Дэй Кин - Шаг к убийству

— Когда это было?

— Минуту назад.

И что произошло?

— Ничего, — рыдала Нелли. — Почти ничего. Он прижал меня к стене и задрал юбку, когда вошла Шарлена.

— Почему же ты не закричала?

— Я не могла. Он зажал мне рот рукой. — Она кивнула в сторону двери. — А кроме того, кто бы услышал меня сквозь этот грохот. Он ненормальный, говорю вам, больной!

— Знаю, — сказал Реннер. — Вы хотели бы начать против него дело, Нелли?

Девушка пыталась разгладить смявшиеся на юбке складки.

— Как я могу? Мой муж работает в гараже «Белл», а его отец там хозяин.

Это была старая история.

— Ну, ладно, — сказал Реннер. — Сожалею, что так случилось, Нелли. Но он тебя больше не тронет. По крайней мере, сегодня. Тони сейчас вызовет Билла Причарда, и Келси заберут отсюда.

— Его надо отправить с психиатрическую лечебницу, — выпалила Нелли. Она подошла к умывальнику и побрызгала себе в лицо водой. — Вы говорите, Тони только что звонил шерифу?

Он набирал номер, когда я уходил из бара.

Нелли снова плеснула себе в лицо.

— Отлично. Тогда, поскольку вижу, как вы заняты, я доработаю до конца смены. Но теперь буду всегда носить в поясе булавку.

Реннер достал деньги из кармана и положил десятидолларовую бумажку на край умывальника.

— Правильно, Нелли. А это небольшое поощрение за твою преданность. Мне сегодня, как никогда, нужна твоя помощь.

Он открыл дверь и пошел дальше. Карусель теперь закрутилась еще быстрее. Нелли права: Келси больной человек, его следует изолировать от общества.

Грохот музыкального автомата, людской гомон и внезапные взрывы смеха, рев автомобильных моторов преследовали его по дороге к гостиничному корпусу. Он мечтал поскорее отгородиться ото всего. Плотная наружная дверь и изоляционные прокладки, встроенные в стену, заглушали все звуки. Хорошо было остаться одному, хотя бы на несколько минут. Он умылся и сменил рубашку. Прежде чем постучать в дверь, соединяющую, его номер с Тамариным, он надел свежевыглаженный костюм. И, постучавшись, с удовольствием услышал ее голос:

— Кто там?

— Курт, — .произнес он кратко. — Кого еще ты ожидала?

Тамара только что, увидел он, приняла душ или ванну. Ее волосы медового цвета были все еще мокрыми и спутанными. Дешевенький халатик с самодельным пояском плотно облегал ее фигурку.

Она протянула губы для поцелуя.

— Я думала, мы уже никогда не останемся вдвоем. У меня даже не было возможности поблагодарить тебя за прошлую ночь. А мне так хотелось это сделать.

Реннер легонько шлепнул ее.

— Молодчина! Собираешься спать?

— А ты возражаешь?

— Нет, — ответил Реннер.

— Ты гордишься мной? До сих пор я делала все, как надо?

Реннер снова поцеловал ее.

— Ты просто само совершенство. — Он присел на кровать. — Ты ничего не пропустила. Сейчас твой портрет на первых страницах всех городских газет Южной Калифорнии.

— Это хорошо?

— Известность всегда полезна.

— Тогда я рада. — Тамара присела на стул возле письменного стола. — А теперь мы должны потолковать. И, пожалуйста, не путай ме- ня. Курт, не тереби и не лезь со своей любовью. Из-за чего весь этот сыр-бор?

— Из-за денег.

Тамара дернула плечами.

— Я поняла это, как только ты сказал мне, что если не сможешь- достать необходимую сумму денег, то потеряешь свое поместье, и мы должны будем отложить нашу свадьбу на неопределенное время. Еще ты сказал, что есть некий человек, которого, как тебе кажется, мы могли вы выдоить.

Это слово прозвучало в ее устах отвратительно. Реннер почувствовал себя не в своей тарелке.

— Это верно.

Тамара продолжала нажимать на него.

— Не тот ли это смуглый джентльмен, который все время пьет? Который ошивается здесь с самого полудня, всегда со стаканом в руке и будто раздевает меня глазами? Тот самый, которого зовут Келси?

— Тот самый. А в чем дело?

Тамара на минуту умолкла.

— Я не собиралась тебе этого рассказывать, не хотелось беспокоить. Но если это тот самый человек, тогда, мне кажется… ты должен знать.

— Знать что?

— Он последовал за мной сюда из бара, после того как ты прослушал меня. Я включила воду в ванной и подумала, что это ты, когда услышала стук в дверь. Я не накинула даже халат. А это оказался он, и на мне не было ничего, кроме трусов.

— Продолжай.

— Я сказала, чтобы он убирался, и пыталась захлопнуть дверь. Но он, не слушая, прошел сюда, вытащил деньги, много денег, и швырнул их на кровать. Он сказал, что богат, очень богат, и, если я стану его девушкой, то мне не придется петь в дешевом ночном баре. Он возьмет меня, куда я хочу, и даст мне все, чего захочу.

Слова будто застряли у Реннера в горле.

— Он ничего не сделал тебе дурного, Тамара?

Ее это рассмешило.

— Против моей воли?

Поднос с ее завтраком все еще стоял на столе. Вместе с другими столовыми приборами на подносе лежал нож для бифштексов. Тамара взяла его в руки.

— Не будь глупым, Курт. Я схватила этот нож и сказал ему, что, если он немедленно не заберет свои деньги и не уберется отсюда, я его зарежу. И он ушел.

Реннер пытался сохранять спокойствие, но не мог.

Тамара внимательно вглядывалась в его лицо.

— Тебя что-то смущает? Уверена, ты не хочешь, чтобы я отдалась этому человеку. Но этого не может быть по трем причинам. Ты не тот человек, который добровольно согласится делить свою любимую с другим. Ты знаешь, что я на это не пойду. Даже если сделаю это, такая маленькая сумма не поможет тебе сохранить поместье. В ту ночь, когда я не смогла пройти через это, а думала, что смогу, цена мне, как девственнице, была всего лишь пятьсот долларов. И ты позаботился обо всем этом два года назад.

Реннер продолжал смотреть в пол.

— Нет, пожалуйста, — настаивала Тамара. — Посмотри на меня, Курт! Скажи мне. Ты оттягивал все это, сколько мог? Я должна знать. /

Реннер поднялся и прошел по комнате. Затем повернулся лицом к ней.

— Хорошо, я скажу тебе. Этот парень, Келси, болен. Он не может устоять перед девушками. У него это настоящая болезнь. За последние десять лет, когда он не мог затащить их в постель, то соблазнял их,

насиловал и избивал. Всего их было двадцать или тридцать. Может, и больше. Но до сих пор он всегда как-то выкручивался.

— Каким образом? — спросила Тамара.

— Его отец — хозяин округа Муриэтта. И ни у одной девушки, ни у ее родителей, возлюбленного, брата или мужа — ни у кого недоставало храбрости противостоять его отцу и потребовать, чтобы он выложил крупную сумму за нанесенное оскорбление. А ведь они могли обратиться в суд и отправить Келси куда следует. И я подумал…

Тамара встала и посмотрела ему прямо в лицо. Ему даже показалось, что она на какое-то мгновение стала выше его ростом.