Татьяна Веденская - Знак И-на

— Ужасный? — переспросил Иван, подумав, что ослышался.

— Именно так. Я тоже решила, что он просто несет какую-то чушь, с ним такое иногда бывало. Он ведь довольно сильно выпивал, причем ему, к сожалению, даже не нужна была компания. Он мог просто сидеть и пить, сам с собой, на кухне, а когда сильно напивался, мог начать заговариваться, ругаться на кого-то, злиться, материться. Я на такое никогда не обращала внимания. Наутро он, как правило, ничего не помнил. Но такого он мне не говорил. И посмотрел он на меня так странно, что мне стало не по себе. Я, помню, спросила его как бы в шутку: может, он признается, что я не его дочь? На двадцать первый день рождения, как в мексиканских сериалах.

— А он что?

— А он расхохотался и долго смеялся, но таким, знаете, истерическим смехом. Пьяным смехом. Потом вдруг посерьезнел и сказал, чтобы я даже думать о таком не смела. Что я его дочь на сто процентов, я — его смысл жизни и все такое. Тогда я сказала, что если этот подарок будет такой же ужасный, как и тот, на восемнадцатилетие, то не стоит мне его дарить вообще, а лучше купить новый телевизор в шестьдесят дюймов, потому что я с сокурсниками иногда дома смотрю документальные фильмы. Он тогда выдохнул, посмотрел мне в глаза и кивнул. Сказал, мол, договорились. И уснул на кухне. Я говорю об этом, чтобы вы понимали, насколько он был в тот день пьян. Так что это все — ерунда и мелочь и не стоит вашего внимания.

— Определенно не мелочь и стоит внимания, — заверил ее Иван. — Интересно, а что такое ужасное он подарил вам на восемнадцатилетие?

— Он записал меня в кружок по стрельбе ДОСААФ. Решил, что я должна уметь постоять за себя, хотел, чтобы я научилась стрелять. Вы можете представить меня — и оружие? — она усмехнулась. — Отец все мечтал, что однажды я изменюсь.

— Послушайте, Алиса Андреевна, раз уж мы говорим о мелочах, я хотел у вас еще кое-что спросить. Я совсем забыл об этом, когда был у вас. Вы не видели, забрал ваш отец подарочную бутылку виски с собой на дачу в тот день? Мы подарили ее ему буквально накануне.

— Я не знаю. Виски? — переспросила Алиса. — Я в спиртном совсем не разбираюсь.

— Такая выпуклая бутылка…

— Я могу посмотреть, конечно… — растерялась она. — Выпуклая?

— Знаете что? А можно, я к вам сам еще раз зайду и посмотрю?

— Да, конечно. Когда? Завтра?

— Кто знает, чем я буду занят завтра, — вздохнул Третьяков, причем совершенно искренне.

— Сегодня? Ну, хорошо, давайте, если вам не сложно, — удивленно согласилась Алиса.

— Вот и отлично, тогда ждите, — сказал Иван, не заметив, как пепел с сигареты падает ему на свитер. — Вот черт! — Он принялся стряхивать пепел на пол, затушил сигарету.

— Что случилось?

— Нет, ничего… Ерунда. — И Иван повесил трубку.

«Дубравушка», около которой Иван завис, была совсем рядом, он отъехал всего на несколько сотен метров от морозовского дома, так что, учитывая употребленную водку, Иван ехать на машине не стал, пошел пешком. Путь от «Дубравушки» до дома Морозова занял у него всего шесть минут. Увидев удивленное, озадаченное лицо Алисы Морозовой, он сразу все понял, но как объяснить свое практически моментальное появление, не знал. «Да и черт с ним, — решил он. — Пусть думает, что хочет. Тоже мне, принцесса».

— Вы держите алкоголь в каком-то специальном месте? — Тон — максимально профессиональный. Состояние — «убейте меня», к тому же Иван вдруг очень хорошо осознал, что все же пьян. Да, он не допил бутылку, но много ли ему надо после двух бессонных голодных дней? Ивана штормило, и он прилагал титанические усилия, чтобы не выдать это.

