один месяц и даже год. А о следователе Голове она только слышала, но не могла вспомнить, встречалась ли с ним лично. В любом случае пока он ей нравился. Ей нравилась та заинтересованность, с которой он размышлял над делом, и то, что он пытался найти хоть какие-то решения. – А ты давно работаешь с Громовым?

– Меньше года, я недавно перевёлся.

– И как он тебе?

– А тебе? – с еле заметной улыбкой ответил вопросом на вопрос Голова.

– Ну, значит, сработаемся. Вижу, ты действительно заинтересовался делом.

– У меня две дочери – тринадцати и пятнадцати лет. Да. Я действительно заинтересовался делом.

Еву тошнило. Окружающий мир в дьявольской пляске кружил перед глазами: машины, мост, здание, пешеходы; пешеходы, здание, мост, машина. Солнце давно скрылось за тучами, а может, уже зашло за горизонт. Тайнова потеряла счёт времени. Болезнь нещадно жгла тело, боль в горле дошла до того, что даже дышать становилось невыносимо больно. За весь прошедший день Ева не приняла ни одной таблетки и ни разу не поела, потому что не успела установить напоминания в телефоне. Но не это вызывало у неё раздражение, а тот факт, что дело было в абсолютном тупике.

На беседу, как и предполагалось, приходили подруга и парень «Георгина». И… Ничего. Ничего нового: красавица, умница, отличница, спортсменка, комсомолка. Ни с кем не конфликтовала, с плохими мальчиками не общалась, недоброжелателей не было. С молодым человеком они встречались уже полгода. В тот вечер она позвонила парню и сказала, что встретится с подругой, после чего приедет к нему. Но так и не приехала. Он забеспокоился уже ближе к ночи, стал набирать знакомый номер, но телефон Светланы не отвечал, тогда он позвонил подруге. Понимание того, что всё плохо, пришло сразу после разговора с Адой, так как подруга не видела Светлану в тот вечер. На следующий день они вместе решили пойти в полицию и написать заявление о пропаже человека. На этом всё.

«Ты не святая, Светлана, – подумала Ева, с яростью дёргая рычаг переключения скорости, – нет, есть какой-то скелет в маленьком шкафчике твоей души! Я чувствую это. Это и есть ключ к поимке твоего убийцы. Как и у Олеси. Куда вы все ходили? Что вы все скрывали?»

Тайнова гнала на предельной скорости вдоль серых улиц города, не замечая его красоты. Кто, как не она, знал его оборотную сторону, очищая её от испражнений человеческого общества. Ей хотелось быстрее приехать домой, принять прохладный душ, чтобы хоть на мгновение остановить испепеляющий жар тела. Взглянуть на грустное лицо мамы, смотрящее на неё с выцветшей фотографии, от которой красными паутинками по стене расходились нити расследования их общего прошлого, и задать вопрос, который она всегда задавала ей: «Что случилось, мама? Помоги мне».

Сон скрещивался с реальностью, реальность тягучим раскалённым оловом перетекала в сон. Тайнова уснула в своём слегка обшарпанном кресле перед кипой бумаг и фотографиями изуродованных тел. Она всё ещё ощущала тошнотворно-приторный вкус жаропонижающего растворимого порошка на своём языке, чувствовала его успокаивающее действие, когда кто-то положил на её плечо тёплую сильную руку.

Ева вздрогнула. Она была одна в полумраке своей квартиры, на выцветших от времени обоях играли тени незнакомых ей силуэтов. Она чувствовала руку, чувствовала обжигающее дыхание незнакомца на своей коже. Ей не было страшно.

– Не бойся. Я здесь с тобой, – снова заговорил знакомый голос, который ей никак не удавалось вспомнить.

– Кто ты? Скажи мне, – Тайнова не говорила, она думала, но мысли, материализовываясь, превращались в звук.

– Смотри…

Изо всех сил Ева пыталась повернуть голову на звук голоса, но всё тело оцепенело – шея не слушалась сигналов мозга, отказывалась поворачиваться, отказывалась подчиняться. В этот самый момент Тайнова услышала, как в соседней комнате раздались шорохи. Кто-то невидимый раздвинул занавеску в ванной. Потом послышался звук капель – хлюп-хлюп – звук капель, падающих с обнажённого тела на холодный кафель. Хлюп-хлюп – звук становился всё ближе и ближе. Тайнова знала, в глубине души она осознавала, что это не капли воды. Нет, это капли крови, падающие на пол с изрезанного тела «Неизвестной». Через мгновение изувеченное тело девушки показалось в дверном проёме и с искажённым от ужаса лицом вновь тянуло свои руки к Еве. Из другой комнаты донёсся звук шарканья и в ту же секунду на руках, волоча за собой половину своего тела, выползла «Георгин». Она застыла в проёме двери спальни и с широкой, разрезанной от уха до уха улыбкой, но со всеобъемлющим ужасом в глазах уставилась на Еву.