Ежи Эдигей - Пансионат на Страндвеген

— Тогда бы он забрал и чековую книжку, — полицейский снова вернулся к уже неоднократно использованному аргументу.

— Госпожа Янссон искала прежде всего поляков. Может, най денный ею поляк недавно прибыл в Швецию и не знал правил обращения с чековыми книжками, а может, вообще не знал шведского и потому не мог заполнить чек?

— Вы продолжаете считать, что убийца был иностранец. Сна чала подозревали югославов, теперь перекинулись на поляков.

— Да потому, что не могу допустить, чтобы швед или пред ставитель какой-нибудь другой цивилизованной нации мог убить женщину из-за нескольких колец или браслеток, — объ яснил я.

Я думал, что мы сразу вернемся в Ломму, но офицер прика зал шоферу заехать в управление полиции в Мальмё. И правиль но сделал: нас искали по всему городу. В полицию обратился человек, показания которого начальство сочло весьма важными. Связавшись с Ломмой, полицейский, оставленный в пансионате госпожи Бранде, сообщил, что мы поехали в Мальмё, потому нас здесь и искали.

Новым информатором был водитель такси. Вот его сообщение:

— Я стоял на Скепсброн, возле пристани. Это было в про шлую пятницу после полудня. Как раз прибыл паром из Копен гагена. Такси подъезжали к воротам и забирали пассажиров. Когда подошла моя очередь, ко мне села женщина. Багажа у нее не было. Видно, даже масла и сыра не купила в Копенгагене, хотя все так делают: ведь там дешевле.

— Эта женщина сошла с парома?

— Наверняка. К машине подошла со стороны пристани. Спро сила, согласен ли я ехать в Истад.

— И вы согласились?

— Конечно! Такой выгодный рейс нечасто случается. Клиент ка просила поторопиться, ей надо было попасть в Истад до шести. Села она не сзади, а рядом со мной. Очень симпатичная жен щина. Мы всю дорогу разговаривали.

— О чем?

— Да как всегда в дороге. Рассказывал ей о местах, по кото рым ехали, об истории Скании, о новом движении сепаратистов, которые хотели бы отделить Сканию от Швеции и создать свою республику. Уже рисуют на машинах свой флаг! Их наберется сотни две. Та женщина слушала, иногда спрашивала о чем-то; так мы и ехали. Когда я поинтересовался, не из северной ли она Швеции, она рассмеялась и сказала, что родилась в Польше. Я удивился: по разговору ее можно было принять за настоящую шведку. Видно, у поляков способности к языкам. Я знаю одного поляка, который говорит так, словно всю жизнь прожил в Маль мё. У него большой магазин мехов, я часто его вожу.

— Вы дали его адрес своей клиентке?

— Да. Она очень обрадовалась, что может встретить в Мальмё поляка. Собиралась зайти в тот магазин... Так за разговорами мы и доехали до Истада. Как раз прибыл паром из Польши. Женщи на вышла у пристани и велела мне ждать, а сама вошла в зда ние пристани. Я тоже вылез из машины. Моя клиентка вскоре снова показалась на улице, но уже в обществе какого-то мужчи ны в морском мундире. Они остановились и заговорили на ка ком-то незнакомом языке, может, на польском. Мужчина остано вил нескольких пассажиров, сошедших с парома.

— Шведов?

— Нет. Наверно, поляков. Он говорил с ними на том же языке.

— Что было потом?

— Ничего особенного. Моя пассажирка попрощалась с этим моряком и снова села в машину. Мы сразу отъехали. По дороге я спросил, удачной ли была поездка. Она ответила, что нет и что ей еще раз придется приехать в Истад.

— Вы вернулись в Мальмё?

— Нет. Та женщина попросила отвезти ее в Ломму, поэтому в Сведали я свернул на Клягеруп, оттуда — на Арлёв. Так мы объехали Мальмё.

— Она вышла у пансионата?

— Нет. Теперь уж я знаю, что она жила в пансионате, видел снимки, а тогда она мне велела остановиться, не доезжая метров двести. Заплатила и пошла пешком в сторону Бьярред. Перед этим договорилась со мной на следующий день. Мы снова поеха ли в Истад, и снова повторилась та же история. Так мы ездили еще в воскресенье и в понедельник. Когда мы в понедельник воз вращались в Ломму, та женщина сказала, что все эти поездки были просто потерей времени и ничего не дали. Она ничего не объяснила, а я побоялся спросить. Когда доехали до Ломмы, она поблагодарила меня и сказала, что я ей больше не нужен. Хотя эти рейсы были для меня очень выгодны и я неплохо заработал, она на прощанье прибавила еще круглую сумму, как она вырази лась — «за потерянное время». Когда я нынче утром раскрыл «Сидсвенска Дагбладет», то на первом же снимке узнал мою быв шую клиентку. Я не мог сразу приехать в полицию: был выгод ный рейс за город, поэтому явился только сейчас.

— Вы не знаете, что интересовало ту женщину и о чем рас спрашивал пассажиров морской офицер?

— Понятия не имею. Он говорил по-польски, а я не знаю это го языка.

— Офицер был всегда один и тот же?

— Да. Она говорила только с ним.

— А вы бы его узнали?

— Конечно. Ведь я видел его четыре раза.

— Он был с парома?

— Нет. Мы всегда подъезжали к пристани раньше, чем под ходил паром. Госпожа Янссон сразу отправлялась в здание. Они выходили вместе в то время, когда первые пассажиры, прошед шие таможенный досмотр, появлялись в дверях здания пристани.

— И всегда тот мужчина обращался с вопросами к туристам?

— Да. Всегда он. Я заметил тоже, что спрашивал он только людей пожилых, лет за сорок.

— Ну что ж, — заметил Магнус Торг, — если мы сейчас выедем, то поспеем в Истад до прибытия парома. Вы поедете с нами.

Хозяин такси был не слишком обрадован, но не протестовал. Даже в Швеции таксеры стараются не ссориться с полицией. На против, мелкие услуги властям могут в будущем неплохо оку питься. Он только попросил разрешения оставить свою машину перед зданием полиции до своего возвращения и сел в нашу ма шину. Пришлось здорово давить на газ, чтобы поспеть к шести в Истад, но нам это удалось, и мы подъехали к пристани в тот момент, когда большой белый корабль мягко подходил к берегу, а динамики гремели приветственным маршем.

Мы быстро вылезли из машины и вошли в здание пристани. Тут passkontrol 16 16 Проверяющие паспорта (шведск.). и таможенники уже заняли свои места, поджи дая первых пассажиров.

Наш таксер огляделся и показал головой на человека с силь но загорелым лицом, в морском мундире с золотыми галунами.

— Вот он.

Мы подошли, и Магнус Торг попросил его на несколько слов, показав свое служебное удостоверение. Моряк представился, произнеся какую-то трудную польскую фамилию, и пояснил, что он представитель польского внешнеторгового объединения, под держивающего связи со Швецией. Спросил, чем может служить. Вопреки мнению таксера о врожденных способностях поляков к языкам, говорил он по-шведски очень плохо. Может, еще мало был здесь, чтобы изучить язык?

Офицер полиции спросил, не припомнит ли капитан, а он был капитаном морского флота, некую польку, которая четыре дня подряд приезжала в Истад.