Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– Сколько, ты сказал, ей лет?

– Сорок два.

– Дети?

– Трое. В этом-то все и дело. Обычно я на такое внимания не обращаю. Но тут, несмотря на возраст и троих детей, они у нее просто идеальные.

– Настоящие?

– Думаю, да.

– Думаешь?

– В этом-то и проблема. По виду понять невозможно.

– Да ладно, всегда возможно.

– Поверь мне, я старался.

– Тогда остается только одно, – он сделал вид, что хватает что-то руками. – В какой палате, говоришь, она лежит?

Мужчины рассмеялись и вышли из лифта на третьем этаже.

Дуня задумалась, не стоит ли выйти вслед за этими врачами и узнать их имена, но передумала и доехала до своего этажа. Она уже опаздывала.

Она вышла из лифта и выкинула из головы мысль о том, как бы лечили Стенструпа, если бы не его слава. Сейчас надо сосредоточиться и максимально использовать время. Лечащий врач после долгого давления на него согласился на три минуты. Три минуты. Он ясно дал ей понять, что ни секунды больше ей не выделит. Стенструп недавно пришел в себя и был не в состоянии выдержать более длительный допрос. Он едва осознавал, где находится. Еще меньше – какой переполох вызвали его действия. Но для Дуни тут проблем не было. Она точно знала, чего добивается, и для этого ей нужно не больше полминуты.

Она пошла дальше по длинному коридору, в конце которого находилась комната ожидания. В ней сидело множество журналистов. Некоторые стучали по клавишам своих ноутбуков, другие играли в шахматы. Дуня увидела, что там представлены «Юлландспостен» и «Политикен», и с разочарованием отметила, что перевес на стороне «Юлландспостен».

Один из журналистов заметил ее и поспешил к ней с кучей вопросов, что в свою очередь заставило оживиться остальных. Камеры защелкали так, словно она преступник; ее стали закидывать вопросами, как снежками, которые попадали ей за шиворот и стекали по спине. Блузка насквозь промокла от пота. И тем не менее, ей было холодно. И, похоже, никто не слышал, как она беспрерывно повторяла, что в данный момент не может дать каких-либо комментариев.

В конце концов она сдалась и, повернувшись к куче журналистов и их камерам, рассказала, что пришла на первую и крайне непродолжительную встречу с Мортеном Стенструпом, который совсем недавно пришел в себя. После чего предъявила дежурному полицейскому удостоверение и прошла в отделение. И только когда за ней закрылась дверь, она смогла выдохнуть.

Лечащий врач встретил ее, посмотрев ей прямо в глаза и не дрогнув ни одним мускулом.

– Дуня Хоугор?

Она кивнула.

– Когда я скажу «стоп», это значит стоп. Не продолжайте, а стоп. О’кей?

Дуне он уже не нравился, и она, ничего ему не ответив, пошла дальше по коридору.

– Надеюсь, вы понимаете, что мы делаем большое исключение и что ответственность за жизнь пациента лежит на мне и ни на ком другом, – продолжал врач, свернув налево в еще один коридор. – И что бы вы там ни думали, я собираюсь взять эту ответственность на себя. – Врач остановился у двери, которую охраняли двое полицейских в форме, и вперил взгляд в Дуню. – Теперь, я надеюсь, вы осознали, насколько все серьезно, и я могу рассчитывать на то, что вы избавите моего пациента от массы лишних вопросов.

– Предлагаю открыть дверь, пока у него не начался альцгеймер.

Мортен Стенструп лежал в глубине палаты и выглядел далеко не как герой. Обе ноги в гипсе. Вокруг шеи – лечебный воротник, почти все волосы сбриты. К руке подсоединен катетер капельницы и целый ряд пищащих и мигающих датчиков, которые следили за его состоянием.

Рот полуоткрыт, взгляд под углом направлен в потолок. На приход Дуни он никак не отреагировал.

Первая мысль, пришедшая ей в голову, – он мертв. За секунду до ее прихода он скончался, и теперь из-за этого врача-придурка она не сможет сделать то, ради чего пришла сюда. Она взяла стул и села у края кровати.

– Привет, Мортен. Меня зовут Дуня Хоугор, я работаю криминальным ассистентом в криминальном отделе в Копенгагене. – Она ждала реакции и проигнорировала врача, который откашлялся и наверняка показал на часы. Но никакой реакции не последовало.

– У меня есть только несколько минут, и я не хочу утомлять вас понапрасну. Сейчас я хочу узнать только одно: на вас напал этот человек? – она взяла фотографию Руне Шмекеля из объявления о розыске и поднесла ее к лицу полицейского, но тот опять никак не отреагировал.

– Мортен. Вы видите мужчину на фото?

– Да, – слабым голосом прошипел полицейский.

– Это тот человек, который на вас напал?

– Нет.

Ответ оказался совершенно неожиданным. Дуне даже не приходило в голову, что он не опознает преступника.

– Вы совершенно уверены? Я хочу, чтобы вы посмотрел еще раз очень и очень внимательно.

– Я уверен. Это не он.

– Не хочу больше на вас давить, приду снова через два дня. И мы…

– Это не он.

– О’кей, Мортен. Вы можете сказать, что здесь не так? Волосы или что-то еще, что легко изменить? Думайте столько, сколько вам нужно. Нет никакого смысла форсировать ответ.

Врач откашлялся, подошел к ней и показал на свои наручные часы.

– Все, – выдавил из себя Мортен.

– Что значит «все»? Может быть, я не понимаю, что вы хотите сказать?

– Все не так. Это не он. У вас не тот человек.

Теперь на газетных афишах красовался снимок Руне Шмекеля.

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

Фабиан Риск одним глотком выпил эспрессо, съел ложечку торта «Принцесса» и начал просматривать сайты газет на своем мобильном. Оставив машину у полицейского участка, он пошел пешком в центр города до кондитерской «Fahlman», где сел за столик в самом дальнем углу. Здесь он мог спокойно сидеть, пока все остальные теснились под маркизами уличного кафе.

После пресс-конференции он сразу же направился в кабинет Тувессон. Астрид там не было, но он остался ее ждать – она наверняка захочет с ним поговорить и, скорее всего, отстранит от расследования. Но Тувессон все не приходила. Тогда он решил уйти и пешком пошел до города. По дороге он увидел, как меняют газетные афиши. Происходящее все больше и больше начинало напоминать травлю. Вокруг его служебной ошибки раздули почти такую же шумиху, как вокруг факта опознания преступника. Несколько газет опубликовало его фото, а часть дошла до того, что обвиняла его в убийстве. Нельзя сказать, чтобы он был удивлен. Пресс-конференция провалилась, и все внимание переключилось на него.

Он размышлял, как поступить, если его отстранят. Опять взять запланированный отпуск или продолжить собственное расследование? Он выбрал первый вариант, хотя в глубине души знал, что все кончится вторым.

Больше всего о нем написали в вечерней газете «Квельспостен». Кто бы сомневался? С впечатляющей быстротой им удалось воссоздать его прошлое с помощью старых фото и интервью с людьми, с которыми он имел дело.