Антон Чиж - Выгодный риск

Пристав был прав: убита барышня. Мужской костюм можно считать маскарадным.

А Пушкин подумал, что иногда логика бывает слепа: с первого взгляда ему показалось, что на столе лежит женщина. Чтобы окончательно убедиться, он протянул руку и дернул за усики. Накладка отклеилась. Так же отклеилась и бородка. Нащупав у виска заколку, он снял с головы парик.

Носков искренно опечалился:

– Ах, горе… Молоденькая, красивая… И такая смерть… Случайно не знакома?

К сожалению, Пушкин знал ее. Смерть эта слишком путала формулу сыска. А если в сыскной математике что-то путается чрезвычайно, значит, ответ рядом.

– Дочь господина Алабьева, Валерия Макаровна, – не сразу ответил Пушкин.

Новость для пристава была не слишком радостной. Господин богатый, известный, влиятельный. Тут придется со всем старанием подойти.

– Ай, как плохо… Сообщить надо…

– Его нет в Москве. В доме старший брат Валерии и мачеха. Позвольте, я сообщу.

– Вот спасибо вам, господин Пушкин, сняли камень с плеч…

– Я осмотрю одежду?

Носков предоставил тело в полное распоряжение.

Обыскав карманы и каждую складку, в которой что-то могло прятаться, Пушкин собрал интересный улов. Нашлись страховые квитанции и квитанция от нотариуса. Из внутреннего кармана пальто, которое лежало в ногах Валерии, он достал страховой договор. Кирилл Макарович в случае своей смерти оставлял Лидии Павловне Алабьевой страховую премию в размере пятидесяти тысяч рублей. Находки Пушкин попросил взять с собой, обязуясь вернуть в целости. Пристав не мог возражать. После того как ему оказали дружескую услугу, о подобной мелочи и говорить нечего.

Взглянув на карманные часы, Пушкин обнаружил, что опаздывает катастрофически. Но обещал вернуться уже сегодня.

Бесцельно побродив по квартире и выслушав от Дарьи, чтобы не мешала на кухне, Агата Кристафоровна поняла, что не может оставаться в стороне. Чем больше она размышляла над происшествием на Красной площади, тем серьезней казалась правота Агаты. Действительно, в появлении господина Алабьева, в его побеге из ресторана, в странном падении Агаты было нечто нелогичное. Как будто ребус составили нарочно неправильно. Чтобы нельзя было разгадать.

Тетушка посчитала, что ей брошен вызов. Ребус должен быть разгадан. Пусть любимый племянник говорит что угодно, – она должна прийти на помощь Агате. В том, что мадемуазель нуждается в ее помощи, тетушка не сомневалась. Не слишком веря в интуицию и прочую чепуху, она испытывала странное беспокойство. Вроде бы нет повода, но отчего-то тревожно.

Как и все независимые дамы, Агата Кристафоровна привыкла действовать сразу и решительно. Найдя извозчика, она приказала ехать на Большую Пресненскую. Тетушка не думала, что скажет Лидии Павловне, с которой не знакома, и вообще, как объяснит свое появление. Такие мелочи ее не беспокоили. Она рассчитывала, что поймет по разговору, приехал Алабьев или нет. Любой результат будет шагом к разгадке ребуса.

Извозчику тетушка приказа остановить прямо у дверей и дожидаться ее. Сойдя с пролетки, она подергала звонок, который был слышен за дверью. Подождав, она снова позвонила. А потом и еще раз. Результат оказался самый неожиданный: в доме никого не было. Что не давало никакого ответа. Кроме того, что Алабьева здесь не найти. Если, конечно, не предположить, что он не спит глухим сном после дороги.

Ребус показал свой норов. Чем только раззадорил Агату Кристафоровну. Отступать перед задачками она не привыкла. У нее был выбор, куда направиться: в страховое общество или в гостиницу, где Агата видела Алабьева. «Стабильность» она сочла слишком примитивным вариантом и приказала извозчику везти в «Континенталь».

Примерно представляя повадки портье, тетушка сразу положила синенькую бумажку, которая исчезла удивительным образом. Зато портье был готов услужить. Агате Кристафоровне сообщили все нужные сведения: действительно, господин Алабьев проживает у них в номере на третьем этаже. Действительно, не так давно его спрашивала милая дама в шапочке с перышком и, вероятно, поднялась в номер. Во всяком случае, портье не видел, чтобы мадемуазель выходила.

Разгадка была почти у нее в руках. Поднявшись на третий этаж, Агата Кристафоровна нашла номер в конце коридора, успокоила дыхание и постучала. Она решила, что, зайдя так далеко, не отступит и будет стучать, пока не откроют.

Худшие ожидания оправдывались. Месье Жано с большим трудом изображал посетителя ресторана, который беззаботно наслаждается поздним завтраком, каким был знаменит «Славянский базар». Спокойствие давалось с трудом. Напротив него висели огромные часы, от которых некуда было деться. Каждое движение минутной стрелки отдавалось легким уколом в сердце. Чем ниже опускалась стрелка по циферблату, тем меньше оставалось надежды. Тот, кто назначил такую важную встречу, на которой должно было все решиться, опаздывал на полчаса.

Ничего хорошего это не предвещало. Когда юный месье приходил, то приходил без опозданий. А если не приходил – не приходил вовсе. Простая логика. Только в прошлый раз было назначено запасное место встречи. Теперь – полная неизвестность.

Деваться было некуда. Месье Жано решил, что вопреки опыту и логике будет сидеть до последнего. Когда не останется даже крохотного шанса. Ни есть, ни пить он не мог. Только пригубил вина. Чтобы не испытывать лишних волнений, месье Жано запретил себе смотреть на входящих в зал. И не заметил, откуда взялся человек, без приглашения севший за его столик. Месье Жано хотел заявить, что не ищет дружеской компании, но вовремя узнал этого строгого господина.

– А, это вы! – с вымученной улыбкой сказал он. – Господин полицейский, чем могу быть полезен…

– Месье Жано, ни у вас, ни у меня нет времени на дипломатию, – сказал Пушкин. – Откроем карты. Мы знаем, что вы не коммерсант страхового общества. Мы знаем, что у вас были две встречи с неким молодым господином, который сейчас не появился. И мы знаем, что вы проявляете интерес к обществу «Стабильность».

– Вы что, следили за мной?

– Вас как полицейского это не должно удивлять…

– Но месье…

– …Пушкин.

– Месье Пушкин, с чего вы взяли, что я служу в полиции?

– Вы проверяли, нет ли за вами слежки. И у вас под пиджаком спрятана револьверная кобура… Предлагаю вам союз и сотрудничество. Если поможете мне, обещаю, что в вашем распоряжении будут все силы московской сыскной полиции…

Большая часть этих сил и без того находилась в зале. При этом нервничала не меньше француза. В честь прибытия Пушкина Лелюхин позволил себе хороший глоток вина, Актаев же вытер салфеткой вспотевший лоб.