Песах Амнуэль - Расследования Берковича 9 [сборник]

— Сейчас я закончу, — сказал Беркович, — и вам пришлют сиделку, я позабочусь об этом.

— Спасибо, инспектор, но не стоит, — отозвался Йосеф. — Дома я прекрасно ориентируюсь и с кресла могу вставать тоже — правда, ненадолго, на минуту, не больше, потом начинаются боли… Ничего, до приезда Джой я выдержу. Вы ведь дадите ей телеграмму?

— Да, немедленно, — сказал Беркович.

Он прошел в спальню, где дожидались подозреваемые, и задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Йосефу Жаклин подала бокал сама?

— Нет, на подносе, — сказала Лея.

— Понятно, — протянул инспектор и, подозвав сержанта, сказал ему несколько слов. Тот кивнул и вышел из комнаты.

— Вы все говорили, — продолжил допрос Беркович, — что Жаклин души в муже не чаяла.

— Она его обожала! — воскликнула Ализа.

— Безумно, — согласился Мордехай.

— Выполняла любой его каприз, — добавила Лея.

— Если бы он, к примеру, попросил ее достать где-нибудь цианид и изготовить капсулу, — сказал Беркович, — она бы сделала и это?

— Конечно, — хором ответили все четверо.

— И даже не спросила бы, зачем ему это нужно? Она могла подумать, что он хочет покончить с собой…

— Потому что он инвалид? — спросил Марк. — Вы не знаете Йосефа, инспектор, и не знали Жаклин. Он слишком любит жизнь, чтобы с ней расстаться, к положению своему давно привык и находит в нем свои плюсы. А Жаклин слишком любит… любила его, чтобы задавать вопросы. Йосеф сказал — значит, это закон.

— Понятно, — еще раз протянул Беркович и надолго замолчал. Из салона послышались какие-то крики, что-то упало, и инспектор, извинившись, вышел из спальни.

Йосеф, видимо, пытался встать с коляски, но неудачно — он лежал на полу, его поднимали двое полицейских, а сержант Клугер протягивал Берковичу на ладони три темные продолговатые капсулы.

— Вы это хотели видеть, инспектор? — спросил он.

— Где вы их нашли? — спросил Беркович, осторожно перекладывая капсулы в пластиковый пакет.

— В кармане его брюк, — сказал Клугер, кивая на Йосефа, которого полицейские подняли наконец с пола и усадили в инвалидную коляску. Йосеф слепо смотрел перед собой, но больше не делал попыток подняться.

— Вы были так уверены в том, что подозревать будут только гостей, что даже не позаботились спрятать оставшиеся капсулы? — спросил Беркович.

Не получив ответа, он продолжил:

— Конечно, все видели, какая у вас с женой любовь. К тому же, слепой инвалид, без Жаклин вы, как без рук… А ведь она была у вас как рабыня. Подумать только: жена сама приобрела яд! Неужели даже догадывалась, для чего он вам понадобился?

— Но зачем он это сделал? — пораженно спросил инспектор Хутиэли, когда, отправив Йосефа в камеру, Беркович зашел к бывшему начальнику рассказать о проведенном расследовании.

— Сразу два мотива, как я выяснил. Первый: Жаклин душила его своей любовью, бывает ведь так — он жену со временем просто возненавидел. Второй мотив: у Йосефа в Америке живет сестра, она всегда приглашала брата к себе, но с Жаклин у Джой отношения не сложились. Единственное, в чем Жаклин была тверда, как скала: она ни за что не хотела переезжать в Штаты…

— Господи, — пробормотал Хутиэли. — Он сам это сказал?

— Да, — кивнул Беркович. — Больше всего он удручен тем, что доставил неприятности сестре.

— Неприятности! — воскликнул Хутиэли и выразительно пожал плечами.

— Сегодня у нас гости, — объявил Беркович. — Милые люди, туристы из Америки, муж с женой.

— Давно в Штатах? — осведомилась Наташа.

— Родились там. Коренные американцы. По-русски, кстати, ни слова не понимают.

— Как же с ними разговаривать? — огорчилась Наташа. — И откуда ты их знаешь?

— Джо был полицейским, пока не вышел в отставку. Дженнифер, его жена, тоже работала в полиции — в Нью-Йоркском полицейском архиве.

— Погоди-ка, — насторожилась Наташа. — Сколько же им лет, твоим гостям?

— Джозеф, это я точно знаю, двадцать шестого года рождения, а относительно Дженнифер ничего сказать не могу, но она моложе мужа, это точно.

— Господи, да твой гость чуть ли не втрое тебя старше! — воскликнула Наташа, на что Беркович ответил:

— Зато чуть ли не втрое умнее, а с умным человеком поговорить всегда приятно.

— Особенно когда знаешь по-английски пятьдесят слов.

— Ничего, — бодро сказал Беркович. — Я тебе буду переводить.

К назначенному часу Наташа приготовила ужин, какого, по ее предположениям, американские туристы никогда не ели: на первое борщ по-украински, на второе голубцы, на третье хотела сделать кисель, но Беркович заявил, что хватит экзотики, пусть хотя бы третье блюдо не станет для гостей испытанием.

— Хорошо, сделаю кофе по-турецки, — согласилась Наташа.

— Главное, — сказал Беркович, — хорошо накорми Арика, пусть спит и не мешает разговору.

Гости появились ровно в шесть. Джо Никсону можно было дать не больше пятидесяти — это был стройный, подтянутый мужчина, на лице которого почти не было морщин. Дженнифер оказалась яркой блондинкой лет тридцати — типичная голливудская кинозвезда с большими глазами и ослепительной улыбкой.

— Знакомьтесь и располагайтесь! — воскликнул Беркович. — У нас еще есть сын Ариэль, но в данный момент он спит и, надеюсь, проспит еще хотя бы часа два.

— Это замечательно! — с чувством сказал Джо. — У нас с Дженнифер своих детей нет, но от первого брака у меня сын и дочь, у каждого свои дети, так что внуками я не обделен.

— Что он сказал? — спросила Наташа, и Беркович, переведя, пригласил гостей за стол.

После обеда пересели за журнальный столик пить кофе, и бывший полицейский комиссар Джозеф Никсон с удовольствием вытянул свои длинные ноги. Разговор сначала шел о пустяках, Беркович старательно переводил, чтобы Наташа не скучала, а потом спросил:

— Джо, вы прослужили в полиции много лет, у вас наверняка есть что припомнить из своей практики, верно? Поделиться, так сказать, опытом.

— Знаете, Борис, — серьезно сказал Джо, делая ударение на первом слоге имени, — у меня действительно был уникальный случай, но не тогда, когда я служил в полиции, а раньше, когда я был моряком военно-морского флота.

— Вы служили во флоте? — поразился Беркович.

— Да, во время второй мировой войны. Давно, правда? И история та — давняя. Именно она и определила мое желание стать полицейским.

— Я служил на подводной лодке, которая патрулировала у восточного побережья, так что в боевых действиях мне участвовать не довелось, — начал свой рассказ Джо Никсон, когда Наташа принесла кофейник и разлила по чашечкам дымящийся напиток. — Воевать не пришлось, а вот тонуть — да. Мы возвращались домой из похода и в сотне миль от базы напоролись на притонувшее судно. Эхолот ничего не показал, удар оказался неожиданным, и лодка легла на грунт.