Камилла Лэкберг - Золотая клетка [litres]

Фэй уставилась на осколки, на красное пятно, растекавшееся по полу, понимая, что ей придется не просто раздавить Яка, а обезвредить его навсегда.

Выждав несколько дней, Фэй позвонила Яку. Теперь у нее созрел новый план. Рыдая в трубку, она просила прощения, хотя на самом деле ей хотелось разорвать его в клочья, попинать ногами его бесчувственное тело, плюнуть на его могилу.

Як не устоял перед ее слабостью. Ему нужно было ее преклонение, а она дала ему то, чего он хотел.

Постепенно Фэй снова втерлась к нему в доверие. Як оказался человеком бесхитростным и дал себя обмануть. Она лишь жалела, что не обнаружила этих его качеств раньше.

Хотя Фэй надеялась, что это никогда больше не понадобится, она снова переспала с ним. Это было труднее всего. Сыграть наслаждение, когда все ее существо содрогалось от ненависти и отвращения, когда все сознание было переполнено образами его чудовищного преступления.

Порой Як плакал во сне. Его телефон на ночном столике то и дело загорался именем Ильвы на дисплее. Она не вытолкала его взашей. Теперь ей приходится просить и умолять. Пока она готовилась родить их дочь, Як спал с другой женщиной. Как он делал и тогда, когда родилась Жюльенна.

Фэй удалось упросить врача выписать ей «Стилнокт». Пока Як крепко спал, она взяла его компьютер и провела необходимый поиск. Иногда ей казалось, что все слишком просто. Однако она понимала, что легко не будет. И что придется заплатить высокую цену. Возможно, слишком высокую. Но она такова, какова есть, а учитывая преступление Яка, любая месть казалась ей слишком мягкой.

Пока тьма спускалась на ее спальню, Фэй вспоминала порой снежинки за окнами кабинета в башне, то ощущение свободного полета. Чувство свободы и плена. Порой ей не хватало кабинета в башне. Но по своей золотой клетке она точно не скучала. Иногда думала об Алисе, которая предпочла оставаться в ней добровольно. Однако существовала часть жизни Алисы, о которой ее муж Хенрик не подозревал. Например, что Алиса стала одним из инвесторов «Ревендж» и теперь не менее состоятельна, чем он. Или что она попросила у Фэй телефон Робина и встречалась с ним раз в неделю, когда Хенрик думал, что его жена ходит на пилатес.

Фэй считала, что Алисе все это на пользу. Когда сидишь пленником в золотой клетке, надо иногда немного отвлечься, чтобы выдержать такую жизнь.

Когда начало светать, Фэй внимательно оглядела Яка, просыпающегося с тяжелой головой после виски и снотворного.

– На следующей неделе мне придется уехать в командировку, – сказала она. – Сможешь посидеть с Жюльенной?

– Конечно.

Як улыбнулся, считая, что она смотрит на него с нежностью. Но ее взгляд означал прощание.

Фьельбака – тогда

Я отложила телефон. Приговор вынесен, я свободна. Впервые в жизни. Раньше мне никогда не доводилось переживать это чувство – я и не знала, на что оно похоже. Но теперь мне казалось, что я буквально парю над землей. Я чувствовала себя сильнее, чем когда бы то ни было.

На суде я не присутствовала – меня сочли слишком юной. Однако я представляла себе папу – как тот сидит на суде в том же костюме, который надевал на похороны Себастиана. Его вспотевший затылок – как он тянул себя за воротник рубашки, ерзал на стуле в тихом бешенстве, загнанный в угол, как никогда ранее. Его плен стал моей свободой.

В глубине души я чуточку волновалась, что его не осудят. Не увидят в нем зверя, а только жалкого убогого мужчину. Но технических доказательств оказалось более чем достаточно. Даже без маминого тела.

Его осудили, и ему предстояло отбывать суровое наказание.

Я знала, что поселок торжествует. За ходом процесса следили все. Ужасались, сплетничали, шушукались в проходах продуктового магазина, останавливались посреди площади на своих машинах, опускали стекла и охали, обсуждая бедняжку…

Однако я – вовсе не бедняжка. Я сильней их всех. Более всего мне хотелось остаться жить в своем доме после того, как отца задержали, но кто-то решил мне это запретить. Учитывая полное отсутствие родственников и друзей, мне пришлось переехать к пожилой паре, жившей по соседству. Они разрешали мне находиться в своем доме, сколько я хочу, лишь бы я приходила к ним ужинать и ночевать.

Последние месяцы превратились в сплошное ожидание. В школе меня все оставили в покое. Когда я шла по коридору, они расступались, словно я была Моисееем, разделившим Красное море. Они были очарованы мною, но избегали меня. Люди любят находиться рядом с чужим горем и чужой трагедией, но до определенных пределов. Я же давно вышла за все пределы.

Но теперь я наконец-то свободна. А он пусть сгниет в аду.

Дождь лил как из ведра. Глаза были словно засыпаны песком, голова разламывалась. Фэй мечтала лишь об одном – спать. Она дважды набрала номер Жюльенны, потом Яка. Ответа не было. Администратор отеля подошел к ней и сообщил, что ее ждет такси. Поблагодарив, она взяла свой чемодан и начала набирать номер полиции. Как раз в тот момент, когда она плюхнулась на заднее сиденье, ей ответили.

– Полиция. Я вас слушаю.

– Человек пропал, – сказала Фэй.

– Понятно, – спокойно ответила женщина на другом конце провода. – Кто именно?

– Моя дочь. Ей семь лет, – ответила она и громко всхлипнула.

– Когда вы в последний раз разговаривали с ней?

– Вчера вечером. Я нахожусь в отеле в Вестеросе. У меня была деловая встреча. Жюльенна осталась с отцом – моим бывшим мужем. Я звоню им все утро, но никто не отвечает.

– Стало быть, вы не дома?

– Нет. Господи, что мне делать?

– Есть ли основания полагать, что они находятся в таком месте, где нет связи?

– Нет. Они должны быть у нас дома. А сегодня собирались пойти в «Скансен». Все это совершенно не похоже на Яка.

– Как ваше имя?

– Меня зовут Фэй Адельхейм. Квартира, где они должны находиться, расположена в квартале Эстермальм. Она принадлежит мне.

Фэй дала женщине адрес.

– Обычно мы ждем несколько часов, прежде чем принять заявление.

– Пожалуйста, я так волнуюсь!

Голос на другом конце смягчился:

– Строго говоря, еще рано волноваться, но я попрошу патрульную машину поехать туда и позвонить.

– Спасибо. Это было бы прекрасно. Дайте им мой номер, чтобы они могли позвонить мне, когда будут на месте.

Полтора часа спустя такси свернуло с Уденгатан, проехало несколько метров по Биргер-Ярлсгатан и выехало на Карлавеген.

У подъезда стояли две полицейских машины. Снаружи стоял сотрудник полиции. Расплатившись, Фэй выскочила из машины и кинулась к нему.

– Фэй – это я, – задыхаясь, выпалила она. Он взглянул на нее очень серьезно. – Я не понимаю: вы сказали, что обнаружили Яка. Почему вы не уехали? И где моя дочь?