Владимир Удовыдченко - Кошмары на улице Купчинской [СИ]

— Вовчик, я тебя внимательно слушаю.

— А домой отпустите?

— Не только отпущу, но и дело закрою, если что дельное поведаешь.

— Валька Виноградова с Сеней Урологом связалась. Поселилась у него. Теперь у них семья из трех человек.

— Почему из трех? Кто третий?

— Подруга Валькина — Женька Долматова. Она ведь тоже у Сени или вторая двоюродная жена, или подруга жены. Но сейчас квартира Сени пустует. Валька у Женьки живет. А Сеня в бега подался.

— Откуда Вова у тебя такие подробности?

— Я, Сергей Клавдиевич, уже пять лет состою членом поискового отряда «Забытая Родина». Все эти годы мы с товарищами работаем на местах былых сражений Великой отечественой войны. Официальная цель — поиск и перезахоронение останков советских воинов. Но вы понимаете, Сергей Клавдиевич, что в процессе раскопок попадается все что угодно — от взывчатых веществ до вещей куда более интересных.

— Чем ты, Вова, занимаешься я знаю. Но какая связь твоих занятий с информацией об интересующих меня личностей?

— Все просто как в танке КВ-1, который мы недавно откопали. Основной район нашей работы — Синявинские болота и Синявинские высоты. Страшнейшие бои там были я вам скажу…

— Скажи лучше при чем тут Валька Воробьева?

— Валька родилась и выросла в деревне Синькино на синявинских болотах. У нее там до сих пор домик остался, типа дачи. Я с Валей, можно сказать, с детства знаком. Около ее домика все перерыл. У нее на огороде, помогая сажать картошку, одних патронов ящика два накопал, а гранат… Ой. Будем считать что вы это не слышали.

— Болтлив, ты Вова. Но для меня это хорошо. Дальше что?

— А дальше то, что Сеня «Уролог» у Вали в деревне в ее домике и поселился. И неплохо живет.

— Чем же он там занимается?

— Всем жителям вполцены биотуалеты устанавливает. Из города привозит на каком — то Запорожце и пенсионерам продает в день выплаты пенсий. Народ доволен. Спрос есть. Сейчас ведь зима. В туалет на улицу ходить не удобно. Кроме того, наладил техническое обслуживание этой техники. Впрочем, вы у Вальки можете подробности узнать. Она в деревню к Сене частенько наведывается.

— Вова, позвони — ка Долматовой, попроси к телефону нашу подругу.

— Не вопрос.

Загуляев набрал номер телефона.

— Алло. Девушка, сколько у вас стоит расслабиться и забыться? Что? Не работаете уже? Жаль… Женька это я, Вова. Не узнаешь уже старых клиентов? Слушай, а Валюха дома? Позови — ка ее по делу.

Вова передал телефон Серомышину.

— Слушаю, — отозвался в трубке Валин кокетливый голосок.

— И я, Валюша, слушаю внимательно ваши объяснения.

— Кто это?

— Догадайся с двух раз.

— Кажется узнала. Сергей Клавдиевич?

— Он самый.

— Давно к вам хотела зайти, да все дела срочные не позволяли.

— Знаю я твои дела. Раз хотела, прямо сейчас иди. Я в кабинете жду. Полчаса хватит?

— Полчаса? Ну хотя — бы тридцать две минуты дайте, вещи собрать.

— С вещами собралась? Это хорошо. Значит чувствуешь свою вину. Впрочем, вещи можешь оставить, если есть что дельное мне рассказать.

— Конечно есть, Сергей Клавдиевич.

— Тогда жду.

— Ждите. Скоро буду.

В ожидании Воробьевой, Серомышин, вспомнив о недавно прозвучавших финансовых предложениях, продолжил беседу с Загуляевым.

— Так где ты, Вова, долларов накопал?

— Летом в Белоруссию ездил в командировку. В Гомельскую область. Ельский район. Мы там раскапывали партизанскую базу времен войны. Там и накопал.

— Откуда же на партизанской базе доллары взялись?

— Трудно сказать. Похоже что из Польши. Я эти баксы нашел в истлевшей сумке рядом с останками какого — то поляка. Сумка сгнила, а баксы, не как новые конечно, но сохранились отлично.

— А с чего ты решил что останки человека принадлежат поляку?

— Документы при нем были: Гжегош Бженчик Пчукевич, банковский клерк, польское удостоверение личности, выдано в марте 1939 года. То есть еще до начала второй мировой войны.

— И как же польский клерк в Белоруссию попал?

— Этот вопрос требует изучения. В сумке тетрадь была. Похоже что личный дневник этого поляка. Текст слабый, но почерк хороший и разобрать можно. Большую часть записей я перевел по словарю, но все равно нужно найти хорошего переводчика с польского на русский и кое — что уточнить.

— И зачем тебе, Вова, доллары 1939 года выпуска? Они же давно не действительные. В музей сдашь за деньги?

— Вы, Сергей Клавдиевич, плохо знаете Федеральную резервную систему США — это ихний главный банк так называется. Насколько мне удалось выяснить, в Америке до сих пор находятся в свободном обращении все долларовые банкноты начиная с 1928 года выпуска по настоящее время. Так что эти доллары вполне можно обменять на более свежие или на рублики.

— Ну это я не в курсе событий. И где же этот поляк лежал? Прямо с долларами в лесу?

— В лесу. Внешне там уже давно ничего от прежней базы не осталось. О том, что партизаны целый год жили в этом месте мы узнали от местных жителей и из архивных документов. Обычно мы копаем весной, когда земля выталкивает наружу свое содержимое после схода снега. Ямки всякие, холмики роем, помня при этом, что сапер ошибается только один раз. В одном месте в яме оставшейся от разрыва артиллерийского снаряда, земля как бы провалилась и остатки бревен из под нее торчат. Ясно, что землянка была или блиндаж и засыпало его взрывом. Я ковырнул лопатой саперной бревнышко — открылся лаз. Как — бы дыра в земле. Пролез туда. Вещи нашел, сняряжение, останки поляка и еще двух человек. На плече у поляка сумка с долларами была. Держался он за нее перед гибелью цепко — еле вырвал из его окостеневших пальцев.

— И сколько там было долларов?

— Немного. Десять тысяч всего.

Серомышин ухмыльнулся, но Загуляев казалось не замечал иронии дознавателя. С серьезным видом, с волнением в голосе и горящим взглядом он продолжал свой рассказ.

— Купюры интересные: и по сто и по… два доллара были.

— По два даже? А почему были а не есть? Где сейчас эта пачечка зеленых бумажек?

— Партнер мой забрал. Сказал, экспертам покажет, чтобы уточнить настоящие деньги или рисованные. Но я их хорошо рассмотрел — явно не рисованные, а ксероксов в те времена не было. У меня только две тысячи и осталось. Могу поделиться если дело закроете.

— И что партнер? Провел экспертизу?

— Меня он провел… Вокруг пальца. Не отдает деньги, говорит бандиты забрали. Кинул, гад.

— И кто ж это такой, твой партнер? Я его знаю?

— Вообще — то… знаете. Но я вам сейчас не скажу. Нельзя пока. Сам разберусь.

— Как знаешь…

Серомышин внимательно посмотрел в Вовины глаза. В них не было ни капли иронии, только легкая грусть от утраченного состояния. Рассказанная история, скорее всего, была явной выдумкой в которую сам Вова поверил как в настоящую. Однако какой — то интуитивный внутренний голос, идущий из подсознания, говорил дознавателю, что хотя Загуляев, безусловно, является великим сказочником, но, часть изложенных событий могла иметь под собой правдивую почву.