Никита Серков - Ночной охотник

— Здравствуйте, господин следователь, — ловко ввернул парень. — Все в порядке. Возможно, я тоже во время нашей последней беседы перегнул палку.

Миронов еле заметно хмыкнул, а парень продолжил:

— Что вас привело в нашу редакцию? Моя статья?

Уголки губ журналиста еле дрогнули от самодовольства, но он погасил в себе этот излишне яркий порыв. Среди снующей толпы работников редакции друг напротив друга стояли два человека, хитрый и строгий следователь средних лет и самодовольный, амбициозный молодой журналист. Оба играли в свою игру, и каждый насквозь видел игру другого.

— Отчасти да, — продолжил разговор следователь. — Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов. — Не дожидаясь ответа, он заговорил дальше: — Были ли в редакции какие-то конфликты за последние полгода-год?

— Полно.

— А ваш редактор говорит, что не было.

— Смотря что понимать под «конфликтом». У нас здесь конкуренция немаленькая. Каждый за свое место убить готов. Вы не думайте, что вся жизнь где-то там, за холмом, в столице. Здесь страсти кипят посильнее, чем в любой столичной редакции.

— И кого-то увольняли со скандалом? Или просто как-то неприятно?

— Да я бы не сказал, что были увольнения со скандалом. Да, бывало, но по-тихому.

— Любопытно, — продолжил МВД. — Я, знаете ли, с утра наткнулся на вашу статью и прочел ее. Мне хотелось бы узнать: у вас есть какой-то информатор в органах? Вы пользуетесь такими фактами, которые неизвестны простому обывателю.

— А я и не простой обыватель! — смотря в глаза Миронову и не моргая, заметил парень. — Своих информаторов я сдавать не намерен. И какие такие факты в моей статье вызвали у вас подозрение?

— Вы пишете, что убийца открыл счет 3:0, — откуда вам это известно доподлинно? И с чего вы вообще взяли, что третье убийство совершил тот же человек?

— Простая логика — ничего больше, — отрезал молодой журналист. — Что-то еще?

— Нет. Спасибо. Только напоследок хотел сказать, — начал Виктор Демьянович с доброй улыбкой, — что, я надеюсь, впредь мы с вами будем работать сообща, несмотря на наше неприятное знакомство.

Закончив говорить, Миронов протянул Андрею К. руку.

— Конечно, — отозвался парень и пожал руку следователя.

Когда Виктор Демьянович вышел из помещения, журналист отвернулся к своему столу, злобно фыркнул и бросил себе под нос: «Ага, разбежался!»

Миронов, проходя мимо девушки-секретаря, попрощался и добавил:

— Я очень надеюсь, что мой визит никак не повлияет на ваше положение. В противном случае приношу свои извинения.

И, слегка поклонившись, он шагнул за порог металлической двери.

Тем временем Арсений обходил ветеринарные клиники и аптеки и расспрашивал об инцидентах, кражах, взломах. Клиник для животных в городе было немного, но все они располагались по периметру, большей частью ближе к спальным районам, поэтому требовалось немало времени, чтобы доехать от одной точки на карте до другой лишь затем, чтобы задать несколько стандартных вопросов и услышать на них несколько отрицательных ответов. В паре аптек он получил информацию о том, что кто-то покупал подобные медикаменты в течение прошлых двух недель, но все это продавалось, как и полагается, без рецепта, а потому концов уже не сыщешь. Оплата производилась преимущественно наличкой, так что снова никаких толковых зацепок. Преодолевая путь от одной аптеки к другой, Арсений много думал и размышлял об этом деле. Наверное, так же много, как и Миронов, а может, даже и больше. Его не оставляла в покое фраза «Игрок — Город — 2:0». «Если есть игрок, значит, есть и игра, — размышлял Сеня, — а если есть игра, значит, должны быть и правила! Но какие правила в этой игре? Кто их задает? И вообще, может ли состояться игра, если один человек навязывает ее всем остальным? Видимо, может, если мы уже в нее играем. Так как же насчет правил? Этот преступник ничего просто так не делает, и если он говорит об игре, то нельзя давать ему шанса быть на шаг впереди! Кто бросает кубики следующим? Неужели он? А если он, то когда мы успели походить?!»

«Надо успеть сделать правильный ход первыми!» — вертелось в голове Арсения, и он, сам того не замечая, ускорил шаг на пути к следующей клинике, где его тоже ожидало разочарование.

Миронов сидел у себя в кабинете при свете настольной лампы. Только что он имел пренеприятный разговор с мамой Степана, а впоследствии и с самим мальчиком, ничего толкового не рассказавшим или не хотевшим это делать в присутствии мамы, которая с горем пополам дала разрешение на «обыск» социальных сетей своего сына. Чтобы расколоть пацана, нужно потратить время, которого у Виктора Демьяновича не было. Оставалось лишь ждать решения по капитальному взлому аккаунта и поиска IP-адреса, с которого были посланы сообщения от единственного псевдодруга Степана.

Теперь же Миронов заканчивал записывать основные пункты, стоившие внимания следователя, которому он передавал свои старые дела. С появлением нового крупного расследования ему пришлось немного себя разгрузить, отчего он испытывал чувства стыда и неловкости перед всем уголовным розыском, но отрицать факты было нельзя: больше двадцати дел для следователя, который почти все время посвящает попыткам поймать серийного убийцу, — это многовато, не разорваться.

Уже стемнело, и света одной настольной лампы кабинету не хватало, так что Виктор Демьянович сидел практически во тьме. Светлое пятно озаряло лишь худые, жилистые руки следователя и бумаги, разбросанные по столу.

Закончив писать, Миронов достал мобильный телефон и набрал номер Туманова.

Снова длинные гудки и никто не отвечает.

Отложив стопку дел на край стола — отнесет он их завтра утром, — МВД выключил лампу, нащупал впотьмах дверь и вышел из кабинета. Он направился к начальнику Егору Макаровичу Туманову. Подойдя к кабинету, Миронов трижды постучал, окликнул Туманова-старшего и повернул ручку двери, но дверь не поддалась. Заперто. Испытав разочарование, он направился обратно к себе в кабинет.

На город потихоньку спускалась ночь, и народ, немного переваривший информацию о маньяке, теперь уже несколько напуганный новостями, торопился побыстрее добраться до своих уютных квартир.

— Вы свободны? — обратился к таксисту человек, чье лицо скрывала тень от фонарного столба.

— Да, садись, — ответил ему водитель с ярко выраженным кавказским акцентом.

Человек сел на заднее сиденье и произнес:

— К парку, будьте добры.

В городе было несколько парков, но если пассажир не уточнял, то любой, даже едва севший за руль таксист знал, куда нужно ехать.

Путь предстоял недолгий, минут пятнадцать, и большую его часть водитель и пассажир проехали молча. По-видимому испытывая некоторую неловкость и ощущая какое-то отрицательное напряжение в салоне автомобиля, кавказец начал говорить на хорошем русском, но с акцентом: