Лана Прозак - Очищение

Но она продолжала стоять у окна, стараясь понять, как люди могут приходить сюда днём и говорить о самом откровенном, когда им в лицо через окно светит солнце, ещё больше оголяя боль их истерзанных душ.

– Непривычно? – Антон прервал отчаянное молчание непрошеной гостьи.

– Ты знаешь? Зачем я пришла?

– Знаю. Я тебя ждал. За время общения с тобой я понял только одно: ты всё доводишь до конца.

– Ну, так объясни.

– Что? Я вчера уже всё объяснил. Я считаю, что ты больше не нуждаешься в моих сессиях.

– Прекрати врать. Мы оба знаем, что это не так.

– Выглядишь очень плохо, – Антон не смотрел Еве в глаза, он сидел за столом и теребил в руках ручку. – Ты не лечишься.

– Ну, прости за мой внешний вид. Сейчас сложное время. Человек убивает людей, детей и приклеивает к их глазам линзы. Некогда думать о себе, я привыкла выполнять свой долг, в отличие от тебя.

– А! Так я думаю о себе! Странная ситуация, не находишь? Тебя было не затащить ко мне в кабинет, ты приходила лишь под угрозой увольнения. Теперь всё. Радуйся. Ты свободна. Так что же изменилось?

– Верно… – Ева посмотрела на руки Антона и на ту ручку, которую он крутил. – Не затащить… Но затащил же? Улыбался. Говорил, что хочешь помочь. Начал помогать. И когда я чуть-чуть поверила в помощь, ты, как и все, выгнал меня пинком под зад? Стало слишком горячо?

– Что ты имеешь в виду?

– Есть игра «горячо – холодно». Я слишком близко подобралась к разгадке? Я на верном пути, и поэтому вы меня выбросили.

– Я не понимаю, о чём ты.

– Антон, – Ева отошла от окна, приблизилась к столу и села в кресло, – у Астова есть одна плохая привычка. Ты же помнишь, что я всё вижу и запоминаю? Так вот. Он постоянно, везде и всегда забывает свои вещи, особенно именные ручки.

Антон медленно опустил руки на стол и спрятал ручку за папкой с бумагами.

– Поздно, Антон. Я эту ручку узнаю из тысячи. Теперь всё ясно, он был здесь? Он был здесь и до этого? Ты докладывал ему о каждом нашем сеансе? Вижу, что о каждом. Это не важно. И в последний раз он понял, что я подобралась к разгадке смерти своего отчима слишком близко, и испугался. Так ты был шпионом, а не помощником…

– Нет… Ева, ты не понимаешь, о чём ты говоришь! Астов – единственный человек, который тебя защищает. Не знаю, почему, но это правда. Я хотел тебе помочь, но помощь не всегда во благо…

– Заткнись. Не тебе судить, что мне во благо, а что нет. Это могу решать только я. Я хочу очистить свою душу. Я всё равно докопаюсь до правды! Я вспомню, что произошло в ту ночь, и ни ты, ни кто-либо ещё мне не помешает.

– Очистить свою душу? Ева, ты… Что ты говоришь?!

Тайнова схватила свою куртку и пошла к двери.

– Ева, – Антон встал с кресла и с болью в глазах посмотрел на девочку. – Ты всегда всё доводишь до логического конца. Да! Я знаю это. Но в этом я не могу тебе помочь… Точнее… Не хочу.

– А ты мне не нужен. Мне… Никто… Не нужен.

Этот город сводит с ума. Он пропитывает собой твою кровь и постепенно извращает тебя своей красотой. Панно, закрывающее дырку в стене. Прекрасная картина, скрывающая гнилую суть. Красивое с одной стороны, обезображенное с дугой. Этот город убивает, и она это знала. Она всю свою жизнь жила на его оборотной стороне, которая пыталась её сломить, сожрать с потрохами, уничтожить, но каждый раз она выживала и становилась сильнее.

Ева стояла около здания с вывеской «Библиотека № 7» с запиской на двери: «Закрыта на реконструкцию».

«Всего четыре месяца подождать. Подумаешь! Сука! В этом есть смысл? Почему всё мешает? В чём проблема? Вселенной мало? Она решила меня ещё немного наказать?»

– Кто решил тебя наказать, дочка?

– Простите? – Ева замешкалась, с одной стороны, она была уверена, что говорила про себя, с другой стороны, болезнь прогрессировала, и Тайнова уже ни в чём не была уверена.

– Ты говорила, что кто-то решил тебя наказать, – с этими словами на ступеньки библиотеки села женщина лет семидесяти, аккуратно поставила около себя ведёрко, положила в него половую тряпку и прислонила к стенке высокого крыльца швабру. – Сейчас пойду мыть полы и радуюсь этому. А ты? Молодая, красивая и жалуешься? Вон какие глаза зелёные. Садись, – бабушка похлопала по серой ступеньке библиотеки. – Садись! Библиотека закрыта, но ты же не за книжкой пришла.

– Старший следователь Тайнова, – машинально проговорила Ева.

– В полиции работаешь. Хорошо. Молодец! Пользу решила обществу приносить, а не попой дрыгать. Хвалю! Чего хочешь от библиотеки? Садись, – бабушка опять похлопала ладонью по крыльцу.

– Хотела поговорить с директором библиотеки, – Ева обессиленно плюхнулась на холодный бетон.

– Сейчас из персонала здесь никого нет.

– Это я уже поняла.

– Меня спроси. Я здесь работала уборщицей раньше, чем директор новый пришёл. А, между прочим, новый директор пришёл десять лет назад. Ты понимаешь, о чём я? – женщина наклонилась к лицу Евы и игриво подмигнула.

– Вы знали Зубкову Наталью Сергеевну?

Так звали жену Алексея, которую он своими руками похоронил в паласе на заднем дворе их общего дома.

– По фамилии никого не вспомню, а Наташ здесь несколько работало. Ты мне подскажи, как она выглядела.

– Невысокого роста, на вид лет тридцати, возможно, необщительная, тихая.

– Грустная… Да, помню такую Наташу. Всегда была вежлива, но неразговорчива. Насколько я знаю, она так ни с кем и не сдружилась на работе. Но она давно уволилась, задолго до того, как библиотеку на ремонт закрыли.

– Вы не замечали за ней ничего странного? Может быть, она жаловалась на что-то или кого-то?

– Только то, что грустная была. Я же говорю, она ни с кем на работе не общалась и ничем не делилась.

– Кто её забирал с работы или привозил на работу? Может быть, вы замечали в её окружении подозрительных людей?

– Никто её не окружал. С работы всегда одна уходила.

– Хорошо. А много мужчин работало в библиотеке?

– Библиотекарем один, а охранниками и разнорабочими несколько.

– У этих мужчин не было каких-нибудь особенностей?

– Особенностей? – бабушка добросердечно улыбнулась. – Милая, у всех людей свои особенности, и их много. Что ты имеешь в виду? Вот библиотекарь постоянно бегал тайком курить, хотя это запрещалось, а у охранника был нервный тик, и от этого у него смешно дергались усы.

– А хромой мужчина у вас не работал?

– Нет, хромых точно не помню.

– Хорошо, – Ева достала из кармана визитку. – Если вы вспомните что-нибудь касаемо Натальи или хромого мужчину, прошу вас, обязательно позвоните мне. И последний вопрос: как вас зовут?

– Меня? Я – Терёхина Ольга Алексеевна, – женщина с интересом рассматривала белую карточку.

– Терёхина? – Ева оцепенела. – Интересное совпадение. А у вас случайно нет двоюродной сестры? Или братьев?