Питер Чейни - Вечер вне дома [сборник]

Я припоминаю одну красотку из Ошкоша, где на всех женщин приятно посмотреть, а мужчины держатся в строгих рамках. Она была потрясающе красивой. Ну и потом голова тоже не мякиной набита, хорошо варила. Идет она однажды по главной улице, а навстречу ей один из тех образцово-показательных парней, про которых мы читаем в книжках.

— Эсмеральда, — сказал он ей, — мне не нравится ваш образ жизни. Все мужчины в этом паршивом городишке от вас без ума. Вчера ночью я думал про вас и молился за ваше спасение.

На что она ему ответила с достоинством, опустив, как полагается, глаза:

— Зачем же это было делать, дружище? Чего ради за меня молиться, когда в телефонной книжке имеется мой номер? Почему вы мне не позвонили?

После чего этот праведник заказал себе четыре двойных виски, ушел в моряки, и в последний раз, когда его видели, он надраивал свой пулемет.

А если вам не ясна мораль рассказанной мной истории, то, по-моему, вам нужно обратиться к какому-нибудь знахарю.

Однако все это отвлекло нас немного в сторону. Возвращаясь к миссис Джуанелле, я должен сообщить, что в настоящее время ее муженек Ларви спокойненько сидит в федеральной тюрьме США и, вероятно, Джуанелла решила, что ей нужно ковать железо пока горячо, с помощью ей одной известных средств и приемов. Вот она и примчалась в Париж поискать себе чего-либо стоящего.

Я подумал, что сейчас можно на минуту забыть об этой крошке и отправиться к Риббону. Но тотчас отогнал столь дикую мысль, подошел к Джуанелле, встал сзади нее и сказал:

— Ну и ну, провалиться мне на этом месте, если это не украшение рода человеческого, сама очаровательная Джуанелла! И как у нас дела, девочка?

Она быстро повернулась на высоком табурете, словно ее ужалила оса, и посмотрела на меня своими зелеными глазами. Потом покраснела, побледнела, даже посинела и пробормотала:

Чтоб я пропала, если это не единственный парень, которого я хотела бы заполучить! Лемми, ты ли это?

Она улыбнулась мне, потом сделала очаровательную гримаску и показала свои белые зубки.

— Лемми, — продолжала она, — пусть меня засахарят, заморозят и продадут для украшения свадебного торта, если я не счастлива тебя видеть. Ты — радость моих очей, я тебя дьявольски люблю.

Я ей подмигнул. Такие слова в ходу у Джуанеллы. Она их говорит всем и каждому. Правда, когда-то она по мне немного сохла, так что в ее словах могла быть и частица правды.

— Это замечательно, — ответил я. — Ни разу я не получал такого удовольствия с тех пор, как мной однажды выстрелили из пушки в цирке. Давай поговорим, сокровище. Расскажи мне, чем ты занимаешься в этом городе счастья и горя, одетая, как кинозвезда, и прекрасная, как миллион долларов? Как поживает твой супруг Ларви, если он еще твой?

Она бросила на меня долгий понимающий взгляд и проговорила нечто вроде следующего:

— Все такой же, прежний мистер Кошен. Если бы ты мне так не нравился, я бы обозвала тебя мерзавцем, потому что ты прекрасно знаешь, что мой супруг, как ты его назвал, а иначе Ларви — эксперт по взлому сейфов, «медвежатник» высшего класса, в настоящее время постоянно находится в одной из камер Алькатраса. А ты не думаешь угостить меня, мистер Кошен? Или я могу называть тебя просто Лемми?

Пришлось снова обратиться к Вилли, и после недолгих переговоров мы получили два настоящих коктейля, перенесли их на столик в углу и уселись визави, внимательно разглядывая друг друга.

Я подмигнул ей. Для меня это было равнозначно первым разведывательным ударам боксера.

Она отхлебнула из бокала и провела розовым язычком по губам.

Потрясающий вкус. Но ты всегда любил самые лучшие напитки, не правда ли, Лемми? Чуточку разборчивый, верно? Вся, беда в том, что ты так и не решился остановить на мне свой выбор, а?

Пустяки, Джуанелла. «Пока живу — надеюсь», — сказал какой-то римский мудрец. — Может быть, когда ты станешь дамой с серебряными волосами и лицом, изборожденным морщинами, как карта Северо-Атлантического побережья, я приду к тебе, возьму за руку и открою секреты всей своей жизни.

— Да? Иди к дьяволу. Если дело дойдет до того, что ты рассказываешь, я сама подложу под себя динамит и взлечу на небо. Нет, я не собираюсь жить старухой. Благодарю, лучше отцвести и погибнуть, пока в тебе кое-что осталось.

Я достал пару сигарет для нас обоих.

— Знаешь, Джуанелла, — начал я, — здесь я вовсе не так хорошо обеспечен, как некоторые воображают. Про нас, парней из «Г», болтают черт знает что. Работать в армейской разведке совсем не легкое дело. А кроме того, я допустил одну промашку, позволил обвести себя вокруг пальца, как самый паршивый простак!

Она подняла ресницы.

— Не надо лгать, Лемми! Только не ты. Кто угодно, но не ты. Не хочешь ли ты уверить меня, что Лемюэль X. Кошен, гордость ФБР, безупречный работник, на этот раз забыл о необходимой осторожности, потерял какой-то документ или допустил иную ошибку. Нет, нет, я этому не поверю.

— Хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права, Джуанелла, но от фактов никуда не денешься. Я свалял дурака. Будучи на работе, я немного распустил язык перед одной дамочкой. Я не рассказывал ей ничего важного, но она могла пораскинуть умом и кое о чем догадаться. А теперь меня собираются проутюжить за болтливость, хотя я и не очень виноват.

— Это плохо, Лемми.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах появилось нечто, похожее на слезы.

— Уж если существует на свете парень, у которого действительно чистые руки и спокойная душа, то это ты, Лемми. А не хотел бы ты, чтобы я вонзила ноготки в эту самую дамочку? Пожалуй, я кое-что сумею сделать. А что собираются сделать с тобой, Лемми?

Я пожал плечами.

— Я не очень переживаю, Джуанелла. Какой от этого прок? Все равно от меня ничего не зависит. Но ты-то чего здесь делаешь? Как устроилась? В наши дни чертовски трудно вырваться из США и получить разрешение на въезд в Париж. Особенно для дамы, мужа которой сцапали за ворот. Как все получилось?

Она посмотрела на кончик своей сигареты.

— Ладно, расскажу тебе, Лемми. Может, ты знаешь имя того парня, который застукал Ларви? Его зовут Кливом, Джимми Кливом. Частный детектив, работавший в иллинойском отделении полиции. Его как бы им одолжили на время войны. Ну так вот, Клив наложил на Ларви руку, но сделал это по-честному.

— Он парень что надо, — вмешался я. — Мы с ним знакомы.

Но я не стал ей говорить, что Клив сейчас в Париже, потому что дамочкам лучше слишком много не рассказывать.

— О’кей, — продолжала она. — Когда Ларви упекли, я просто растерялась. Понимаешь, я всегда его любила, хотя не сходила по нему с ума, как по некоторым.

Тут она бросила на меня обжигающий взгляд.

— Одним словом, мне было жалко Ларви. Я его оплакивала и совсем было опустила руки, но потом все же сообразила, что слезами горю не поможешь. Пора мне приняться за дело и выудить себе карася пожирнее. И тогда я разыскала того самого Клива, и он мне сказал, что может устроить меня в отделение по доставке товаров, или как это называется? Министерство поставок? Так вот, он может меня устроить, хотя моя репутация не совсем безупречна.