— Сказать честно, мы спиртное в доме не держим, оно у нас не задерживается. Но есть несколько бутылок в баре в гостиной. — Алиса говорила холодно, с осуждением. Развернулась, пошла в гостиную, Иван поплелся за ней.

Там, в такой же идеально чистой, уютной комнате, в ореховом секретере стояло несколько бутылок красного вина, начатый шотландский кремовый ликер, запечатанная бутылка алтайского бальзама.

— Интересный набор, — пробормотал Иван.

— Все то, что папа терпеть не мог. Ну что, нету тут виски вашего? А зачем вам понадобилась именно эта бутылка?

— Не могу вам сказать, — вздохнул Иван и тут же пожалел об этом. Нет, дышать в ее сторону не стоит. И вообще, не нужно было приходить.

— Тайны следствия? — презрительно бросила она. — А можно вас спросить, в таком случае, почему от вас самого спиртным пахнет? Вы что, выпили?

— Нет, я просто шел-шел и случайно водкой облился, — разозлился Иван. — В конце концов, сегодня — Новый год.

— Я не совсем понимаю… Я выдернула вас с какой-то вечеринки?

— Ниоткуда вы меня не выдернули. И вообще, вы совершенно правы, — сказал Иван и посмотрел девушке прямо в глаза — зло, с вызовом. — Я нахожусь под воздействием опьяняющего вещества. Я же не знал, в конце концов, что вы позвоните. Хотя все равно не должен был…

— Не должны были — чего? Пить? Или приходить? — уточнила Алиса.

— Хочу заверить вас, что мое состояние никак не скажется на качестве… м-м-м… следственных действий. Мне только нужно было удостовериться, что ваш отец забрал подаренную ему бутылку виски с собой на дачу. Я удостоверился.

— Вы уверены? — хмыкнула она.

— В чем? — не понял он.

— В том, что завтра вспомните, в чем вы удостоверились.

— Послушайте, не нужно меня оскорблять. Я вовсе не так сильно пьян, как вы это рисуете.

— Теперь я точно верю, что вы — друг моего отца.

— Если хотите, можете на меня жалобу написать, — съязвил Иван. — Меня даже могут уволить за это. Все в ваших руках.

— Никуда я не собираюсь писать. Мне вообще все равно, что вы выпили! — заявила вдруг Алиса.

Иван замолчал и окончательно протрезвел от удивления. Девушка кивнула и принялась ходить по гостиной, рассуждая вслух и загибая пальцы.

— Я просто не понимаю кое-что… Вот, к примеру, одежда у вас грязная, в саже. И вы явно усталый. Получается, вы приехали сюда, скорее всего, прямо из Благинина. Так?

— Так, — кивнул он. — То есть почти так. Я еще был в управлении, но там я не пил.

— И сейчас Новый год, а вы здесь, со мной, — продолжала она, не обращая на него внимания. — Но дело даже не в этом. В тот момент, когда я вам позвонила, вы уже были здесь. Или, что еще более вероятно, вы никуда и не уезжали. Почему, зачем вы остались? Есть только один вариант.

— Интересно какой? — Теперь уже Третьяков скептически хмыкнул.

— Вы следите за квартирой. Или за мной? Скорее всего, за мной. Значит, все-таки вы именно меня подозреваете, хотя и не признаетесь. Нет, мне на это наплевать. Пусть и подозреваете, какая разница. Да, у меня нет алиби, но я была дома весь день. Я выходила со своего компьютера в Интернет, и это легко отследить, так как я не использую никакой специальной защиты или VPN, так что все мои выходы зафиксированы. Если этого недостаточно, можно посмотреть, кому я звонила и где. Жаль только, что ваши подозрения означают, что больше никого у вас нет. Вы понятия не имеете даже, с чего начать и где искать убийцу моего отца.