Питер Чейни - Вечер вне дома [сборник]

После паузы шеф спросил:

— Как она описывала его сестру?

— Понимаете, генерал, когда одна дамочка говорит о другой, она замечает в ней все недостатки. Предполагают, что я в то время был сильно под мухой, но все же не настолько, чтобы не запомнить слов Марселины.

Прежде всего она сообщила, что это брюнетка с прекрасной кожей и большими фиолетовыми глазами. Кроме того, природа наградила ее всем: фигурой, вкусом, умением одеваться, знанием двух или более языков. Потрясающая дамочка варлеевская сестрица.

— Но это весьма поверхностное описание, не правда ли? Мне думается, каждая смазливая женщина попадает под данную характеристику. Во всяком случае, так она думает про себя, но другую женщину вряд ли расхвалит.

— Пожалуй, важно вот что, — заметил я. — У этой крошки есть особая отметка. На левой руке у нее кривой мизинец. Дю Кло говорила, что у нее красивые руки с длинными, всегда наманикюренными ногтями, из-за чего этот кривой палец кажется особенно уродливым. Люди буквально не могут отвести глаз от ее рук, когда с ней разговаривают. Понимаете, она сильно жестикулирует этой рукой, у нее словно какой-то комплекс в отношении кривого мизинца. Понятно?

— Понятно, — ответил шеф. — Нужно будет это записать.

Он взял листок бумаги, записал словесный портрет, прочитал вслух и спросил:

— Так будет о’кей?

— Да, все правильно, — ответил я.

Он отложил листок, сунул в рот сигару и сказал:

— А теперь внимательно слушайте. Найдите Варлея и установите за ним слежку. Если возможно, доставьте его живым ко мне. Мне хочется с ним потолковать. Он стреляный воробей, и задача не простая. Но его знает Клив, а если Варлей встретится со своей сестрой, при условии, что она тоже в Англии, то подобную пару вы рано или поздно разыщете. Английские власти окажут вам всяческое содействие. Об этом уже договорились. Прекрасно. Когда вы выезжаете?

— Когда вам будет угодно, — ответил я, — но мне бы хотелось еще на пару дней задержаться в Париже. Мне надо уладить кое-какие делишки.

— Хорошо. Вылетайте через сутки. Рано утром для вас будет специальный самолет.

Шеф посмотрел на меня, и на этот раз взгляд его голубых глаз был гораздо мягче.

— Мне бы хотелось, чтобы вы с этим справились, Кошен.

— Хотите сказать, что для меня это явилось бы искуплением?

— У нас работает много замечательных людей из ФБР. И все они мечтают о повышении. Дело Марселины дю Кло поручили не вам одному. Сделайте все, что в ваших силах. Разыщите Варлея, узнайте, чем он занимается, и доставьте его в Париж.

Тут он вроде даже мне подмигнул.

— Мне бы хотелось взглянуть на его прелестную сестрицу.

Он сильно затянулся и продолжал:

— Я предчувствую, что эта парочка заработает либо расстрел, либо симпатичную камеру-одиночку в Алькатрасе минимум лет на двадцать.

— До свидания, генерал, — сказал я, поднимаясь.

— До свидания.

Клив тоже попрощался, и мы вместе вышли из кабинета. В коридоре Джимми лукаво взглянул на меня и весело подмигнул.

— Ну, все о’кей, старина. Ты остался в деле, Кошен.

— Провалиться мне на этом месте, если нет. То есть остался, если мы разыщем Варлея. Если же нет, то меня выставят из разведки как пить дать. Ну, пошли выпьем по этому случаю.

Мы молча шли по улице. Нам было о чем подумать. Через некоторое время Джимми спросил:

— Что тебя терзает, Лемми? Не слишком ли ты близко к сердцу принимаешь эту историю? Не сложилось ли у тебя о ней предвзятое мнение?

— Предвзятое мнение? Как бы не так! Ведь ясно, что Флеш вообразил, будто я что-то выболтал этой дю Кло. Но никто не может ничего узнать и доказать: Марселину убили, Риббона тоже прикончили. Генерал уверен, что дыма без огня не бывает. Поэтому он и приказал мне продолжать работать по этому делу. Рассчитывает, что если я на самом деле развязал язык перед малюткой, то рано или поздно себя выдам. А тогда он собственноручно разрежет меня на мелкие кусочки. Вот что я думаю.

— Какого черта! — возразил Джимми после паузы. — Мы должны во что бы то ни стало схватить этого негодяя. Для тебя это будет реабилитацией, ну а мне всегда хотелось попасть в ряды ФБР. Может, после этого меня найдут достойным.

— О’кей. Разумные речи приятно слушать! Пошли, давай спрыснем наше удачное дело.

Между нами говоря, это замечательная идея. Если парень не в своей тарелке, он всегда готов совершить одно из трех: утопить свои переживания в бокале доброго вина, или помчаться к какой-нибудь девчонке и пожаловаться на свою горькую судьбу, положить голову ей на грудь, получить пленительное женское сочувствие, или, наконец, отправиться домой и завалиться спать.

Поверьте мне, ребята, что третий вариант самый правильный, потому что он безопасный. Я знавал парней, которые сломя голову бежали к какой-либо симпатичной дамочке и изливали перед ней все свои неприятности, а примерно через неделю их ожидали гораздо более крупные неполадки и недоразумения.

После сна ты чувствуешь себя еще более усталым, чем до него; спиртное делает тебя еще более сонным, но от дамочек ты вообще теряешься. У тебя кружится голова, а это самое опасное.

Только вот мужчины — странный народ. Если бы парень очутился на необитаемом острове, имея все необходимое: бочонок рома, съестное и пару хороших книг, — вы думаете, что он чувствовал бы себя счастливым?

Держите карман шире. Могу поставить последний шиллинг против всех запасов чая в Китае, что еще до захода солнца этот балбес обшарит весь остров, прочешет все кусты и лес в поисках существа с округлыми формами в той или иной юбке.

Потому что мужчины так устроены с тех пор, когда Змей в саду Эдема чуть не свалился с дерева, потешаясь над Адамом, который, по тем временам, был величайшим специалистом по части фруктов.

Мы вышли из штаба чуть позже двенадцати. Ночь была сносной, хотя и прохладной, но я против этого не возражал. Я думал о Риббоне и о том, как здорово Джимми Клив сочинил историю о его падении с лестницы, когда он якобы побежал за ручкой и чернилами. Сразу видно, что у него толковая голова, потому что он сообразил это в тот самый момент, когда я сообщил ему, что в комнате Риббона на столе приготовлена бумага и конверты, словно тот собирался писать письма.

И Клив знал, что Флеш не ухватится за сообщение об убийстве Риббона. Это было бы уж слишком. Сперва обманом выкрадывают и убивают Марселину, затем Риббона. Клив сообразил, что подобная новость нужна шефу как петуху тросточка, Даже последний олух поймет, что больше всех от перехода этих двоих в лучший, мир выигрывает любимый сыночек миссис Кошен. Честно говоря, я их не очень оплакиваю. Клив поступил как настоящий друг, постаравшись выгородить меня из этой истории.