Геннадий Сорокин - Лагерь обреченных

– Если тебя к вечеру в «клетке» не будет, – напутствовал нарушителя участковый, – помяни мое слово, я на год тебя упеку в ЛТП. Ты дурачком оттуда вернешься. Ты знаешь, как в ЛТП лечат?

Таскаев наклонился и что-то быстро зашептал участковому. До меня донеслось: «Умру, не доеду, внутри все трясется, колосники горят, сухач давит».

– Ладно, причастись! Только пятьдесят граммов, не больше! Дежурному скажешь, что мы протокол привезем, когда в РОВД вернемся.

– Дежурный не будет его в «клетку» сажать без протокола, – заметил я. – Вдруг проверка?

– Таскаев! – позвал участковый. – Вот тебе протокол, отдашь дежурному. Если потеряешь – проклянешь тот день, когда на свет родился. Повтори!

– Я прокляну тот день… – забубнил хулиган.

– Балбес! Повтори, что ты должен сделать в Верх-Иланске.

– Я должен приехать в райотдел, отдать протокол дежурному по РОВД и сказать, что меня задержали за мелкое хулиганство.

– Молодец! В минуты просветления на тебя можно положиться.

Таскаев зашел в дом, похмелился, прихватил с собой котомку с едой и отправился на остановку, дожидаться автобуса в райцентр.

С кражей мы разобрались к обеду. Кража из магазина действительно была: ночью воры взломали входную дверь и украли продукты и спиртное. По свежим следам мы быстро обнаружили и задержали воришек. Почти все украденное вернули заведующей магазином.

За день я несколько раз пытался позвонить в райотдел, но связь не работала. Оказалось, что еще вчера тракторист нечаянно свернул телеграфный столб и никому об этом не сказал.

– Тебя, сволочь, за вредительство надо посадить! – орал на тракториста председатель сельсовета. – Ты всю деревню без связи оставил! У Кузьмича жена в райцентре рожает, как мы теперь узнаем, кого она родила?

– А как мы про кражу узнали? – спросил я участкового.

– Гонец на мотоцикле приехал. Пока мчался, у него в голове все перепуталось, и он стрельбу по петуху приплел к нападению на магазин. Я с самого начала подумал, что со стрельбой какая-то лажа. В магазине брать-то нечего: макароны, калоши, водка да хозяйственное мыло… К концу месяца большой завоз будет. А пока, что в огороде вырастил, тем и питайся.

– А хлеб что, тоже сами пекут?

– Кто-то сам печет, кто-то в автолавке покупает.

Загрузив воров в «кондей» в задней части «уазика», мы поехали в поселок. На въезде в Верх-Иланск нам навстречу попались две черные «Волги».

– Комитетчики, – авторитетно заявил наш водитель.

– Откуда ты узнал? – удивился я.

На мой взгляд, автомобили были совсем обычные, «гражданские», без каких-либо опознавательных знаков.

– По звуку чувствуется: движки форсированные стоят. Антенны дополнительные на крыше. На госномера внимания не обратили? Номера у них как на личных автомобилях, а кузова лакированные. Частникам в такой комплектации «Волги» не продают.

У ДК я велел водителю остановиться. Вышел. Дом культуры был оцеплен постовыми милиционерами, работники ДК толпились на улице.

«Неужели учитель нанес третий удар? Где Наталья? – с замиранием сердца подумал я. – Этот ублюдок может не «цепочку», а «клубок» устроить. «Клубок» ему даже выгоднее».

– Андрей Николаевич! – окликнула меня Наташа. Живая, здоровая, смущенно улыбающаяся.

Я подошел к ней, не обращая внимания на любопытные взгляды, взял за руки.

– Как ты, все нормально? Наташа, что у вас стряслось? Почему ДК оцеплен?

– В кабинете Дегтярева что-то взорвалось. Он погиб, больше ничего не знаю.

– Где отец?

– Здесь он. Нас всех из здания выгнали, и когда назад запустят, неизвестно.

– Наташа, – я погладил ее руку, – если бы ты знала, как я рад, что все так благополучно закончилось…

Комок подступил к горлу. Я почувствовал, что сейчас, вот тут, на площади перед ДК, я держу за руки самого близкого мне человека. Если бы Седов тронул ее, я не раздумывая разрядил бы в него всю обойму из табельного «ПМ». Хрен с ним, отсидел бы десятку, но его изрешетил.

– Андрюша, ты о чем говоришь? – ничего не понимая, спросила Наталья. – Что закончилось?

– Потом расскажу. – Я оставил ее и пошел в Дом культуры.

На крыльце меня перехватил Казачков.

– Разобрались с нападением на магазин?

– Там кража была. Воров задержали, преступление раскрыли.

– Иди в РОВД и жди меня там. В ДК тебе делать нечего.

На площади перед райисполкомом я посчитал припаркованные автомобили – девять штук! Такого наплыва городских гостей в поселке на моей памяти еще не было. Интересно, а почему чекисты уже уехали? Решили, что взрыв в многолюдном здании – не их профиль?

Вернувшись в райотдел, Гордеев и Казачков вызвали меня. В дверях начальника милиции я остановился, не зная, что дальше делать: Гордеев метался по кабинету, рычал в бессильном гневе, матерился через слово.

– Сука, падла, как все это надоело! Понаедут, твари, глаза выпучат, умняка накатят – в морду дать охота!

Начальник милиции схватил конспект по марксистско-ленинской подготовке и запустил его в портрет Дзержинского.

– Ты, козел бородатый, во всем виноват! Наплодил уродов, шагу без нравоучений ступить некуда! – Гордеев дал еще круг по кабинету и сел на место, жестом велел мне войти. – Помню я времена, когда только начинал работать – поверьте, такого очковтирательства тогда не было! Если раньше случалось ЧП, всем миром бросались преступление раскрывать, а сейчас – всем все по хрену!

Подавленный Казачков кивнул головой в знак согласия.

– Сейчас что главное, – продолжал начальник РОВД, – бумажки из сейфа достать и свою задницу подстраховать! Ты видел, что там, на втором этаже, было? Никто же не собирался ничего расследовать: у всех проверка, всем надо видимость работы создать да поскорее смыться. Проклятая бюрократия! Помяните мое слово, нас погубят не внешние враги, а бюрократы с инструкциями и наставлениями. Шагу нельзя без бумажки ступить. Будь моя воля, я сейчас бы всю эту кодлу, что мне с умным видом указания давала, согнал бы в один автозак, отвез к Волчьему логу и собственноручно из пулемета расстрелял. Всех бы перебил, никого не оставил – и ничегошеньки бы в стране советской не поменялось! Бюрократы – они как мусор: выброси на помойку – в квартире чище будет.

Гордеев достал сигареты, нервно закурил.

– Андрей, кто знает о твоих «клубках» и «цепочках»?

– Только вы двое, больше никто.

– Вадим, забирай Лаптева, иди все ему объясни. И запомните: мы ни во что пока не вмешиваемся. Пускай все катится к едрене фене! Подождем, пока пена спадет, а там посмотрим, что дальше делать.

У Казачкова я подробно доложил о раскрытии преступлений в Ново-Ивановке, а он рассказал мне о событиях прошедшего дня.

Сегодня, около десяти утра, Дегтярев в своем кабинете открыл верхний выдвижной ящик стола и взорвался: сработала осколочная граната времен войны, установленная на примитивной растяжке. Приехавшее из областного центра начальство постановило: никакого преступления не было, имело место неосторожное обращение со взрывоопасным предметом.