Дэй Кин - Шаг к убийству

— Хорошо, давай поскорее покончим с этим… — И сел в машину.

Шериф Причард оказался слишком оптимистичен. Судьи Бенсона в офисе не оказалось. Он не приехал ужинать домой, и даже его жена не знала, где он. Причард и Реннер отыскали его в задней комнате клуба «Элке», где он играл на биллиарде и настаивал на окончании игры, прежде чем решить дело Реннера. Приступив же к своим обязанностям, действовал весьма решительно.

— На чем вы настаиваете? — спросил он.

— Виновен, — ответил Реннер.

— Вы его ударили?

— Ударил.

— Тогда с вас двадцать семь долларов пятьдесят центов.

Бенсон пересчитал деньги, когда Реннер выложил на зеленое сукно биллиардного стола две десятки, одну пятерку, два доллара и пятидесятицентовую монету. Затем, сунув, деньги в карман, он снова подобрал кий и кивнул владельцу местного супермаркета: — Ты разбиваешь, Гарри. Пусть эта игра будет по пять долларов.

Причард шел впереди по лестнице.

— Сожалею, что это заняло так много времени, Курт, — извинился он. — Я отвезу тебя прямо в твое поместье, но сначала, если не возражаешь, заеду домой и скажу Берт, что не буду ужинать.

Реннер пожал плечами.

— Ты же сидишь за рулем. Обойдутся без меня еще несколько минут.

Дом, который арендовал Причард, был старым и обветшалым. Лужайка заросла сорняками и выглядела запущенной. Из автомобиля Реннер увидел лишь ржавый железный фургон и сломанный трехколесный велосипед всего с двумя колесами и без седла. Пока он ждал шерифа, до него доносились жалобные причитания Берт Причард и ее вечный недоуменный вопрос — зачем Причард женился на ней? Берт была самой непривлекательной девушкой в школе. Годы спустя она выглядела еще хуже, чем прежде. Как многие молодые женщины, она сразу же после рождения первого ребенка предпочла быть больше матерью, чем женой.

Реннер видел, как зажегся свет у переднего крыльца, и Берт вышла вслед за мужем из дома, а за ее бесформенное домашнее платье цеплялось двое малышей. Ее волосы мышиного цвета были в полном беспорядке. Фигура, казалось, совсем утратила четкие формы. В свои два-" дцать восемь лет она выглядела на десять лет старше.

В то время как Причард шел по дорожке к машине, она голосила ему вслед:

— Все правильно! Желаю хорошо провести время! Иди, обедай в ресторане! Тебе нет дела ни до меня, ни до детей. На нас тебе наплевать! А мы должны все время сидеть в этой вонючей дыре!

Она старательно напрягала голос, чтобы муж наверняка услышал ее.

— Не забудь уложить одну из этих маленьких потаскушек в Мексиканском городе, которые всегда готовы потереться о большого шерифа! И не рассчитывай, что можешь вернуться сюда в четыре утра и заделать мне еще одного беби!

Побледневший от гнева, шериф влез в машину и отчалил, не обращая внимания на ее крики. Реннер тоже предпочел промолчать. Это было логово Причарда. Он бывал в нем, по крайней мере, раз пять. Работа шерифа в маленьком городке и пятеро детей — все это оказалось убогой реальностью вместо карьеры выдающегося юриста по криминальным делам. Он мечтал об этом, когда они с Куртом были еще мальчишками.

Около семи, наконец, подъехали к комплексу. Кроме места у заправки, на стоянке не оказалось ни одного свободного метра, все было заставлено машинами.

Причард прокомментировал это по-своему:

— Ты сделаешь сегодня кой-какие деньги.

Реннер вылез из машины:?

— Это всего-то на одну ночь.

Причард пожал плечами и медленно тронулся поискать место, чтобы поставить машину. Реннер с удовольствием рассматривал толпу. Даже если это на одну ночь, все равно приятно, что дело развернулось на полную катушку. К сожалению, увы, к утру все вернется на круги своя.

