Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– Как скажешь… – сказал Теодор по-английски, уже усевшись перед компьютером.

– Нет, совсем не как скажешь ! – Фабиан подошел и вырвал контакт из компьютера, который сразу же погас.

– Какого черта ты это делаешь? Ты же не можешь просто…

– Могу, представь себе, могу! Я купил его, и я плачу за электричество!

– Ты, черт возьми, совсем с…

– А теперь выслушай меня! Тебе всего тринадцать лет, и как бы ни было тяжело, решаем мы с мамой. И так будет еще целых пять лет. И именно сейчас я решаю, что сегодня вечером ты остаешься дома! Ясно?

– Забудь… – сказал Теодор и потянулся за шнуром.

– Что забыть? Ты знаешь, что ты можешь забыть? Что? Ты это знаешь? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – Теперь Фабиан до того разозлился, что его всего трясло.

Теодор вздохнул и посмотрел ему в глаза.

– Ты можешь забыть о том, что будешь сидеть перед компьютером! С этого момента ты выходишь из дома вместе со мной и Матильдой и стараешься, чтобы мы приятно провели вечер!

– У меня для этого слишком короткая жизнь. Решай, что хочешь. А я сейчас ухожу. – Теодор встал со стула.

– Никуда ты не пойдешь! – закричал Фабиан и вжал его обратно в стул.

– Ты совсем больной на голову!

– Что ты сказал, кто я?

– Я сказал, что ты… – Больше он не успел.

Пощечина возникла словно из ниоткуда и поразила Теодора в той же степени, что и самого Фабиана. Он никогда не бил детей и даже представить себе не мог, что способен на нечто подобное. Но сейчас он перешел черту, и, как ни старайся, дело уже сделано.

Теодор схватился за щеку и посмотрел в пол. Никто из них несколько минут ничего не говорил. Фабиан пытался, но не мог ничего придумать, чтобы хоть как-то исправить ошибку.

В детстве он мог по-настоящему разозлиться. Но он не мог припомнить себя таким во взрослом состоянии. До этого момента. Эту слепую ярость, если она проснулась, остановить невозможно. Неужели он действительно находится под таким прессом? После еще нескольких минут молчания он сел перед сыном на корточки.

– Тео, прости… Прости… Я просто страшно рассердился. Я не оправдываюсь, но… Я действительно поступил глупо. Во всех отношениях это непростительно.

– Все в порядке… – сказал Теодор, пристально глядя в пол.

– Нет, совсем не в порядке. За мой поступок меня можно наказать, так что если хочешь, можешь заявить об этом в полицию.

– Перестань. Я же сказал, все в порядке.

– Послушай… Давай начнем этот вечер сначала.

– О’кей, – сказал Теодор и кивнул. – Наверное, я останусь дома.

– Как здорово! – Фабиан уцепился за слабую надежду, что вечер, может быть, не до конца потерян.

Теодор поднял голову и посмотрел ему в глаза.

– А теперь прошу тебя уйти из моей комнаты.

– Конечно. Разумеется, – Фабиан встал, неловко потрепал Теодора по голове и вышел.

Бенни Виллумсен сошел с поезда уже на центральном вокзале в Копенгагене, хотя мог проехать еще две остановки до Норрепорта. Но он решил пересесть на электричку. А все из-за сидевшей напротив женщины, которая листала «Экстра Бладет». Она села в аэропорту Каструп и в любой момент может понять, что именно его лицо украшает обложку.

РАЗЫСКИВАЕТСЯ – ТЕПЕРЬ ИЩУТ В ШВЕЦИИ

Снимок под заголовком был сделан во время процесса, и он вспомнил, как пытался изобразить максимально любезную и невинную улыбку.

К сожалению, и в электричке было полно людей, которые листали «Берлингске Тиденде», «Политикен» и бесплатную газету «Урбан».

ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕТ СЛЕДОВ КАТИ СКОВ

ШВЕДСКАЯ ПОЛИЦИЯ ОПАСАЕТСЯ ХУДШЕГО

«Они ни черта не знают, – подумал он, сходя на станции Вестерпорт. – Они думали, что знают, хотя на самом деле понятия не имеют». Он прижал шляпу обеими руками, чтобы ее не сорвал ветер, после чего поспешил вверх по лестнице и дальше по улице Кампманнсгаде. Затем спрыгнул на лед и стал по диагонали переходить озеро Святого Йоргена.

На самом деле удивляться тут нечему. То, что полиция уже установила его личность и объявила его в розыск, не больше сенсация, чем опоздание поезда, на который он сел в Мальме. Из-за сходства с его собственными «упражнениями» недалек тот час, когда он попадет на самую верхнюю строчку в списке подозреваемых. Гораздо более удивительно то, что он все еще в живых.

После того, как из него выжали последние соки, Виллумсен был полностью уверен, что все кончено и пришел его последний час. Он даже почти чувствовал себя готовым. В каком-то смысле это более чем справедливо. Один только оргазм стоил того, чтобы умереть. Но смерть оказалась не чем иным, как сном, и когда он снова очнулся на обеденном столе, скотч, которым он был привязан, исчез. Тем временем полиция вовсю штурмовала его дверь, отчего он проснулся.

Он как будто знал, что так будет. Повинуясь первобытному инстинкту, спрыгнул со стола и, не обращая внимания на смешанные со снегом порывы ветра, голым выбрался на балкон, перелез через ограждение и перескочил на балкон этажом ниже. К счастью, балконная дверь в квартире соседа была не заперта, и, не разбудив спящего мужчину, он сумел натянуть на себя пару кальсон, носки, брюки с подтяжками и старую пожелтевшую рубашку.

В прихожей с тарелками на стенах он нашел ботинки, верхнюю одежду и шляпу и смог пробраться через лестничную площадку и вниз по лестнице в поток полицейских в форме и в гражданской одежде, которые попросили его уйти с дороги.

Что он с тех пор и делал. Первые сутки он находился в постоянном движении, чтобы не привлекать внимания. Но в незапертой «Макси 95», которая стояла на своем месте на причале в Лимхамне, он смог наконец притормозить и расслабиться.

И где-то там, между сном и явью, до него дошло, как все взаимосвязано. Разительное сходство между событиями в Тибберупе и его маленькими шалостями на улице Фортуна Странд в Рюдебекке два года тому назад. Почему он до сих пор в живых? Что все-таки означает эротический сеанс у него дома?

В ту же секунду он понял, что у него нет шанса. Что у этой истории только один финал. А ведь он так старался не оставлять следов и никогда не повторяться. Несмотря ни на что, сумел благополучно пережить процесс.

Но теперь ему конец.

Его объявили в розыск, и, судя по всему, далеко за пределами Швеции и Дании. Иными словами, не имело значения, как долго ему удастся скрываться. Это только вопрос времени. Рано или поздно эта датская полицейская, которая, согласно газетам, охотится за ним, предоставит такие неоспоримые технические доказательства, что ему вынесут пожизненный приговор, и никакой защитник в мире не сможет не принять их во внимание. А он совсем не готов оказаться за решеткой. У него еще так много идей, которые он не успел опробовать.

В состоянии смятения к нему пришла одна мысль. Эта мысль быстро превратилась в навязчивую идею. Конфетка, которая останется в его памяти достаточно долго, чтобы подсластить предстоящие годы заключения. Идея была до того проста, что он не мог сдержать смех, пробираясь по льду последние метры. Вместо того чтобы бегать и прятаться, надо сначала попытаться найти ее.