Дэй Кин - Шаг к убийству

— А где сейчас все?

— На похоронах Эйнджела.

«Ну, конечно», — подумал Реннер. Ему не следовало приходить. Он слишком много должен Эйнджелу. Если бы не он, несчастный, они с Тамарой грохнулись бы вниз вместе с машиной Барона.

Джина произнесла извиняющимся тоном:

— Я хотела бы предложить тебе пива или еще что-нибудь, Курт. — Кольца на ее пальцах, когда она расхаживала по комнате, сверкали. — Но ты сам видишь, как старушка живет. Не то чтобы она швыряла деньги, которые я посылаю ей. В конце концов, и она, и маленькие сестры должны есть.

Реннер попытался как-то выразить свои чувства.

— Сожалею, Джина. Очень.

В этот момент поезд «Дневной свет» из Сан-Франциско прогрохотал на перекрестке Главной улицы и наполнил гостиную ужасным шумом: ему пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

— Мне ничего не нужно от тебя, я пришел поговорить о деле.

Джина затянулась сигаретой. Приближающийся поезд сотрясал уже весь дом. Даже крест на стене качался.

•— Прошло уже много времени, Курт. Как говорится, такова жизнь.

Когда поезд прошел, в комнате стало как-то неестественно тихо. Крест вздрогнул в последний раз и замер.

— Да. Такова жизнь, — как эхо, повторила Джина.

— Да, — отозвался Курт, вставая и направляясь к двери. — Когда Мануэль вернется домой, попроси его подъехать ко мне. Скажи, я знаю, что он на каникулах, но я заплачу ему по профсоюзной шкале, к тому же он окажет большую помощь Тони и мне.

Джина проводила его до дверей.

— Хорошо. Я и сама могу приехать с ним. Если не после полудня, то вечером.

— Давай приезжай, контора за все платит.

Он пересек полянку с чахлой травой между двумя домами и открыл, дверцу своей машины. У жизни бывают крутые повороты, — думал он. — Иногда она преподносит страшные вещи. Джина была еще ребенком, когда он покинул Мишн-Бей, чтобы устроиться на работу в отель. С тех пор он редко видел ее, один раз незадолго до того случая с Келси. Они никогда не были близко знакомы, но он слышал о ней только хорошее. Так было до того случая в рыбацком домике, Тот случай совершенно изменил и озлобил ее. Она уже не считала свое тело чем-то святым, недоступным. Стала холодной, прижимистой и расчетливой. Реннер не сомневался, девушка пойдет на все, что угодно, если получит соответствующее финансовое вознаграждение. По дороге домой он раздумывал, кого она ожидала, когда крикнула ему: «Входите»? Он не назвал бы такого бизнесмена в Мишн-Бей, который заплатил бы пятьдесят долларов, чтобы лечь с ней в постель.

В час он вернулся домой. Репортеры продолжали прибывать. Их машины заняли все стоянки перед входом, и все с наклейками представителей прессы на ветровом стекле.

Реннер припарковал свою, машину позади кухни и помог одному из рабочих разгрузить ее. Он уже проходил через заполненный людьми вестибюль, намереваясь поговорить с Тони, как плотный коротко остриженный человек с хриплым голосом и вызывающей манерой разговора преградил ему дорогу.

— Вы Реннер, — утвердительно произнес он. — Вы тот парень, который владеет этим поместьем, тот отчаянный, кто вытащил эту куколку-блондинку и мистера Барона из машины прошлой ночью.

Реннер взглянул на человека, и тот ему сразу не понравился. Он не любил этих заносчивых молодцов, которые разговаривали не разжимая рта и называли незнакомцев «отчаянными головами». Да, это крепкий орешек, но Реннер хорошо знал таких типов и не пасовал перед ними.

— Да, я Реннер, — подтвердил он. — А вы кто такой?

— Хол Мейерс, — представился человек. — У меня агентство в Сан- Франциско.

Вероятно, он ожидал, что имя произведет должное впечатление на Реннера, но оно ничего для него не значило. Он даже никогда раньше не слышал об этом человеке. Курту было жарко, он устал и хотел скорее поговорить с Тамарой.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Вы Хол Мейерс. У вас агентство в Сан-Франциско. И что прикажете мне делать?

Репортеры, столпившиеся вокруг, готовы были расхохотаться.

Мейерс побледнел от гнева.

— Думаю, вам полезно будет узнать, что я уполномочен семейством Барона защищать их интересы.

Реннер был искренне озадачен.

— А какое это имеет отношение ко мне?

Мейерс недоверчиво покосился на него:

— Не уверяйте меня, что вы не намерены предъявить иск к наследникам.

Реннер покачал головой.

— Нет. Не намерен. Я немного переволновался, разбил свои часы, порвал костюм и потерял тягач. Но страховая компания возвратит мне стоимость тягача. И все, что я делал, я делал не ради Барона, а ради мисс Дараний.

— А что с этой куколкой?

— Кого вы имеете в виду?

Владелец частного агентства был настроен скептически.

— Не говорите мне, что она та, за кого себя выдает. Чушь, которую она выдала корреспондентам, слишком хороша, чтобы быть правдой. — Он попытался имитировать Тамарин голос и акцент. — «Да, это верно. Мой титул подлинный, хотя и устаревший. Моя семья была уничтожена русскими. Я подумала, что если буду называть себя графиней Дараний, то это окружит меня известным ореолом и поможет найти работу в качестве манекенщицы или певицы в ночном клубе»..*.

Газетчики в вестибюле прекратили шуметь и внимательно прислушивались к разговору.

— А что в этом плохого? — спросил Реннер. — Если малышка говорит, что она настоящая" графиня, вероятно, так оно и есть на самом деле.

О, давайте перейдем к существу вопроса, — ухмыльнулся Мейерс. — Вы же понимаете, что с помощью своего выдуманного титула она собиралась кое-что выжать из вашего поместья. Эта маленькая бродяжка из Лас-Вегаса, рассчитала, что если она получит здесь хоть что-то, то хорошей девочке, графине, заплатят двойную цену.

— Теперь я понимаю, — спокойно сказал Реннер. — Вы хотите показать не без моей помощи, что мисс Дараний обыкновенная бродяжка и что она пыталась изнасиловать Барона. И если я подтвержу эту версию, то вы мне заплатите. Так что ли?

Мейерс приглушил голос, чтобы его не слышали окружившие их репортеры.

— Это не то место, где можно серьезно поговорить. Но я хочу заверить вас, что наследники высоко оценят помощь, которую вы им окажете;

Реннер знал, что последствия этого разговора могут быть чреваты неприятностями. Он понимал, что не следует этого делать, поддаваться импульсу, минутному настроению, но не удержался. Сжал кулаки и изо всей силы, на которую был способен, ударил Мейерса в лицо.

Из-за неотложных дел, связанных с бойкой торговлей в баре и ресторане и из-за того, что фотокорреспонденты хотели’запечатлеть его и Тамару до всевозможных ракурсах, даже на фоне столпотворения машин у обрыва, Реннер лишь около пяти часов смог остаться с Тамарой наедине.

Газетчики и местные любопытные собрались в зале и в абсолютной тишине прослушали в ее Исполнении несколько венгерских народных песенок. Они аплодировали, когда она спела «Поймай падающую звез-' ду» и разразились еще более бурными аплодисментами, когда она взялась за буги-вуги и «Женщины Сан-Луиса». И Реннер не осуждал их. Они впервые слушали тут старые классические песни, пропетые с венгерским акцентом.