Ларс Кеплер - Лазарь [litres]

– Мы понимаем, что ты еще не закончил, – сказал Натан. – Но нам надо знать, что ты думаешь про мужчину. Он действительно главная жертва?

Нолен стянул маску под подбородок и посмотрел на Сагу и Натана.

– Мужчину и женщину лишили жизни одновременно, и сказать, кто умер первым, невозможно. Может быть, на это укажут температура и органы пищеварения. Но вы ведь спрашиваете не о том, кто умер первым.

Сага громко застонала.

– Нам надо знать, действительно ли преступник хотел убить только одного из них, – сказал Натан.

– Мужчина, как вам известно, пострадал гораздо сильнее, но это не делает его главной жертвой.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Натан. Сага отвернулась к кафельной стене.

– Если преступником двигала, например, ревность, то он мог искать женщину, чтобы наказать ее. Но увидел рядом с ней другого мужчину – и его ужасный гнев обрушился на последнего.

– В таком случае, главная жертва – женщина, хотя основной удар пришелся на мужчину, – заметил Натан.

Нолен рассуждал дальше:

– Но если речь о криминальной организации… Тогда гораздо вероятнее, что главная мишень – мужчина, а женщина просто оказалась свидетелем, которого заставили замолчать.

– Да, – сказала Сага в стену.

– С другой стороны, она приняла наркотики, что снова делает ее главным персонажем… Я только что получил из лаборатории токсикологическую экспертизу. У женщины в крови была гамма-оксимасляная кислота.

Сага повернулась к Нолену.

– Оксимасляная кислота… эта женщина вообще была в сознании, когда ее убивали?

– Она должна была чувствовать ужасную усталость, но я уверен, что она была в сознании, потому что крепко сжимала некий предмет… будь она без сознания, рука бы разжалась.

– Что она держала?

Нолен достал из шкафа и подал Саге пластиковый пакет, содержавший в себе спичечный коробок-книжку, из каких спички достают, отогнув крышку.

Сага подняла пакет к свету, повертела, чтобы пластик не отсвечивал.

Спичечный коробок оказался рекламным сувениром. На черной крышке красовался безголовый скелет, державший в каждой руке по черепу.

Словно не может решить, какой из черепов его, подумала Сага. Гамлет столкнулся с новым вызовом.

В коробке не хватало трех спичек.

На задней стороне белыми буквами значилось “ Head [13] Голова (англ .). ” – и все. Может быть, коробок и был той ошибкой со стороны преступника, которой они так ждали.

После визита к Нолену Саге и Натану не составило труда отследить подпольный клуб “Head” , размещавшийся в подвале дома номер 151 по Рингвэген, недалеко от парка Лилла-Блекторн. Полулегальный клуб специализировался на тяжелом роке и работал по пятницам и субботам с двенадцати ночи до шести утра.

Они не были уверены, что спички принадлежат преступнику, но друзья погибшей утверждали, что она точно не ходила по рок-клубам.

Натан поехал домой, объясняться с Вероникой. Завтра его ожидала встреча с прокурором, и он пообещал Саге утренний отгул, если она посетит клуб.

Предполагалось, что Сага отправится туда ночью и выяснит у охранника, ведутся ли в клубе списки посетителей и есть ли там камеры видеонаблюдения.

Сага поехала домой и три часа проспала, чтобы справиться с ночным заданием.

Потом приняла душ и переоделась.

До встречи с Ранди оставался час.

Сага позвонила Пеллерине. После долгих гудков вместо Пеллерины ответил отец – сказал, что у сестры руки в шоколадном тесте.

– С ней все в порядке?

– Как всегда.

– У тебя голос как будто приглушенный.

Судя по звукам, отец вышел из кухни.

– Да я тут попробовал свидания по интернету… есть такие приложения, можно скачать на телефон.

– И что об этом думает Пеллерина?

– Я ей пока не рассказывал. Как-то неловко.

– Все знакомятся в сети.

– Я вот думаю – как быть, если встречи начнутся по-настоящему.

– Не знаю. – Сага взяла с тумбочки стакан и отпила воды.

– Понимаешь, у меня завязалась переписка с одной дамой из упсальской Академической больницы, и я думаю пригласить ее на ужин.

– Пригласи.

– Хочешь в понедельник побыть с Пеллериной? – с улыбкой в голосе спросил отец.

– В понедельник?..

– Вечером.

– Не смогу, работаю допоздна.

Сестра на том конце прокричала, что уже помыла руки.

– Конечно, я не настаиваю, но мне кажется, вы бы неплохо провели время вдвоем.

– Можешь дать трубку Пеллерине?

– Но ты нормально относишься к тому, что у меня свидание?

– А ты как думаешь? Папа, хватит, – нетерпеливо ответила Сага.

– Пеллерина Бауэр, – сказала сестра, взяв трубку.

– Привет, это Сага.

– Я уже помыла руки.

– Ты там печешь что-то?

– Шоколадный кекс!

– Наверняка вкусный.

– Да, – тихо сказала Пеллерина.

– О чем задумалась?

– Папам тоже можно плакать.

– Конечно! А почему ты об этом заговорила? Папа что, грустит?

– Да.

– Не знаешь почему?

– Он не хочет говорить.

– Ну, попробует пирога – повеселеет.

– Ага.

Ранди снимал студию у старого друга, который на время приостановил деятельность своей рекламной фирмы. Кое-какое оборудование так и стояло в помещении или было сложено в картонные коробки, громоздившиеся вдоль стен. Студия располагалась в грязно-желтом кирпичном строении в Вестерберге, давшем приют разным ателье вперемешку со строительными и мебельными фирмами, зубными и гинекологическими кабинетами, инвестиционными компаниями и автомастерскими, где меняли покрышки.

На огромном грузовом лифте Сага поднялась на верхний этаж и прошла по коридору к старой фотостудии.

– Не столкнулась с курьером из пиццерии? – спросил Ранди, обнимая ее.

– Нет.

Ранди служил в полиции, но его страстью была фотография. Сагу он фотографировал при каждой их встрече. Двенадцать снимков малого формата.

Единственной мебелью в обиталище Ранди была двуспальная кровать. Она стояла в ателье, соседствуя с камерой на штативе, рефлекторами и фонами.

За большими окнами царила темнота.

Сага и Ранди сели на кровать, под свет торшера, и принялись есть пиццу, запивая ее вином из кофейных кружек.

Ранди потянулся за коробкой с вином, стоявшей на черном ящике с осветительным прибором, и наполнил кружки.

– Я могу остаться до двенадцати, – сказала Сага, скармливая Ранди кусок пиццы из своих рук.

Ранди усыновили, к своим новым родителям он приехал из Китая, но поддерживал контакт с биологической матерью, которая и теперь еще жила в Юйси, в Юньнане. Он вырос на Лидингё и пять лет назад окончил Полицейскую академию.

На стенах висело уже несколько портретов Саги, сделанных с такой любовью, что тончайшие волоски на ее теле словно светились.