Лана Прозак - Очищение

– Тайнова? Всё нормально?

– Лучше не придумаешь, – Ева сделала ещё глоток. – Факт, говоришь? Значит, завтра же поднимай старое дело по Алексею. Возможно, следователи тогда упустили что-то важное. А я завтра с утра поеду в библиотеку и забегу к другу.

– К какому другу?

– Ненадёжному.

Свет пробивался сквозь сомкнутые веки. Пахло весной. Не такой, как сейчас. Настоящей весной ожившего мира. Она чувствовала тёплый ветер, доносивший далёкие ароматы цветущих деревьев. Ощущала кожей тёплые лучи нежного солнца.

Ева открыла глаза. Она стояла около одинокой лавочки на зеленеющем небольшом пятачке психиатрической больницы.

«Что я здесь делаю? Когда я приехала?»

– Не бойся.

Тайнова повернула голову и обнаружила на лавочке одиноко сидящую девушку в белом хлопковом платье. Её лица она не видела, только хрупкую спину.

Ева сделала шаг. Потом ещё один и ещё. Но, как бы она ни пыталась обойти девушку и рассмотреть её лицо, ей это не удавалось. С каждым шагом поворачивалась лавочка и весь окружающий её мир.

– Ты не сможешь увидеть моего лица, – отвечая на мысли Тайновой, нежно сказала девушка.

– Почему?

– Ты не знаешь, как я выгляжу.

– Кто ты?

– Ты знаешь, кто я. Ты нашла меня. Спасибо.

– Это сон?

– Твоя личная реальность.

– Так… Я хочу проснуться.

– Не хочешь. Ты должна простить.

– Простить? Кого простить?

– Нас.

– Тебя?

– Да. Нас. Должна понять.

– Понять, почему вы остаётесь вместе с мужчинами, которые вас избивают и в итоге забивают до смерти?

– Да. Понять нас.

– Вас?! Кого вас?! Тебя? Маму?

Свет исчез. Будто в театральной постановке выключили все софиты, и под лучом одного прожектора в центре сцены остались лишь она, лавочка и девушка в белом платье.

– Не бойся. Я здесь с тобой, – голос девушки, словно его проигрывали на испорченной пластинке, превращался в мужской. – Я здесь с тобой, Ева. Обернись. Посмотри назад.

Она не хотела. Она чувствовала позади себя холодное дыхание смерти, но её снова заставляли. Она почти повернула голову, почти увидела силуэт, когда незнакомый старческий голос со злобой крикнул ей в ухо:

– Найди его.

Ева, вся дрожа от страха, распахнула глаза, пытаясь скинуть с себя пелену вечно преследующего кошмара. Сквозь полутьму квартиры из окна пробивался луч тусклого уличного фонаря. Она попыталась встать, но не смогла преодолеть боль, пронизывающую шею. Тогда она попыталась оценить обстановку. Она была в зале, а значит, уснула на диване. Но было слишком мягко и пахло ванилью и ладаном. Превозмогая себя, Ева повернула голову и увидела Зобова. Она уснула не на диване. Это Денис уснул на диване, а она уснула на нём.

Тайновой хватило одного прыжка, чтобы оказаться на кухне, и одного взмаха руки, чтобы включить чайник.

«Больше никаких совместных отчётов и посиделок дома. Когда это я стала гостеприимной? Как я уснула? Почему я его не выгнала? Как это вообще могло произойти? И почему меня это не бесит? У меня на диване лежит человек, и меня это не бесит? Так, я становлюсь слишком слабой».

– Который час? – из темноты зала послышался заспанный голос человека, который не бесил.

– Поздно. Половина седьмого. Вставай. Я делаю кофе.

– Как я уснул?

– Не знаю.

– Прости.

– За что?

– За то, что не уехал. Правда, не помню, как уснул.

– Наслаждайся. Это твой первый и последний раз.

– Ну, приятного мало. Нога затекла, а шею вообще не могу повернуть. С удовольствием выпью кофе.

– Сегодня план действий такой: ты едешь забирать дело по Алексею, потом встречаешься с Головой у меня в кабинете и проводишь совещание.

– Без тебя?

– Это вынужденная мера. Я поеду, завезу отчёт Астову. Потом в библиотеку. И мне нужно заехать ещё по одному делу… – Тайнова налила растворимый кофе в стакан и отошла к тёмному окну. – Это важно.

– Без проблем. Нужно – поезжай. Только… Ев… Тайнова, у тебя проблемы!

– Какие?

– Посмотри на свой глаз. Я не специалист, но, мне кажется, ему конец.

Вы когда-нибудь видели мир с другой стороны? Ощущали безнадёжную ущербность своего существования? Когда вас некому защитить? Она – да.

Ева в очередной раз неслась на максимальной скорости своей машины по всё ещё спящим улицам города, не замечая ничего, кроме собственной злости. Её тело трясло от лихорадки. Глаз окончательно сдался: он заплыл, гноился и залился кровью. Организм был готов признать поражение, но она сама ещё нет.

Тайнова успела заехать в отдел к Астову. Из-за раннего часа его, естественно, ещё не было на месте, и она передала отчёт дежурному, который, как робот на механическом приводе, произнёс заученные слова:

– Виктор… Вениаминович… Сказал… Чтобы… Вы… Лично… Принесли… Ему… Отчёт… По… Де… Бла… Бла-бла… Бла-бла-бла…

Тайнова не стала дожидаться окончания монолога, сунула отчёт робокопу и поехала к Антону. Она знала, что должна ехать в библиотеку, понимала, что это важнее, но вчерашний звонок Антона окончательно выбил её из колеи, и Ева хотела побыстрее с этим разобраться. Девушка отгоняла свои мысли, но всё равно где-то в глубине души в очередной раз чувствовала себя преданной.

Ева наспех припарковала свою машину около офисного здания и ураганом ворвалась внутрь. Поднявшись на нужный этаж, Тайнова пересекла холл и вошла в заветную дверь. Не обратив никакого внимания на протестующего секретаря Антона, она попыталась открыть дверь в кабинет.

– Девушка! – изумлённый писк женщины-секретаря отвлёк Еву. – Вам туда нельзя!

– Можно, – заявила Тайнова и снова дёрнула ручку кабинета.

– У Антона Павловича сейчас пациент! Если вы не успокоитесь, я вызову охрану!

– Вызывайте. Антон, тебе лучше меня впустить! Я знаю, что у тебя нет никакого посетителя и ты целый час наводишь порядок в кабинете. Видишь ли, у меня замечательная память на всё, кроме детства!

– Девушка! – не унималась секретарша. – Я сейчас полицию вызову!

– Вызывайте! Антон?

Дверь резко распахнулась и больно ударила Еву по носу.

– Элла, что вы здесь устроили? – Антон стоял около двери своего кабинета и, не обращая внимания на Тайнову, которая в данный момент пыталась совладать с болью в переносице, смотрел на своего секретаря.

– Я? Но… Она! Вы сами! Ой, всё, я молчу! – девушка поправила свои очки и, что-то бормоча себе под нос, села обратно в кресло.

– Ева, заходи.

Тайнова зашла в кабинет, сняла куртку и кинула её на кушетку. Её всё ещё лихорадило, и она подошла к любимому окну, чтобы хоть как-то успокоиться.

При свете дня кабинет Антона выглядел иначе: больше не было играющих на его отполированном столе теней от папок и именной золотой ручки, в тёмных углах не прятались загадочные тени, а окно и вовсе потеряло своё привлекательно-тёмное обаяние. Пропал весь уют.