Арне Даль - В толще воды

В это мгновение появилась пятая группировка.

Через главный вход в сад вышло пятеро мужчин. Четверо из них – необычайно рослые и крепкие – напоминали солдат французского Иностранного легиона. Между ними шел худой высокий человек, одетый с иголочки. Когда сегодня утром Блум привезли на остров вместе с остальным обслуживающим персоналом, у нее не было возможности даже близко подойти к семье. Но сейчас у нее не возникало сомнений в том, что перед ней Жан Бабино. Со своими четырьмя охранниками.

Пятеро. И трое внутри, в доме. Остальные члены семьи Бабино.

Пять плюс три.

Пятеро мужчин остановились и осмотрели сад. Внимательно оглядели все четыре столика. Перед тем как так называемая Хозяйка, суровая женщина пятидесяти лет, загнала своих официанток в дом, Блум успела заметить, что Бабино готовится произнести речь. Она засунула руку в карман необъятного форменного платья Хозяйки, потом улизнула от нее и поднялась на несколько ступенек вверх. Из лестничного окна хорошо просматривался сад. И слышался уверенный голос Жана Бабино:

– Добро пожаловать в Стокгольмские шхеры. Приятно видеть так много аукционеров. Уверен, нам предстоит жесткая, но честная борьба. Сегодняшний аукцион отличается от предыдущих количеством и качеством оружия, поэтому здесь присутствует лидер нашей организации.

Блум попыталась понять, что все это означает. Скорее всего, она угадала: Бабино – всего лишь представитель, доверенное лицо. Похоже, новый глава организации сейчас находится здесь. Но где именно? В здании? Есть ли еще кто-то за закрытой дверью, кроме Маркуса, Оскара и Фрейи?

Но из здания хостела никто не вышел. Вместо этого из-за одного из столиков поднялся мужчина и медленно направился в сторону Жана Бабино.

Нильс Гундерсен двигался в полнейшей тишине.

На Блум накатила тошнота. Она закрыла глаза, изо всех сил стараясь сдержать рвоту. И обдумывая увиденное.

Значит, теперь нелегальной организацией Исли Врапи управляет Нильс Гундерсен.

А Жан Бабино – всего лишь его адвокат.

Она задумалась. Меняет ли это что-то в их планах?

Все четверо охранников Бабино по-прежнему находились в саду. В здании никого. Значит, ничего не меняется. Маркус, Оскар и Фрейя должны быть одни.

Судя по всему, они могут бежать.

Бежать прямо сейчас.

Молли Блум нагнулась, порылась в цветочном горшке, достала оттуда полиэтиленовый пакетик, вынула из него красный, как будто детский мобильный телефон, почувствовала, как трясутся ее руки, как вся она дрожит. Отправила короткое емкое сообщение: «Сейчас!»

У Бергера звякнул телефон. Он прочитал сообщение:

«Сейчас!»

В ту же секунду Бергер отправил сообщение с тем же текстом Маркусу и Оскару: «Сейчас!»

Заведя бесшумный подвесной мотор лодки, Бергер обогнул островок. Он быстро приближался к Эйе, вот возвышается Ландсортский маяк. Бергер включил максимальную скорость и направился вдоль каменистой береговой линии. Солнце поблескивало на тоненькой корочке льда, не представлявшей никакой угрозы для надувной лодки. Казалось, она скользит по ледяной поверхности. Парит.

Бергер положил оружие на дно лодки. Вытянул руку, сложил ладонь лодочкой. Ладонь была пуста.

В ней – только жизнь.

Ничего. И вместе с тем – все.

Глядя наискосок вниз, Молли заметила, как Нильс Гундерсен, по-прежнему с винтовкой на плече, подходит к Жану Бабино и его охране. В течение всего своего величественного шествия он не отрывал глаз от мобильного телефона. Затем сделал шутливо-театральный жест, изображая, как отсылает сообщение, и, широко улыбнувшись, посмотрел на своих уважаемых аукционеров.

Телефон Бергера снова звякнул. А не должен бы. Он резко снизил скорость. Если сообщение от Маркуса, значит, возникли трудности.

Но сообщение прислал не Маркус. Эсэмэска пришла с незнакомого номера.

Бергер глубоко вздохнул и прочитал:

«Уважаемый Сэм Бергер. Я понимаю, что в детстве ты был единственным другом моего сына. Понимаю и то, что ты предал его самым гнусным образом. На глазах у целой компании девочек ты до крови исхлестал его пенис полотенцем. Много лет спустя ты застрелил его тем же способом, через член. Степень твоей извращенности восхищает даже меня, а я много повидал на своем веку. Действительно многое. И если ты не понимаешь, что я привез сюда семью моего весьма посредственного адвоката для того, чтобы убить ее при обстоятельствах, превосходящих те, при которых ты убил моего сына Вильяма, тогда ты недостойный соперник, Сэм. Приезжай сюда посмотреть, как я медленно замучаю твоих близнецов до смерти. Всего доброго, Нильс Гундерсен».

Бергера вырвало так внезапно, что рвота, похоже, растворилась прямо в воздухе.

С белым как мел лицом Бергер надавил на газ.

Пора проверить обстановку. Проверить, благополучно ли близнецы покинули здание. Блум засунула руку в карман форменного платья и выудила оттуда связку ключей, украденную у Хозяйки. Она медленно спустилась по ступенькам и оказалась перед дверью, отделяющей служебное помещение от остальных. Где семьи Бабино уже быть не должно.

Блум вставила ключ в замок, повернула его, вошла, и перед ней оказалась еще одна дверь. Блум приоткрыла ее. Показалась комната, из которой стеклянная дверь вела на задний двор хостела. Но не дверь привлекла ее внимание. А пять человек.

Между двумя вооруженными до зубов солдатами сидела бледная женщина и двое явно взволнованных мальчиков одиннадцати лет, удивительно похожих друг на друга.

И похожих на Сэма Бергера.

Чувствуя, как сердце ушло в пятки, Молли поклонилась, как ее учила Хозяйка, и произнесла хриплым голосом:

– Что господа будут пить?

Охранники замахали на нее руками, как будто она была назойливой мухой, но один из мальчиков тихо сказал:

– Я бы хотел кока-колу.

– Я тоже, – откликнулся второй мальчик.

Бледная женщина промолчала. Встретившись с ней взглядом, Молли заглянула в глаза смерти.

Блум вопросительно посмотрела на солдат, те равнодушно кивнули в ответ.

– Я быстро, – сказала она дрожащим голосом.

Блум поспешила покинуть комнату, прикрыв за собой дверь. Затем бросилась вверх по лестнице, откопала в цветочном горшке пакетик с телефоном, продолжила рыться, извлекла еще один полиэтиленовый пакет. В нем лежало два предмета. Дрожащей рукой она присоединила один из них к другому и сняла с предохранителя пистолет с глушителем.

Тот самый, из которого она застрелила своего приемного отца. И которым выбила ружье из рук Али Пачачи.

Правда, тогда без глушителя.

Она быстро прошла на кухню за колой, сопровождаемая подозрительными взглядами остальных официанток, чудом не наткнулась на Хозяйку, нашла поднос и отыскала две банки колы в холодильнике. Вышла, держа правую руку за спиной, а левую, вытянутую с подносом, перед собой.