Сандроне Дациери - Убить Ангела

– Думаю, они тоже были не в восторге. Ты кошмарный пациент.

– Знаю, но в конце концов мы пришли к компромиссу. Они выдали мне психотропные средства, которые не превращали меня в овощ…

– А ты перестал думать о своем мнимом брате.

Данте покачал головой, обдав стену брызгами с мокрых волос:

– Компромисс состоит в том, чтобы я думал о нем меньше и не позволял брату стать своей навязчивой идеей. Я действительно слегка перегибал палку, хотя довольно плохо помню, чем занимался перед тем, как попал в клинику.

– Может, тебе необходимо более радикальное лечение?

– Я не отметаю эту возможность. – Данте не терпелось сменить тему. Он скользнул за барную стойку. – Но ты еще не видела мое новое приобретение. Им я особенно горжусь.

Коломба перегнулась за стойку: рядом с эспрессо-машиной, которой не дозволялось пользоваться никому, кроме Данте, прямо из столешницы выходил стальной кран. Возле него находилась жидкокристаллическая панель с датчиками давления и температуры.

– Что это?

– «TopBrewer». – Данте нажал на сенсорный дисплей, и где-то под стойкой затарахтела кофемолка. – Обыкновенные кофемашины просто прогоняют кипящую воду через фильтр. А в этой есть вакуумная камера для всасывания. – Из крана полилась тонкая струйка. Когда чашка наполнилась светлым кофе, Данте подтолкнул ее к Коломбе. – Попробуй.

Она сделала осторожный глоток. Данте пронизывал ее тревожным взглядом.

– Похоже на кофе из гейзерной кофеварки, но не такой густой, – сказала она.

– К твоему сведению, это «Индонезия Сулавеси Тарко Тораджа»! – с притворным возмущением сказал Данте. – Нотки лимона и ванили, древесное послевкусие…

– Ясно. Несравненная амброзия из твоей машины за миллион долларов. Может, если добавить капельку молока…

– Через мой труп. – Данте сварил себе кофе и уселся на один из диванов. Коломба устроилась напротив него. Она подумала, что нечего удивляться, что Данте сидит без гроша, если он транжирит такие деньжищи на свои капризы. – С чего начнем? – спросил он. – Хоть тебя и отстранили, но ты все-таки из полиции.

– С «СРТ», – сказала Коломба. – Если Гильтине существует…

– Может, обойдешься без своего вечного предисловия? Никто тебя не слышит.

– О’кей. У Гильтине должны были быть веские причины, чтобы выбрать именно это место. Иначе Муста мог взорвать себя в сотне других, куда более доступных мест и нанести больший ущерб.

– А что гласит дебильная официальная версия?

– Что Муста познакомился с владельцем, когда работал грузчиком, и ненавидел его за еврейское происхождение.

– Это имело бы смысл, если бы Муста являлся тем, кем они его считают, но это не так. – Данте пожевал перчатку на больной руке. – Было бы интересно поболтать с сотрудниками, но это будет непросто, учитывая, что у тебя забрали удостоверение. Хочешь, раздобудем тебе фальшивое?

– Нет уж, спасибо. Кое-кому и без удостоверения известно, кто я.

Секретарша «СРТ» жила в Лабаро, на дальней окраине Рима, в окруженном полями жилом комплексе, состоящем из перестроенных под недорогие виллы бывших ферм. Добраться туда в разгар дневного часа пик было весьма нелегко, к тому же сильный ветер волок по дороге черные мусорные мешки. Коломбе отчаянно не хватало жезла и сирены.

Когда они с Данте достигли места назначения, разгулявшийся ветер поднимал облака пыли и палой листвы. Марта Белуччи подошла к двери босиком. На ней были джинсы и футболка. Бледное, ненакрашенное лицо обрамляли жесткие волосы, и вид у нее был усталый и невыспавшийся. Коломба, помнившая, как Марта убегала от Мусты на двенадцатисантиметровых шпильках, на мгновение решила, что перед ней ее мать.

Однако женщина сразу ее узнала.

– А, вы та сотрудница полиции, – недовольно сказала она. – Кастелли, верно?

– Каселли, – поправила Коломба. Столь холодный прием ее немного удивил. – Как вы?

– Чудесно. А что, не заметно? – Женщина приподняла прядь волос. – Простите, я не была у парикмахера, – с сарказмом сказала она.

– Вы не могли бы уделить мне десять минут? Если не возражаете, я предпочла бы поговорить на улице.

Женщина обернулась, и Коломба увидела в гостиной сидящего перед телевизором ребенка лет четырех-пяти.

– Мама сейчас вернется, хорошо? – сказала Белуччи и, закрыв дверь, пошла за ней к припаркованной во дворе машине.

Там с поднятым воротником дожидался Данте. Он, как всегда, был с ног до головы в черном, но на сей раз облачился в костюм от Армани с широченными плечами, должно быть тоже извлеченный из очередной «капсулы времени».

– Ваш коллега? – спросила Белуччи.

– Вроде того, – вполголоса ответила Коломба.

Данте поднял здоровую руку в знак приветствия. Белуччи не отреагировала.

– Ладно, давайте поскорее, мне нужно еду сыну готовить, – сказала она. – Я так понимаю, вы насчет теракта?

– Да. Я знаю, что мои коллеги и магистрат уже задали вам множество вопросов, но, если позволите, мне нужно прояснить пару моментов, – сказала Коломба. Она старалась дать понять, что их встреча проходит в рамках официального расследования, ничего не подтверждая напрямую.

– Что вы хотите узнать?

– Вы с господином Коэном впервые остались в офисе после окончания рабочего дня?

– Это важно? – раздраженно спросила женщина. – Почему вы спрашиваете?

– Чтобы понять, как был подготовлен теракт, госпожа Белуччи, – ответила Коломба.

– Бывало пару раз.

– В дни, непосредственно предшествовавшие теракту?

– Нет.

– Простите за настойчивость, но как часто вы задерживались допоздна?

– Пару раз в месяц, – неохотно сказала Белуччи.

– Вы не знаете, был ли господин Коэн в последние несколько дней чем-то встревожен?

– Помимо работы? Нет.

– Не получал ли он угроз или странных сообщений? Не пытался ли кто-то устроиться в компанию незадолго до теракта?

Женщина покачала головой.

– Нет. Можете хоть до завтра меня расспрашивать, но пока этот грязный араб не пришел к нам со… – ее голос дрогнул, – со своей бомбой, все было как обычно. Кровь не оттирается… Придется менять ковролин, – с отсутствующим взглядом пробормотала она.

– Как вы думаете, кто-то из ваших коллег может знать что-то еще? Возможно, господин Коэн питал к кому-либо из них особое доверие?

– Понятия не имею. Почему бы вам у них не спросить?

– Вы не могли бы помочь нам с ними связаться?

– Почему я? Потому что я чуть не погибла?

– Мне кажется, это довольно веская причина, – сказала Коломба, начиная терять терпение.

– Я благодарна за то, что вы для меня сделали, – сказала женщина тоном, который явно подразумевал обратное, – но никому помогать не собираюсь. Я и так натерпелась. Могу я идти?

Коломба уныло взглянула на Данте, но тот как завороженный наблюдал за Белуччи. Он ее читал.