Он хотел пройти в коктейль-бар, но дорогу ему преградила молодая пара, выглядывающая из внутренней двери. Реннер, привыкший видеть Мэри в рубашке и голубых джинсах, не сразу узнал ее в платье.

— Ужас, что творится! Джонни и я приходим сюда каждый вечер и тратим здесь немало денег. А сейчас не можем найти даже столика. Не можем даже войти!

— Сейчас все устроим, — пообещал Реннер. Он вынес два складных стула из служебного помещения и втиснул их у столика для двоих, где сидела одна Джина Гонзалес.

В одежде она выглядела еще изящнее и роскошнее, нежели обнаженной.

— Рад, что ты пришла, Джина, — сказал Реннер. — Это наша молодежь — Джонни Табор и Мэри.

Джина кивнула.

— Втискивайтесь, ребята! И не уверяйте меня, что у Реннера всегда так идут дела.

— Конечно, нет, — ответил молодой Табор. — Обычно по вечерам здесь совершенно пусто.

Реннер ощущал нетерпение толпы и послал шофера автобуса к Тамаре сказать, что пришло время поработать. В ожидании ее он смотрел по сторонам и вдруг увидел доктора Фландерса. Тот, как всегда, выглядел безукоризненно. Сидел в одной из кабинок у окна и трудился над толстым бифштексом. Хол Мейерс подошел к бару и о чем-то горячо заговорил с репортерами. Билл Причард вошел в коктейль-бар и остановился рядом с Реннером.

— Сколько народу, Курт!

— Так бы неплохо и дальше, — согласился он. — Ты помнишь Джину, Билл?

Причард коснулся полей свой шляпы.

— Конечно, помню. Рад видеть тебя, Джина.

— Я также, Билл, — улыбнулась она. — Как там Берт и ребятишки?

— Отлично, просто отлично! — ответил Причард.

Реннер подумал, не следует ли ему пойти к Тамаре и привести ее, но в этот момент она вошла через заднюю дверь и уже протискивалась в роялю. Посетители, увидев ее, зааплодировали. Келси, немного протрезвев, сидел рядом с инструментом и смотрел на приближающуюся женщину с видом собственника.

Реннер пробрался к бару и позвал Тони:

— Кажется, два часа назад ты просил, чтобы этого пьяницу отсюда выдворили.

— Я пытался, — ответил бармен. — Звонил в заведение шерифа и сказал об этом Тому Хили. Но Том ответил, что он один и не может оставить служебное помещение. Так что я, согласно твоему совету, позвонил в банк и объяснил мистеру Андерсу-старшему, как обстоят дела. Но старик сказал, что его парень свободный человек, что ему двадцать один год, и он в состоянии позаботиться о себе сам. Так что, черт с ним! Пусть здесь покрутится. Как ты приказал, я перестал обслуживать его два часа назад.

Реннер опять взглянул на Тамару. Когда Причард держал в руках ее вечернее платье, оно выглядело словно тряпка. На Тамаре оно сидело безукоризненно.

Она уже почти подошла к инструменту, когда увидела Келси.

На мгновение остановившись, тут же двинулась дальше, потом села на табурет и взяла несколько звучных аккордов, чтобы заглушить аплодисменты.

Ее голос не был силен, как во время первого выступления, но звучал достаточно громко, чтобы успокоить и покорить толпу. Она спела «Поймай падающую звезду» и в собственной интерпретации — «Женщины Сан-Луиса». Все под несмолкаемые овации. Потом исполнила одну из своих баллад. И все время смотрела прямо на Реннера. Ее глаза постепенно наполнялись слезами, а узкие плечи начали содрогаться от неудержимых рыданий. Она пыталась какое-то мгновение перебороть себя, но потом, рыдая, поднялась с табурета.