Сандроне Дациери - Убить Ангела

– Я только что снова убила человека, Данте, – сказала Коломба. – Ни хрена не в порядке.

– Это была законная самооборона.

– Ты уверен?

Данте вопросительно посмотрел на нее.

– Я знаю, что чувствовала, спуская курок. Я хотела его убить, Данте. Хотела стереть эту улыбочку с его рожи, хотела, чтобы он исчез с лица земли. И когда он умер…

– Ты почувствовала себя убийцей.

– Да.

– Поверь, ты не убийца. Ну разве что формально. Но я знаю, что у тебя не было выбора. Я даже думаю, что тебе давно надо было его прикончить.

Коломба покачала головой. Голова болела.

– Нужно было просто предоставить работу над расследованием моим коллегам. Или сдать Андреаса немецкой полиции.

– Ты прекрасно знаешь, что из этого бы ничего не вышло.

– «Клянусь хранить верность Республике, честно соблюдать ее конституцию и законодательство и добросовестно исполнять свойственные моей должности обязанности в интересах государства и на благо общества», – продекламировала Коломба. – Знаешь, что это?

– Самый бездарный гимн из всех, что я когда-либо слышал?

– Присяга, которую я давала при поступлении в полицию, – прерывающимся голосом сказала Коломба. – Я всегда верила в нее и старалась ее соблюдать. Потом начала обходить кое-какие правила, преступать законы. А сейчас… – Она покачала головой и перевела дыхание. – Я должна сдаться властям, Данте.

– Если бы ты не была так расстроена, то вспомнила бы, что Андреас – очень известный писатель, и в нашу версию событий никто не поверит.

– И что, по-твоему, нам делать? Спрятать трупы?

– Не трупы, а только следы нашего пребывания на вилле, – осторожно сказал Данте. – Дом снят на имя Андреаса, а он убит из пистолета Максима. Вероятно, они поссорились, потому что Максим не желал выдавать ему какую-нибудь животрепещущую тайну Штази.

– Я не могу лгать следствию по делу об убийстве, Данте! – закричала Коломба. – Не могу пасть так низко!

– Так будет правильно.

– Ну конечно! – Она ударила по капоту. – Трупы еще не остыли, а ты уже разработал план, как все уладить. Тебе плевать на все, кроме собственной задницы.

– Может, по-твоему, меня надо было запереть в Коробке с такими же социопатами?

– Не приписывай мне слова, которых я не говорила.

– Зато подумала. – Данте прикурил очередную сигарету от окурка предыдущей. – Если мы попадем за решетку, кто остановит Гильтине? Подумай об этом.

– Рано или поздно до нее доберутся коллеги Максима.

– Скорее всего, большинство из них уже на том свете. Но даже если и так… они уничтожат последнюю память о Коробке.

– Разве это так плохо?

– Да, КоКа. Гильтине не только убийца, но и жертва. Кто-то должен дать жертвам право голоса.

Почувствовав, что открылся слишком сильно, Данте замолчал, а Коломба не решалась нарушить тишину. Какое-то время они молча смотрели на окаймленное верхушками деревьев небо. В почти кромешной темноте ясно вырисовывался Млечный Путь. Оба до слез вглядывались в небеса, пытаясь забыть об ожидающем в коттедже кошмаре.

– Надо уничтожить наши отпечатки, – как во сне, сказала Коломба. – Везде следы, фрагменты… Ничего не выйдет.

– Воспользуемся методом Гильтине – разложим трупы и подожжем дом. Ведь Максим, в конце концов, уже спалил целый отель. Может, он как раз поджигал виллу, когда его застукал Андреас.

– Хочешь поджечь дом ни в чем не повинного человека?

– Можешь не сомневаться, что он застрахован. Только болван станет сдавать незастрахованный дом. И потом, это не худший поступок на свете.

– Всего лишь очередное преступление… – с досадой сказала Коломба.

– Зато мы выиграем время. Как по-твоему, сколько?

Она задумалась.

– В первую очередь мои немецкие коллеги свяжутся с родней и друзьями, потом проверят, с кем Андреас общался в последние дни. В Италии наши имена тут же взбаламутили бы полицию, но здесь это займет какое-то время. Потом им придется поговорить с итальянскими властями… При благополучном раскладе на все про все уйдет пара недель. А потом… Кто знает? Может, они никогда до нас не доберутся.

– Мы заслужили немного везения.

– С каких пор ты уверовал во вселенскую справедливость? – Коломба спрыгнула на землю. – Давай шевели задницей.

Бывает, что копоть только фиксирует отпечатки, а на некоторых огнестойких материалах частицы ДНК даже после сильного пожара сохраняются, как насекомые в янтаре, поэтому, прежде чем разжечь огонь, им необходимо было прибраться. Найдя в чулане моющие средства, Данте занялся участком, а Коломба с Бригиттой тщательно протерли все поверхности в доме. Вымыв в ванне окровавленные осколки, они снова разбросали их по полу. Когда пришло время заняться телами, Бригитта не смогла заставить себя к ним прикоснуться. Она пулей вылетела на улицу, и ее вырвало. Коломбе пришлось в одиночку вымыть Андреасу руки, вычистить органические следы у него из-под ногтей и снова перемазать его кровью, чтобы криминалисты не заподозрили инсценировку.

Обмывая его тело, она невольно представляла, что он в любой момент вскочит, прыгнет на нее и попытается задушить. Воображение так разыгралось, что у нее случился небольшой приступ. Андреас не шевелился, но его призрак словно маячил на периферии зрения, и легкие Коломбы начали смыкаться. Она закусила губу, сжала кулаки и снова взялась за работу. Радовало только одно – по крайней мере, ей не стало плохо во время драки.

Собрав пылесосом волосы и частички кожи, они вытащили мешок, вымыли фильтр и вставили новый, предусмотрительно испачканный пылесборник. Затем, расплескав по гостиной оставшийся коньяк, будто там состоялась роковая попойка, они разложили трупы так, словно Андреас пырнул Максима уже после того, как тот его пристрелил, а пистолет Максима вложили старику в руку. Они разбросали черепки посуды, а на рассвете, совершенно вымотавшись и балансируя на грани нервного срыва, решили, что картина получилась довольно убедительной.

Оставалась последняя проблема – как, разлив бензин, уехать втроем на двухместном автомобиле. Они решили, что Коломба отвезет Бригитту на станцию в Аугсбурге – ближайшем к вилле городе, не считая Ульма, – а потом вернется за Данте.

На прощание у Данте с Бригиттой ушло несколько минут. Они сидели вдвоем на садовой скамье, стараясь не прикасаться к ней руками. Данте вел себя вполне нормально, но даже бензодиазепину, которым он накачался, едва удавалось приглушать его тревогу, а Бригитта чувствовала себя измученной и опустошенной.

– Я вот чего не понимаю, – задумчиво произнесла она. – Как Максим узнал о нашем приезде?

– Когда КоКа водила его в туалет, он сказал ей, что засек наши рации сканером.

– Старый шпион.

– Ну да.