Сандроне Дациери - Убить Ангела

– Не пойми меня неправильно, я тебя не осуждаю, – продолжал Андреас. – Ты ведешь себя вполне рационально. И все-таки, каковы бы ни были твои личные суждения, закон нужно уважать. Иначе все кому не лень начнут нарушать правопорядок во имя собственных эгоистических целей. А ты сотрудница полиции и, следовательно, должна быть гарантом закона.

– Ничего эгоистичного в моих поступках нет, – прошипела она. – Я разыскиваю убийцу.

– Таковы оправдания подсудимой, – громовым голосом сказал Андреас.

– Отвали и веди машину! – взорвалась Коломба. Играть в эти игры она больше не собиралась.

Андреас улыбнулся, полагая, что проделал трещинку в ее броне. Он ошибался.

Трещина появилась давным-давно и росла день ото дня. Коломба не переставала спрашивать себя, правильно ли поступает. Она начала с невинных отступлений от правил и вскоре уже стала без зазрения совести их нарушать. В законодательстве почти всех стран существует понятие так называемого состояния необходимости. Если человек, умирающий от голода в шлюпке посреди океана, убьет и съест товарища по несчастью, судить его не за что. Он боролся за жизнь и принял жестокое, но единственно возможное решение. Даже если через минуту его подберет корабль – что ж, не мог же он предсказать будущее. Нельзя осуждать и альпинистов, которые перерезают трос своим напарникам, чтобы не упасть в ущелье вслед за ними, и мужей, которые спасаются от землетрясения, бросая жен и детей. Состояние необходимости.

Но годится ли такое оправдание, если пытаешься остановить серийного убийцу? Не для суда, а хотя бы для собственной совести. Этого Коломба не знала, и в присутствии Андреаса вопрос вставал до боли остро.

Как и планировалось, они приехали ночью и припарковались в километре от гостиницы, находившейся в сердце Фишервиртеля – рыбацкого квартала с цветными фахверковыми домами и мостиками через реку Блау. Данте всегда хотел здесь побывать, но сейчас он вышел на тропу войны и окрестные красоты его не интересовали. Пряча в карманах дрожащие руки, он старался не прислушиваться к голоску внутри себя, который умолял его принять очередную таблетку или хотя бы глотнуть водки из фляжки. Он покосился на Бригитту, растерянно оглядывавшуюся по сторонам.

«Боже, как она молода, – в момент адреналинового просветления подумал он. – Как мне пришло в голову позволить ей поехать с нами?»

Данте неотвязно думал о том, что отвечает за Бригитту и Коломбу, ведь это он их сюда привез. Они наконец приблизились к человеку, которого искали, но он испытывал больше тревоги, чем радостного волнения.

«Хайнихен почти калека и уже не мальчик. Вполне возможно, все пройдет как по маслу», – пытался успокоить себя Данте.

Но сам он в это не верил и был совершенно прав.

Маленькая трехэтажная гостиница с крутой двускатной крышей обладала подкупающим очарованием. Саманный фасад был покрыт красными деревянными балками, окна обрамляли такие же красные наличники, а к стойке регистрации вел заросший плющом каменный мост. Над отражающей огни фонарей рекой стелился легкий туман, придавая всей округе видимость сна.

Они договорились, что Коломба и Андреас войдут в отель и сделают вид, что хотят снять номер, а Бригитта с Данте встанут с обоих торцов. Каждый имел при себе купленную по пути дешевую рацию, кроме Андреаса, у которого ее забрали, потому что он издавал в нее неприличные звуки.

Данте хотел войти внутрь вместе с Коломбой, но перед входом в гостиницу его внутренний термометр подскочил до небес, и дверь превратилась в ненасытную бездну. Попятившись на несколько шагов, он облокотился о перила и дал остальным знак, чтобы начинали без него. Тогда-то все и вышло из-под контроля.

Не успели Коломба и Андреас переступить через порог, как взвыла пожарная сигнализация, а из окна третьего этажа зазмеился черный дым. Они замерли в дверях, и портье бросился им наперерез. Предчувствуя, что сейчас произойдет, Данте слабо прошептал: «Нет», но Андреас, не слыша, ударил беднягу головой с такой силой, что мог бы прошибить кирпичную стену. Мужчина рухнул как подкошенный, а журналист закрыл лицо платком и, расталкивая напуганных постояльцев, устремившихся к выходу, ринулся к затянутой дымом лестнице. Выругавшись в рацию, Коломба побежала за ним.

– Что происходит? – спросила по рации Бригитта.

– Наш приятель поджег гостиницу, – сказал Данте. – Он попытается сбежать, так что не зевай.

– Тут все спокойно. А где Коломба?

Данте снова взглянул на окутанный дымом отель:

– Внутри с Андреасом.

– Scheisse! [36] Дерьмо! (нем.)

Данте нервно вглядывался в лица разбегающихся постояльцев, надеясь узнать среди них Кьяри, но потом устремил взгляд в темноту за отелем: одно из окон ресторана распахнулось. Через несколько секунд кто-то кубарем выкатился в сад и, неловко поднявшись, заковылял к берегу реки. Данте нисколько не сомневался, что это тот, кого они искали.

Он бросился за мужчиной.

То есть хотел броситься, но не смог сдвинуться ни на шаг. Он задрожал, покрылся пóтом и мертвой хваткой вцепился в ограждение моста.

– Черт, не сейчас, не сейчас! – взмолился он, но судорога била его все сильнее, а испарина стала ледяной.

Данте в панике схватился за рацию и позвал на помощь, но услышал только помехи. Он попал в тягучий, замедленный кошмар с предопределенным исходом: мужчина сбежит, а он так и останется стоять столбом. Очередной жалкий провал перед Коломбой, очередное подтверждение, что он ни на что не годится в бою.

Эта мысль внезапно придала ему сил и вывела из неподвижности. Приступ паралича отступил так же мгновенно, как и появился, и Данте кинулся за Кьяри.

Услышав его шаги, старик обернулся. При свете фонаря Данте не мог разглядеть его как следует, но понял, что огонь его не пожалел. С правой стороны это был подтянутый, ухоженный мужчина среднего роста, но, стоило ему повернуться левым боком, открывалось безволосое, изборожденное шрамами лицо. Глаз смотрел узкой щелкой, рот перекосился, между приоткрытыми опущенными губами виднелись нижние зубы. При ходьбе старик тяжело припадал на искривленную ногу, а от пальцев левой руки остались только культи. Но настоящую проблему представляла собой его правая рука – в ней Кьяри сжимал направленный на Данте маленький револьвер.

– Мы хотим только поговорить! – торопливо сказал Данте.

От растерянности он заговорил по-итальянски, но мужчина прекрасно его понял.

– Мне нечего сказать, – ответил он, коверкая слова перекошенным ртом.

– Разве не хочешь найти женщину, которая сожгла тебя заживо? Не хочешь отомстить Гильтине?

Кьяри, или как там, к черту, его звали, замешкался. Данте увидел, как из темноты за стариком выросли две фигуры, и узнал в них Коломбу и Андреаса.