Александр Васин - Приди и победи

Поэтому он выдержал необходимую паузу, за которую его гнев улетучился. Булдаков знал свой нрав и понимал, что сейчас важно не перегнуть палку. Во-первых, это не поможет поставить капитана на ноги, а во-вторых, в предстоящем расследовани без Бестужева никуда. Такое приключилось, что кажется, звездец всем звездецам пришел.

— Александр Бестужев! Вы порочите честь мундира! Офицеры полиции и милиции всех поколений не могут вами гордиться!

В ответ полковник услышал лишь два слова:

— Егорыч!.. Отстань…

В любой другой день Булдаков так бы и поступил. Но не сегодня. Расследование не могло ждать. Полковник, извинившись про себя, набрал в легкие побольше воздуха и заорал:

— Капитан Бестужев, подъем, кому говорю! У нас трупешник! Да такой, что закачаешься. «Секретные материалы» отдыхают!

Капитан вмиг забыл о головной боли, подальше запихнул боль душевную и вскочил. Точнее, попытался — получилось с третьей попытки.

Надо взять себя в руки, мысленно одернул себя Бестужев, случилось что-то и впрямь из ряда вон. Потрогав голову и найдя ее на месте, он разлепил глаза, потом губы. Взгляд сфокусировался не сразу. Опознав полковничьи погоны, он оперся на стенки кабинки и выдавил:

— Егорыч, пиво есть?

Бестужев уже очень давно работал под руководством полковника Булдакова. Обоим, несмотря на непростой характер, было комфортно друг с другом. Полковник хоть и отошел давно от оперативной работы, не чурался посещать места преступлений, бывал и при первичном осмотре у патологоанатома — благо доктора Стрельцова знал еще со студенческой скамьи.

У полковника было правило — узнавать о происшествиях раньше всех. Все дежурные знали: если что случилось, доложи сначала Булдакову, а потом уже — в оперативный отдел. Полковник любил классифицировать совершенные преступления. В свою очередь, Бестужев любил по словам полковника угадывать, что произошло, еще до того, как прочитает сводку.

С годами Бестужев понял, что в иерархии полковника было четыре типа преступлений. При этом полковник по определению был уверен, что его сотрудники не в состоянии раскрыть даже кражу велосипеда.

Первый тип назывался «Моя бабушка справилась бы за день». К нему относились бытовуха, ограбление ларьков, кабацкий разгул и тому подобная полицейская рутина. К нему же относилась и уже упомянутая кража велосипеда, хотя на памяти Бестужева таких инцидентов в городе не наблюдалось уже лет десять.

Далее шли преступления посложнее — убийства, на которые было необходимо привлекать криминалистов, мошенничества, коррупционные дела… Список можно продолжать. Их Булдаков называл «Заведомый висяк». Действительно, такие расследования длились не один месяц, и часто даже не доходили до суда — фигуранты либо погибали, либо откупались, либо не находились. Бестужев по возможности избегал таких дел, да и полковник особо не настаивал.

Тем более, что третий тип преступлений и составлял, собственно, хлеб капитана полиции Александра Бестужева. Он любил, когда Булдаков тихо-тихо скребся в дверь его кабинета, ласково интересовался, не занят ли капитан. И только потом — аккуратно, издалека начинал говорить о деле. А заканчивалось все всегда одинаково:

— Сань, ну ты же понимаешь, что кроме тебя с этим никто не справится. Не подведи старого друга.

Конечно, Бестужев старого друга не подводил и помогал тому раскрывать сложные преступления и двигаться по карьерной лестнице. К слову, именно ради таких дел, которые он окрестил как «Никто, кроме Сани», капитан и пошел в полицию. Именно о таких преступлениях и таких раскрытиях он читал в затертых до дыр детективах в детстве. И свою работу он гордо именовал сыском. Ему очень нравилось это старое, теперь уже редко упоминаемое, русское слово.

Однако то, что выдал Булдаков сегодня в туалете, не подпадало ни под один из вышеперечисленных типов. Редко, очень редко происходили по-настоящему жуткие преступления. Приснопамятное дело о маньяке-таксидермисте было одним из них. Под четвертый тип подпадали, например, убийства без мотивов или убийства с чересчур дикими мотивами; или убийства, о которых узнали случайно или спустя много лет. Такие преступления могли быть совершены хитрыми маньяками или хладнокровными киллерами.

Но самое главное — вокруг таких дел обязательно поднимается шумиха. Пресса очень любит полуразложившиеся трупы, откопанные в лесу, или найденные скелеты, замурованные в стенах довоенного дома.

К счастью — такие дела в провинциальном Владимире случались крайне редко. Но случались.

Старшие товарищи на одной из корпоративных попоек рассказали об одном таком расследовании. Тогда, в лихие девяностые, сошедший с ума от происходящего вокруг учитель рисования резал по ночам загулявших подростков. Его так и не поймали тогда. А о причастности к зверствам прочитали в посмертных мемуарах, которые случайно нашел сосед.

Конечно, в то время убийствами мало кого можно было удивить, но о регулярных убийствах детей говорила вся Россия. Каждый раз прибывая на место преступления, тогда еще лейтенант Булдаков поминал модный в те годы сериал:

— Мдааа, такое даже Малдеру со Скалли не снилось.

Или так, сокрушенно:

— Еще пару трупов, и не быть мне начальником Скиннером.

Но чаще всего так:

— «Секретные материалы» отдыхают.

До сегодняшнего дня он слышал о «Секретных материалах» от полковника всего пару раз. Но, как говорил один известный политик, «никогда не было — и вот опять».

«Что ж, возможно, оно и вовремя», — размышлял Бестужев, потягивая пиво. Первую бутылку он осилил залпом, со второй справлялся не торопясь — все по фэн-шую. — «Может, это дело отвлечет меня от Леры».

Пиво, хоть и не быстро, но оттягивало хмель. Уже через полчаса после воскресения он готов был мыслить. Теорему Пифагора капитан сейчас рассказал бы вряд ли, но впитывать информацию он был готов.

— Егорыч, рассказывай.

Но полковник лишь махнул рукой. Они втроем с Олегом сидели у Булдакова в кабинете — в комнате отдыха. Помещение было небольшим, и большую его часть занимал овальный невысокий столик, заполненный алкоголем, и четыре кресла. Три из них сейчас были заняты.

— Ну тогда ты, Олег, рассказывай! — Бестужев расправился со второй бутылкой и размышлял, открывать ли третью или налить виски.

— Да я даже не знаю, с чего начать… — протянул Олег.

Решив внутреннюю дилемму и налив виски на два пальца, Бестужев включил начальника:

— Давай, как обычно, коротко и по существу.

— Ну тогда так, — выдохнул лейтенант. — Сегодня рано утром в арке Золотых ворот был обнаружен деревянный крест. Он был подвешен веревками, которые крепились к арке.