Владимир Удовыдченко - Кошмары на улице Купчинской [СИ]

— Вениамин Павлович, ко мне сотрудники охранных фирм ходят с такими предложениями чуть не каждую неделю. Задолбали уже своими процентами. Слишком большая конкуренция на вашем рынке. Что вам всем неймется? Все уже итак под охраной. Вам сколько лет, уважаемый?

— Я 29 года рождения. 74 уже.

— Ну и сидели бы на пенсии, на даче в кресле качалке.

— Не люблю я дачи, Сергей Клавдиевич. Наше поколение целину поднимало — поднять не могло, а с дачей разве справишься? Я там загнусь от радикулита на грядке. Я бы сейчас оперуполномоченным поработал…, — ветеран мечтательно посмотрел на стопку уголовных дел и старческие глаза его повлажнели.

— Знаю, знаю. Чекисты бывшими не бывают. Вы мне лучше расскажите, что тут было на месте нашего отдела в 1957 году и чем вы занимались?

— Деревня была. Только Купсино, а не Купчино. Двадцать пять дворов. Церквушка. Три улицы. Между прочим одна из них называлась Купчинская улица. Вокруг деревни, пастбища, яблоневые сады и поля совхоза «Ударник». Мы его между собой называли совхоз «Красный лапоть», а иногда «Большое дышло» — девки там были большие, грудастые. Знаменитые купчинские свалки рядом были. Мой папа там беспризорников ловил в двадцатых годах — тоже чекист был.

— И много ли было кошмаров в деревне на Купчинской улице, в смысле преступлений?

— Сарай стоял на Купчинской. Приезжаем как — то, смотрим — замок открыт. Решили, что кража была. Два дня я в засаде на чердаке сарая просидел, ждал, когда вор придет.

— Дождались?

— Да. Пришел хозяин, сказал, что никакой кражи не было, просто забыл закрыть замок. Вот такие кошмары в засаде.

— Да вам, Вениамин Павлович, просто делать было нечего в те годы. Преступность хоть была реальная?

— Преступность? — нахмурил лоб Серебров. — Белье на чердаках воровали. Его тогда в жилых домах сушили почему — то на чердаках, сейчас они мансардами называются. Но заявления мы не принимали, чтобы раскрываемость не снижать.

— И большая была раскрываемость?

— Всегда сто процентов. Один месяц даже помню, получилось случайно сто три процента. Заявление я не принял, а вора поймал. То есть сто процентов уже было, а я еще три добавил.

— И что за вор?

— Женское белье воровал с чердаков, на себя надевал и ходил в нем. А потом раздаривал белье детям. Больной человек. Пять лет лагерей дали.

— А машины у вас какие были? Уазиков же тогда не было. Виллисы что — ли?

— Всего было три машины. У начальника РУВД «Победа». У зама по уголовному розыску «Москвич-400». И еще один грузовик был — автозак. Мы его «Марусей «звали.

— Почему «Марусей»?

— Не знаю. Все милицейские грузовики мы называли «Марусями». Была еще конюшня в одиннадцатом отделении. На конях участковые работали.

— Да. Читал. Женщина была начальник в одиннадцатом отделении.

— Была, была и в одиннадцатом и в двенадцатом. Сейчас таких женщин нет.

— Ну почему же нет. У меня вот сотрудник — Таня Пухова вчера так с ворюгой разобралась — он до сих пор в камере рыдает.

— Женщины всегда были самыми злобными следователями в системе НКВД. Жаль что вы, Сергей Клавдиевич, не хотите сотрудничать. Может вам подсказать что — нибудь по конкретному делу? Профессинализм, как говорят, не пропьешь — с годами он только увеличивается.

— А что вы можете подсказать?

— Могу по интуиции подсказать, где прячется скрывшийся от вас преступник.

— Да? Ну подскажите как мне бандита задержать который от меня скрылся.

— Кличка у бандита есть?

— Есть. «Уролог».

— Не зря мы с вами, Сергей Клавдиевич, женскую тему в нашем разговоре сегодня затронули. Чтобы поймать любого бандита, найдите его женщину. Никогда не теряйте время на поиск самих преступников — ищите их женщин. Будет женщина, будет и бандит. Поговорите с женщиной преступника, проследите за ней, и результат будет обязательно. И просматривайте чаще советские фильмы — про «Маньку Облигацию», например. Очень помогает в работе. Ну ладно, разрешите откланяться. Пойду я по другим отделам, может там подфартит. До свидания, Сергей Клавдиевич.

— До свидания.

Серебров, держась за поясницу, покинул кабинет, а Серомышин задумался над словами ветерана милиции: «Есть ли женщина у Семенова? А где наша Валя Воробьева? Ведь она так ко мне и не зашла с информацией, а клялась, обещала. Надо ее разыскать. Дверь у Семенова никто не открывает. Где ее найти?»

Размышления прервал Дюжев, вернувшийся из очередного похода по поликлиникам.

— Что сидишь, Серега, скучаешь, в носу ковыряешь? Работать пора, а не сопли жевать.

— Случилось что, Саша?

— Случилось то, Серега, что твоего давнего клиента поймали. В дежурке Вова Загуляев сидит. Задержан постовыми по делу что в твоем производстве. Давай допрашивай его поскорее, отпускай на подписку о невыезде и заканчивай это дело. И постарайся до 16 часов уложиться. Жук сегодня в вечер работает, придет — Вову терзать начнет. Надо успеть до его прихода. Потом поздно будет — от Вовы ничего не останется. Я уже и адвоката для Вовы пригласил. Сейчас Глеб Осипович подъедет.

— С Вовой я общаться люблю. Занимательный паренек. Анекдоты рассказывает. Слушай, Саня, а ты дело в отношении Вали Воробьевой прекратил?

— Еще в прошлом году. За примирением с потерпевшим.

— Мне бы с ней пообщаться надо. Где б ее найти?

— У Вовы Загуляева и спроси. Он же экстрасенс с необычными способностями — про всех все знает. Только на стуле крепче держись и до прихода Жука успей. Боюсь, что после общения с Жуком все способности у Вовы пропадут.

В коридоре послышался шум падающей швабры и звон опрокинутого ведра.

— Куда прешь по ведрам? Ноги вытирай, — донеслись из коридора гневные окрики уборщицы тети Маши. В ответ раздался дикий хохот, и низкий бас огласил коридорное пространство:

— Ведра в сторону. Трепещите колбасёры. Адвокатура идет.

— О! Глеб Осипович сегодня похоже навеселе, — насторожился Дюжев.

Шумно распахнулась дверь и в кабинет широкой поступью шагнул крупный с округлым брюшком седовласый мужчина. Колючий взгляд серых глаз, простреливающих присутствующих из — под насупившихся бровей, дополнялся важным внешним видом создававшимся ярко желтым галстуком висящем на серо — зеленом костюме и остроконечными ботинками крокодиловой кожи не менее чем 46 размера. Пользуясь такой обувью, трудно было пройти мимо ведер тети Маши и не задеть их. Отчего конфликт уборщицы с владельцем ботинок был неизбежен.

— Здравствуй Саша Дюжев. А с вами давайте знакомиться. Пайтон Глеб Осипович. Россиянский адвокат, — вошедший протянул Серомышину толстую с короткими пухлыми пальцами ладонь, в недрах которой буквально исчезла рука дознавателя.