Владимир Удовыдченко - Кошмары на улице Купчинской [СИ]

— Правильно. Но это мое строение. Почему я должен за него платить какому — то государственному дяде? Этот дядя получает гигантстские налоги от экспортируемой нефти, и зачем ему еще драть последние копейки от несчастных владельцев древних Запорожцев? Чем этот дядя отличается от любого другого бандитского вымогателя? Тем, что бандитский вымогатель не будет так мелочиться. А государственный вымогатель заберет и последнее. Вот поэтому я анархист, в лучшем понимании этого слова, и постоянно думаю о том, как ликвидировать, расформировать и разогнать нашу россиянскую милицию занимающуюся не защитой, а угнетением своих граждан.

— Ну, Глеб Осипович, — возмутился Серомышин, — тогда нам нужно думать также о том, как разогнать и ликвидировать россиянскую адвокатуру, самим фактом своего существования поддерживающую функционирование этой гнилой системы.

— Да вы пьяны, молодой человек, — вспылил Пайтон. — Вы все ставите с ног на голову. Я не желаю больше с вами употреблять спиртные напитки. Давайте лучше приступим к нашей любимой работе. Дюжев, отвечай — зачем вы меня сегодня вызывали?

Судя по решительному изменению настроения Пайтона его разглагольствования были наконец — то завершены.

— Вот у Серомышина наркоман Загуляев задержан по розыску. Дело было приостановлено, сейчас возобновим, допрашивать его будем в вашем присутствии и обвинительный акт составлять, — пояснил Дюжев.

— Ну давайте ведите сюда вашего Вову Загуляева, а я пока дело посмотрю.

Пока Серомышин ходил в дежурную часть за подозреваемым, а Дюжев убирал стаканы со стола, Пайтон, просматривая уголовное дело перестал сердиться и начал потихоньку хихикать, а затем и вовсе хохотать, вытирая толстой ладонью выступившие слезы.

— Что там такого смешного? — забеспокоился Дюжев.

— Ой, умора… Вы меня сегодня хотите уморить. При личном досмотре Загуляева понятыми записаны две женщины. Вот, Дюжев, смотри: Валентина Воробьева и какая — то Евгения Долматова. При личном досмотре понятые должны быть одного пола с задержанным.

— Да?… А мы с Серомышиным и не заметили.

— Ну Серомышин понятно, молодой еще. Но ты то, старый волк, куда глядишь? Смотрим дальше: первоначальный допрос Загуляева произведен в нарушение закона без адвоката, задержан он у вас по рапорту в 12 часов, а наркотики изъяты в 11 час. 30 мин. Все. Дальше читать не буду. Отнесите это дело тете Маше в мусорный бак. Другие дела есть?

— Для вас больше ничего нет.

— И зачем я тогда в ваше Чукчино тащился? Загуляев мне, я надеюсь, возместит транспортные расходы? Я ведь к вам издалека — из самого Ебухова приехал.

— Откуда?

— Это я так свой район Обухово называю. Крайне сексуальный район — море общежитий. А ваше Купчино — это самое настоящее Чукчино. Это Камчатка. Дикий край. Из-за вашей коррумпированности одни бомжи по делам проходят. Не на ком денег заработать.

— Что вы такой сердитый сегодня, Глеб Осипович?

— Будешь тут сердитым, когда танки НАТО у границы Ленинградской области размещают. А вы тут сидите, ничего кроме своих дел не видите. Цены на нефть какие посмотри, Дюжев. На бирже паника. Нефть в мире кончается. А вам все по фигу.

— А мы что можем сделать?

— Вы то как раз можете. Переведите ваши Уазики на газовое топливо. Все стране экономия.

В кабинет вошли Серомышин и Загуляев. Пайтон, осмотрел потрепанную Вовину фигуру с ног до головы и, зевнув, потерял к нему всякий интерес, отвернувшись к окну. Дюжев попросил Загуляева выйти в коридор и обратился к Серомышину:

— Допроса сегодня, Сережа, не будет. Прекращай дело на Загуляева за отсутствием состава преступления.

— Чего так?

— Закон читай, Серега, и дела свои изучай повнимательнее. Понятые у мужчин могут быть только особами мужеского полу. А у тебя в деле какие — то Вали Воробьевы.

— Да? Про пол понятых я знаю, но как — то в суете не обратил внимания… Слушай, Саша. Дело я прекращу, но Загуляеву об этом прошу — ни слова. Пусть у меня на крючке посидит. Мне с ним поговорить, перетереть кое-что надо.

— Ну иди ко мне в кабинет. Держи ключи. Перетрите там с Вовой что вам надо. А мы с Глебом Осиповичем по пивку дернем. Или может водочки, Осипович?

— Лучше пива. У меня от него подбородки хорошо растут. У адвоката должно быть три подбородка в виде складок на шее. Адвокаты с худыми шеями дел в судах не выигрывают и авторитета у населения не имеют.

«Также как и худые участковые», — подумал Серомышин.

Закрывшись на ключ в кабинете Дюжева, Серомышин вел беседу с Загуляевым.

— Вовчик, у тебя кто понятые были, когда наркоту изымали?

— Девчонки две. Тоже из задержанных.

— А ты их знаешь?

— А кто их не знает? Валька да Женька, проститутки наши купчинские. А что?

— Да все нормально. Все по закону. Меня вот Валя интересует. Воробьева. Где ее найти можно знаешь?

— Сергей Клавдиевич, я все знаю. Я не знаю только арестуют меня сегодня или отпустят?

— По — всякому может случиться. Через час Жук на работу выходит, будет требовать твоего ареста и беседы с тобой наедине.

— К Жуку мне нельзя. Здоровье потеряю. Помогите, Сергей Клавдиевич, вырваться на свободу. А я вас отблагодарю так, как вам и не снилось.

— Это как же?

— А как угодно. Хотите расскажу все что знаю, про всех кто вас интересует? А хотите… долларов вам дам пару тысяч?

— Чего? Откуда у тебя Вова доллары?

— Оттуда, — Вова показал пальцем в пол, — из — под земли. Я ведь не зря по местам боев шастаю, роюсь — копаюсь.

— Доллары на местах боев копаешь?

— И такое случается. Если сами брать баксы боитесь, хотите я через адвоката, того — толстого что вы для меня привели передам. Как бы оплачу его услуги, а он с вами по — братски поделится?

— Про адвоката забудь. А что… доллары настоящие?

— Натуральные. Только вот 1939 года выпуска.

— Ну покажи мне свои доллары.

— Только когда выпустите. С собой не ношу.

Серомышин, недоверчиво посмотрев в невинные Вовины глаза, пришел к выводу о великой сказочной сущности этого паренька.

— Сказки я Вова люблю. Особенно Аркадия Гайдара — военные. Про мальчиша — плохиша. Ты мне их почитаешь на досуге. А сейчас, если хочешь уйти домой, расскажи мне, где найти Валю Воробьеву.

— А что ее искать? У подруги своей Женьки Долматовой живет. Ее адрес можете в моем уголовном деле почитать. В протоколе изъятия все данные понятых есть. Впрочем, я могу вам Женькин телефон дать. Позвоните ей да спросите где Валька. Записывайте телефон.

Серомышин вписал продиктованные Вовой цифры в перекидной календарь.

— Вова, а что нового про Сеню «Уролога» сказать можешь?

— О, Сергей Клавдиевич, много чего могу сказать. Тут целая история.