Геннадий Сорокин - Скелет в семейном альбоме

– Спрашивай, – покровительственно засмеялся бородач. Как старший по возрасту, он решил обращаться ко мне на «ты». К чему пустые формальности и показная вежливость? На улице никого, даже запоздалых прохожих нет. Ночь. Кое-где горят уличные фонари, а кое-где тротуар освещается только светом из окон домов. В этом полумраке я посмотрел в глаза спутницы Святослава Федоровича и прочитал в них открытую неприязнь. Так бывает: встретишь незнакомого человека и сразу же невзлюбишь его.

– Юрий Эдуардович, еще год назад вы ходили в очках, а теперь зрение улучшилось? Дальневосточный климат положительно влияет на здоровье или вы купили себе контактные линзы? Говорят, что к концу дня в них глаза устают. Это правда?

– Как-как вы назвали меня? – изображая недоумение, спросил Машковцов.

– Я могу называть вас Святославом Федоровичем, могу – Юрием Эдуардовичем, мне – без разницы. У меня к вам частная беседа, но, если хотите, я мигом переведу ее в официальное русло.

– Пойдем отсюда, – потащила Машковцова за руку девушка. – Ты разве не видишь, что он пьяный? От него спиртным разит за километр.

– Пьяный я или трезвый, вам это не поможет! – по-доброму улыбнулся я девушке. – Я сотрудник уголовного розыска. Если вы, Юрий Эдуардович, откажетесь отвечать на мои вопросы, то разговор мы продолжим в ближайшем отделении милиции. Не накликайте на себя беду на ровном месте. Пока я выступаю как частное лицо, а могу вспомнить, что я, вступая в ряды советской милиции, давал присягу свято и неукоснительно соблюдать советские законы, один из которых гласит: «Находящийся в розыске гражданин должен быть найден!»

– Покажите ваше удостоверение, – потребовала девушка.

– Перестань! – осадил ее Машковцов. – Как вы нас нашли?

– Случайно. Меня ведь тоже клещ укусил. Мелкое пакостное насекомое свело нас в травмпункте. Наша встреча – это воля случая, а он, как известно, непредсказуем.

– Я не так задал вопрос. Как вы узнали меня?

– Юрий Эдуардович, вас-то бы я ни за что не узнал! Я узнал девушку. Ее, кажется, Олеся зовут? Я видел видеозапись вашего выступления на бардовском фестивале и запомнил ее. Свойство психики человека: мужчины лучше запоминают женщин, а женщины – мужчин. Последние сомнения у меня отпали, когда я обратил внимание на вашу специфическую походку. Внешность можно изменить, а вот с походкой – гораздо труднее. Да и зачем? Здесь-то вас никто не ищет.

– Езжай домой, – велел Машковцов девушке. – Я разберусь с гостем и приеду.

– Я вам хочу сказать, – негодующе обратилась ко мне Олеся, – что мы…

– Через пару часов Юрий Эдуардович будет свободен, – перебил я ее. – У меня не так много вопросов, и все они сугубо личного характера.

Машковцов и девушка отошли в сторону.

– Слава, – зашептала она, – скажи ему, чтобы он оставил нас в покое. Слава, мы же никому ничего плохого не сделали. Давай заплатим ему, пускай он расскажет всем, что нас не нашел…

– Я никому не собираюсь рассказывать о нашей встрече, – громко сказал я.

– Поезжай, Оля, – еще раз попросил Машковцов. – Не волнуйся, со мной все будет хорошо. Давай, любимая! Укладывайся спать, меня не жди.

Он поцеловал девушку в макушку, подтолкнул ее к обочине, где стоял автомобиль «Москвич-412». Олеся, тихонько всхлипывая, подошла к машине, села на водительское сиденье, завела двигатель, мигнула фарами и уехала.

– Ваша подруга сама водит автомобиль? – спросил я.

– Приходится. У меня-то прав, по известным вам причинам, нет. Как мне вас называть?

– Андрей Николаевич. В отличие от вас и Оли-Олеси, это мое настоящее имя. Могу служебное удостоверение показать.

– Пройдемся немного. Здесь поблизости расположен центр народного творчества «Святая Русь», там и поговорим.

Центр народного творчества располагался на первом этаже старинного, дореволюционной постройки, здания. Машковцов открыл дверь в центр своим ключом, снял помещение с сигнализации, провел меня в кабинет директора.

– Располагайтесь, где вам будет удобнее, – сказал он.

Я осмотрелся. Директорский кабинет был большим, по размерам не меньше, чем кабинет начальника городского УВД Большакова. Обставлен он был в деловом стиле, но украшения на стенах и сувениры на стеллажах указывали, что основное направление деятельности центра – русское народное творчество, поиск истоков русского самосознания и народной души. Словом, поиск той псевдонародной белиберды, которую я на дух не переношу: кокошники, балалайка, водка и медведь на цепи. Это что, душа русского народа? Если это так, то я – нерусский.

Особое место в кабинете Машковцова занимал портрет его подруги. Оля-Олеся была изображена в полный рост на фоне березовой рощи. Одета она была в просторный сарафан до пят, на голове венок из ромашек. Одной рукой девушка поправляла выбившуюся из-под венка прядь волос, другую руку протягивала к стоящему на задних лапах зайцу. Что эта композиция изображала, я не знаю, но Оля-Олеся была нарисована с фотографической четкостью. Художнику удалось изобразить ее очень милой, доброй и слегка задумчивой.

«Представляю ее чувства, – подумал я. – Они живут в своем выдуманном древнеславянском мирке, и вдруг появляюсь я, призрак из далекого грязного прошлого… Ничего! Поплачет Оля и перестанет. Я им жизнь ломать не собираюсь».

Пока я рассматривал кабинет, Машковцов достал из холодильника бутылку водки «Столичная», выставил на стол два граненых стаканчика, нарезал соленых огурцов из банки, выложил на тарелочку хлеб. Другую тарелочку он наполнил маринованными опятами, рядом с ними поставил открытую банку с горчицей.

– Прошу к столу! – позвал он. – Выпьем за знакомство.

– Ваше здоровье! – предложил я тост.

Машковцов кивнул, залпом опрокинул стаканчик, занюхал корочкой хлеба, закусил хрустящим огурцом.

– Русский человек, – сказал он, пожевывая закуску, – должен пить только водку. Вино и коньяк – это продукты, противопоказанные русской душе. Или у вас есть другое мнение?

Машковцов не зря считался опытным адвокатом-крючкотвором. Слово за слово – и он выстроил беседу так, что это я стал отвечать на его вопросы, а не наоборот.

– Так, значит, мой бывший зять решил ограбить Шахиню? – сказал он, выслушав прошлогоднюю историю. – Я всегда знал, что он проходимец и авантюрист. Вы напали на его след после встречи с Брониславой?

– Не буду хвалиться профессиональным мастерством. Васьков – это дело случая.

– Андрей Николаевич. – Машковцов называл меня то на «вы», то на «ты», то по имени-отчеству, то просто по имени, – я вас правильно понял, что в Сибири все считают меня погибшим?

– С моей подачи все уверены, что в день нападения на Шахиню Васьков заманил вас в ловушку и убил. Вся логика событий указывала на то, что вы исчезли вследствие насильственных действий, а не по своей воле.