Эд Данилюк - Трезуб-империал

Капитан осветил стены камеры. Она была достаточно просторной. Здесь, наверное, могли бы, стоя, поместиться человек десять. Целый зал.

Потолок располагался сразу над головой, но капитан лишь иногда темечком ощущал его присутствие. Стены были более-менее ровными. В нескольких местах их укрепили трухлявыми уже теперь досками и просто срубленными, но не обработанными ветвями деревьев. Кое-где светлели пятна размазанной глины.

— Вы часто здесь бываете? — спросил Сквира.

— Лет пять уже не был, — ответил Часнык.

Круги света выхватили из темноты два тоннеля высотой почти в человеческий рост, отходившие от камеры в противоположных направлениях. Почти посередине между ними в полуметре над полом виднелась щель, через которую они сюда ввалились.

— Мыслю, — сказал Часнык, — тут был один из промежуточных привалов при передвижении из королевского града к Златогорскому монастырю. Здесь можно было встать, перевести дух, при нужде держать оборону и даже спешно выбраться наружу.

Темнота и тонны земли над головой угнетали. Сердце в груди колотилось. Глаза ловили движения несуществующих теней.

— Подземный лабиринт тянется на много километров, — продолжал Часнык. — Обследовать его весь на деле невозможно. Сюда надобно приходить с крепильными приспособлениями, полевой телефонной связью, спасательной амуницией и средствами подвода воздуха — природной вентиляции тут нет.

Сквира тут же почувствовал, что ему стало трудно дышать. Воздуха не хватало. А тот, что был, казался каким-то безжизненным. И пах могилой…

— А где мог проводить свои поиски… ну… Рева? — он с трудом перевел дух. В голове стучала одна мысль: бежать отсюда! — Тут мог?

— Нет, тут что-либо искать бестолку. Мы — под землей. Здесь нет ветра, не идут дожди, не опадает листва, не работают люди, не бегают животные. Все, что падает на пол, остается на поверхности и, конечно, кем-то потом подбирается. Так что, если на виду ничего нет, то и копать бессмысленно. Искать надобно там, где либо последние несколько веков не ступала нога человека, и оброненных вещей просто некому было поднять, либо происходили сдвиги породы и осыпания, скрывшие пропажу под собой.

— И много в лабиринте таких мест?

— Хватает, — кивнул Часнык. Фонарик в его руках на мгновение осветил потолок.

— Показывай! — скомандовала старуха.

— А обвалов не страшишься? — Лица Часныка не было видно, но, похоже, он улыбался.

— Капитан нас вытащит, — уверенно ответила Марта Фаддеевна.

Тень Алексея Тимофеевича направилась к одному из коридоров. Старуха двинулась за ним.

Идти теперь стало легче. Тоннель был достаточно широк и высок — требовалось лишь слегка наклонять голову.

— Здесь много… ну… останков? — спросил Северин Мирославович сдавленно.

— Не очень, — голос Часныка слышался откуда-то издалека. — Метрах в двадцати отсюда, в другом коридоре, была парочка скелетов. Лет четыреста там пролежали. У обоих на ребрах насечки от ножа…

Проход стал понемногу отклоняться вправо, а потом пошел вниз. Спуск оказался довольно крутым, и Северин Мирославович пару раз поскользнулся, едва не свалившись на шедшую впереди Марту Фаддеевну.

— Вот тут мы с Орестом во времена оны проводили наши изыскания, — Алексей Тимофеевич неожиданно остановился. Его фонарик посветил в боковой проход, где не было видно ничего, кроме все той же глины. — В этом коридоре весь пол был усыпан наконечниками стрел. Наверное, в схватке они высыпались из чьей-то сумы. Вон в том углу лежали перевязанные веревкой пара ремесленных ножей. Думаю, семнадцатого века. Их, скорее всего, оставили на всякий случай, чтобы оружие было под рукой.

— Свежих следов нет?

— Нет, — Часнык поводил фонариком по голым земляным стенам.

Они двинулись дальше. Северин Мирославович пробирался по подземному ходу, ежесекундно ощущая незащищенность своей спины. Пятна электрического света лишь делали черноту вокруг гуще и безнадежнее.

— Что-то мне не хватает воздуха, — пробормотал капитан.

— Мы с Орестом проводили тут по полтора-два часа кряду — и ничего, выживали…

Коридор резко свернул влево. В стене стала видна дыра в еще один узкий тоннель. На углу стояли две подпорки — простые обрубки необработанных стволов деревьев, вбитые между полом и потолком. Кору покрывали грязь и глина.

— В этом боковом проходе множество сдвигов породы, — на ходу пояснил Часнык, — Из-за угрозы обвала мы с Орестом там работать не решались.

Сквира резко остановился.

— Вы с Ревой заходили туда?

— Да, — Часнык тоже встал. — Заходили. Но поисков не вели.

Капитан посветил фонариком в щель. Коридор был прямой, и в луче света метрах в трех от отверстия просматривалась доска, вбитая в стену. На удивление, светлая.

— А крепления вы ставили? — спросил Северин Мирославович.

— Нет, зачем? — неуверенно произнес Алексей Тимофеевич.

Сквира опять направил фонарик в проход.

— Оставайтесь здесь, — распорядился он. — Если что — зовите на помощь.

И стал протискиваться внутрь. Теперь, когда он на самом деле оказался в опасном месте, его страхи улетучились, и даже про нехватку воздуха он забыл.

Поначалу особых отличий от основного коридора Северин Мирославович не обнаружил — те же глиняные стены, довольно ровный пол, потолок чуть выше его роста…

Однако в том месте, где была вбита доска, все менялось. Здесь стена стала влажной, с каплями воды по всей поверхности. На полу сверкала черным зеркалом большая лужа.

Сквира неуверенно оглянулся. Позади шевелились два пятна света. Капитан хотел было что-то сказать, но лишь вздохнул и пошел дальше, настороженно посматривая на потолок и стены.

Метра через два он увидел еще три доски, такие же светлые, сбитые в форме гигантской буквы «П». По одной из них тек тоненький ручеек, скорее, череда капель.

Сквира переступил очередную лужу, сделал несколько шагов вперед. И опять — вбитые в стену, не успевшие потемнеть доски.

Потолок здесь заметно провисал. Северин Мирославович пригнулся и шел, опасливо поглядывая вверх. Рискованный участок продолжался несколько метров. Дальше влага со стен исчезла, и потолок выпрямился, но на полу все еще встречались кучи, языки и целые валы сдвинувшейся породы. В одном месте пришлось на четвереньках перелезать через баррикаду слежавшейся глины.

Спустя несколько десятков шагов узкий проход внезапно расширился, образовав что-то вроде небольшой камеры. Сквира ступил туда и распрямился с некоторым облегчением. И внезапно совсем рядом услышал какой-то звук…

Сердце сжалось и оборвалось. Голова опустела. Все тело вздрогнуло и замерло, будто примерзло к месту.

Звук повторился…

Сквира хотел пошевелиться, но не смог. Он стоял, глядя прямо перед собой, не в силах повернуть голову. Мыслей не было. Лишь спазм в животе. И испарина на лбу.