Сергей Бакшеев - Чужими руками

Марат подбежал к Елене. Она была в сознании, но из-за резкой боли не могла ничего сказать. Лишь раз взглянув на свои ноги, она отвела заслезившиеся глаза и больше не смотрела вниз — наблюдала, как открылась водительская дверь фургона и оттуда выпала раненая женщина. Роскошный парик упал с ее головы, и Елена убедилась, что она была права. Это не Полина Черная, а…

— Скорую, срочно! — кричал Валеев телефонную трубку.

Она устала смотреть на белый потолок. Опустила взгляд. Белая простынь прикрывала ее поврежденные ноги, скованные лангетами. Посмотрела в сторону. За белой рамой окна мягко опускались белые снежинки. Такой и должна быть зима: мягкой, чистой, умиротворяющей. Черные чулки созданы только для женских ножек.

В палату вошел врач, в его руке были снимки, а на лице бодрая деловая улыбка.

— Елена Павловна, я подтверждаю положительную динамику. С сегодняшнего дня разрешаю вставать, ходить потихоньку. Пока под нашим наблюдением, здесь по коридору. И через пару дней я вас выпишу.

— Две недели в постели, — вздохнула Петелина.

— Зато хромать не будете. Садитесь, спускайте ноги, прекрасно. К лету разрешу любые туфли, а пока тапочки и костыли.

Врач подал знак, и в палату вошли мама с Настей. Дочь бросилась Лене на шею, чего не делала уже несколько лет, став подростком. Ольга Ивановна выкладывала на тумбочку гостинцы, ворчливо проверяя, что не съедено с прошлого раза.

После теплого семейного общения Елена впервые после травмы вышла в коридор, опираясь на костыли, и проводила маму с Настей до лифта. Около палаты реанимации она заметила пост охраны. Дежуривший полицейский узнал следователя, объяснил:

— Четыре дня, как очнулась. Завтра переведем в тюремную больницу.

С его молчаливого согласия Петелина вошла в палату, села у кровати, сложив костыли на пол. Лежавшая под капельницей женщина открыла глаза и посмотрела на нее. Ее лицо было бледным, а взгляд обреченным.

— Как вы меня вычислили?

Елена пристально изучала женщину, скрывавшуюся под именем Автор, которая сбила ее на фургоне и была тяжело ранена в момент задержания. Светлые короткие волосы, серо-зеленые глаза с возрастными морщинками — ничего общего с холеной, кареглазой, черноволосой Полиной Черной.

— У майора Гаврилова я заметила пятна на кителе от специальной косметики. Жены у него нет, обычная подружка не будет профессионально гримироваться перед любовной встречей.

Художник по гриму Ирина Юшкевич с горечью скривила губы:

— Его китель висел в тесной прихожей, я там переодевалась в похотливую госпожу и наводила марафет.

Женщины помолчали. Юшкевич заметила костыли:

— Как ноги?

— Сегодня впервые встала.

— Будете допрашивать?

— Не имею права, я на больничном. А поговорить могу.

Юшкевич задумалась, и долго смотрела в окно.

— Когда еще увижу стекло без решеток, — наконец произнесла она и повернулась к Петелиной. — Когда еще смогу просто поговорить.

И она начала рассказывать.

В день своего сорокалетия Ирина Юшкевич осознала, что ее жизнь не удалась: нет семьи, детей, сбережений. Жизнь перевалила на пятый десяток и дальше покатится по наклонной. Чтобы в итоге не оказаться в яме — надо срочно что-то предпринять. О богатом муже мечтать уже глупо, быть матерью-одиночкой не в ее характере, да и время упущено, в профессиональном плане она достигла потолка. К чему стремиться? Осталось универсальное мерило счастья — деньги.

Когда появляется идея-фикс, жизнь сама дает знаки. От Славика Куркина она узнала, что Сонин получил огромные деньги на фильм, пачки долларов с трудом запихнули в сейф. Идея обогащения, поначалу смутная, приобрела конкретные очертания. Деньги рядом, их столько, что хватит на красивую жизнь до глубокой старости. Нужен опытный исполнитель, чтобы их достать, и тот, кто потом уберет исполнителя.

И тут же судьба преподнесла новый знак. Во дворе своего дома она застала ссору семьи Гавриловых: жена со скандалом уходила от мужа. Юшкевич приехала на такси. Женщина с ребенком ринулась к освободившейся машине, Гаврилов пытался удержать жену, но та бросила ему в лицо:

— Я не собираюсь потакать твоим играм, извращенец!

Слова были сказаны громко, Гаврилов стушевался и поспешил уйти.

Юшкевич посочувствовала женщине:

— Избивает?

— Наоборот, требует, чтобы я одевалась в кожу и хлестала его. А сам в тюрьме служит.

Последняя фраза заинтересовала Ирину. В тот же вечер она специально познакомилась с Гавриловым, когда майор напивался в ближайшем кафе. Из себя она сделала женщину-вамп в стиле Полины Черной: использовала парик и контактные линзы, одежду и макияж выбрала вызывающе сексуальные и над именем не ломала голову — назвалась Полиной. Брошенный женой Гаврилов клюнул на женщину своей мечты. Их знакомство закончилось сексом в его квартире, где она была повелительницей, а он рабом. Она потакала его низменным желаниям.

А на работе в это время открыто целовалась с Марианной Фроловой — никто не должен заподозрить ее во встречах с мужчиной.

Несколько грязных оргий на квартире Гаврилова — и майор во всем был готов угодить обожаемой госпоже. Юшкевич целенаправленно свела разговоры к деньгам и быстрым заработкам. Расспрашивала майора про ловких грабителей, постепенно проникаясь мыслью, что украсть деньги вполне реально. Намекнула на сейф, набитый деньгами: кто может его взять? Гаврилов сказал, что профессионал не требуется. Проблема решается с помощью дубликата ключа, а его можно сделать из слепка, отпечатанного в пластилине.

Юшкевич подговорила Милену Рудакову, обиженную на Сонина, сделать копию ключа, пока она отвлечет продюсера. Та выполнила задание, но неожиданно потребовала большие деньги сразу. Юшкевич уняла вспышку злости и попросила два дня.

Гаврилов, желая выслужиться перед госпожой, похвастался, что скоро тоже разбогатеет. Надо дождаться досрочного освобождения зека, который приведет к воровскому тайнику. «Зачем ждать, — предложила Юшкевич, — ты можешь его выпустить на ночь». Слабые возражения она пресекла плетью, отдав приказ: «Повяжешь его кровью. Пусть задушит человека, а ты снимешь убийство. Он останется слугой для тебя и после освобождения».

Задуманное удалось провернуть идеально. Бондарь задушил Рудакову, забрал у нее пластилин с оттиском, и его снова переправили в тюрьму. Только вот пластилин оказался помятым, и для изготовления ключа оттиск стал непригоден.

Юшкевич жутко расстроилась: столько усилий псу под хвост, но под утро пришло понимание — организовать убийство не так и сложно. А судьба подарила ей новый знак в лице мстительной Алены Ланской, ограбившей при помощи двоих приятелей квартиру Чантурия. И художник по гриму придумала план ограбления продюсера чужими руками. Себя она назвала Автором.