Сандроне Дациери - Убить Ангела

– Нам нужно поговорить о Данте, – сказала Коломба, моментально решив, что прямой подход будет самым эффективным.

– Есть повод?

– Я хочу знать, что с ним случилось.

– Не понимаю, о чем вы, – нейтральным тоном произнес Минутилло.

– Господин адвокат… Не могли бы мы опустить прелюдию, во время которой вы будете отрицать, что вам что-либо известно?

Минутилло невозмутимо смотрел на нее.

– Как пожелаете. Посмотрим… Он глотает психотропные средства, как карамельки, или вдыхает, чтобы они побыстрее подействовали, и врывается ко мне домой в семь утра. А ведь раньше его было пинками не выгнать из отеля.

– Как любопытно, – тем же тоном сказал Минутилло.

– Вы в курсе, что он въехал в стальные рольставни на полицейском автомобиле? И что он запросто мог погибнуть?

– И вы за него волнуетесь.

– Конечно. Он же мой друг.

– Друг, которому вы не звоните месяцами? У вас странное представление о дружбе, госпожа Каселли.

Коломба заставила себя не краснеть. Неожиданно из отдаленного уголка ее мозга всплыло неприятное воспоминание: как-то вечером через пару недель после их ссоры она выглянула из окна кабинета и заметила, что Данте с отсутствующим видом бродит туда-сюда по улице перед участком. Она смутилась, поняв, что он надеется столкнуться с ней, будто подросток, который дежурит возле дома девушки своей мечты в ожидании «случайной» встречи. «Позвоню ему, когда вернусь домой», – подумала она, зная, что не позвонит. От удобной лжи самой себе на душе остался неприятный осадок, и теперь, поняв, что совершенно стерла тот случай из памяти, Коломба почувствовала себя еще грязнее.

– Я была очень занята, – сказала она.

– Данте тоже. Он пытался выжить, – ответил Минутилло. – И ему не повредило бы ваше участие. А теперь, если позволите, у меня встреча с клиентом.

Минутилло поднялся, но Коломба не шевельнулась.

– Вы правы, господин адвокат. Я вела себя как стерва. Но сейчас я здесь.

Он пристально посмотрел на нее, а потом, как будто приняв решение, вернулся за стол.

– Почему Данте пришел к вам сегодня утром? – спросил он.

– Он убежден, что теракт в поезде – дело рук женщины, которая убивает людей по всему миру.

– И вы хотите знать, можете ли по-прежнему ему доверять.

– Я доверяю ему . Но не знаю, стоит ли верить тому, что он рассказывает.

– Я мог бы сказать вам, что все превосходно.

– Это было бы на вас не похоже, господин адвокат.

Минутилло раздраженно поморщился:

– Четыре месяца назад Данте было плохо.

Коломба вздрогнула:

– В каком смысле?

– Он забаррикадировался в номере и не впускал горничную. Он чувствовал, что за ним следят, как во времена Отца.

– Отец мертв.

– Зато брат Данте живее всех живых.

«Черт возьми, – подумала Коломба. – Так вот в чем дело».

– Он все так же зациклен на брате, – мрачно заметила она.

– Данте был уверен, что брат существует и следит за ним, он лишился сна и в какой-то момент совершенно себя запустил. Все готовился поймать брата, если тот вдруг окажется рядом.

– И как он поправился? Сейчас он, конечно, не в лучшем состоянии, но все не настолько плохо.

– Мы нашли приличную клинику на берегу озера Комо. Он осознал ситуацию и согласился полечиться там несколько недель. Бóльшую часть времени он отсыпался в саду или в походной палатке.

– Я понятия не имела… – с тяжелым сердцем сказала Коломба.

– Когда доза лекарств стабилизировалась, – продолжал Минутилло, – Данте постепенно снова нащупал связь с реальностью. Похоже, сейчас он занимается самолечением, но наблюдавший его психиатр советовал ему не участвовать в расследованиях дел, связанных с насилием. По крайней мере, временно. Данте боялся напортачить с клиентами и последовал его совету.

– Так вот почему он читает лекции в университете!

– Он пытается переквалифицироваться в эксперта по мифам и фольклору. Мало кто в мире разбирается в этой сфере лучше, чем он. В настоящий момент он зарабатывает недостаточно, чтобы поддерживать привычный уровень жизни, но это только начало.

– Хорошо хоть он живет в гостинице бесплатно, – сказала Коломба.

– Бесплатно только проживание, но счета за дополнительные услуги уже достигли неподъемной суммы. Учитывая его состояние, я не стал рекомендовать Данте вернуться в его квартиру в Сан-Лоренцо. Но рано или поздно ему придется это сделать.

– А Валле не может помочь?

– Гордость не позволяет Данте просить помощи у приемного отца. Он даже настоял на том, чтобы заплатить за клинику из собственного кармана, и остался на мели. – Минутилло с неудовольствием поморщился. – Однако в последнее время он чувствовал себя лучше. Отдых от уголовных дел пошел ему на пользу. Он стал деятельным, здравомыслящим, жизнерадостным и даже рассудительным – конечно, по своим личным стандартам, которые всем нам хорошо знакомы.

– А потом объявилась я… – пробормотала Коломба, – и он опять начал бредить.

– Возможно. – Минутилло улыбнулся. – Или же с вашим возвращением к нему вернулась трезвость мысли. Вам виднее.

Когда Коломба вышла из юридической конторы, ее чувство вины разрослось до немыслимых пределов, а сомнения только усилились. Как всегда в моменты подавленности и замешательства, она решила сбросить напряжение с помощью физической нагрузки.

Ее спортзал находился недалеко от конторы, в любимом нотариусами и киношниками районе Прати. Там у нее был собственный шкафчик, где всегда хранилась чистая спортивная форма. Коломба направилась прямо туда и переоделась, но так и не заставила себя войти в полный старлеток и моделей тренажерный зал. Выйдя на улицу, она побежала по проспекту Маццини, миновала огромного бронзового коня, украшающего офис телерадиокомпании «RAI», и неработающий фонтан в форме огромного лица на углу той же улицы и наконец спустилась по вонючей каменной лестнице на набережную Лунготевере.

На этом участке Лунготевере находилась новенькая дорожка для велосипедистов, которой пользовались и бегуны, и Коломба, разогреваясь, медленной трусцой двинулась за потоком в направлении центра. Дорожка почти сразу же закончилась, сменившись растрескавшимся бетоном. Коломбе показалось, что она передвигается по городу, опустошенному ядерной войной. Слева стояли на якоре старые, разбитые, заваленные мусором лодки, а справа регулярно мелькали узкие огороженные проходы с надписью «Вход воспрещен». Они вели к клубам гребного спорта, попасть в которые можно было с верхней улицы, однако почти все клубы были заброшены и постепенно приходили в упадок. Бетонные стены покрывали граффити и матерщина.

Коломба разогрелась, разогналась до своей обычной скорости и с наслаждением ощутила, как расслабляются мышцы и становится размеренным пульс. Понемногу образ запертого в клинике Данте, навеянный черно-белыми готическими хоррорами, побледнел и исчез из ее сознания.