Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

– Но они все равно увидели бы его автомобиль.

– Сомневаюсь, что это его собственная машина. В противном случае он припарковался бы подальше. Все выглядит так, будто он сознательно демонстрирует эту машину на месте преступления.

– Чтобы возможные свидетели навели полицию на ложный след?

– Хм… – Харри глотнул кофе и поморщился.

– Прости, но у меня не было замороженно-высушенного, – сказала Кайя. – И какой же вывод? Подтверждается или нет твоя теория о профессиональном преступнике, который действовал безупречно?

– Не знаю. – Харри откинулся назад, чтобы вынуть из кармана брюк пачку сигарет. – То, что он чуть не забыл про фотоловушку, как-то не очень вяжется со всем остальным. И еще мне показалось, что он качался, когда стоял в дверях, ты обратила внимание? Будто бы из дома выходит не тот человек, который туда зашел. И что, интересно, он мог делать в доме два с половиной часа?

– А ты как думаешь?

– Я думаю, он находился под воздействием наркотиков или алкоголя. Руар Бор принимает таблетки?

Кайя неопределенно покачала головой, взгляд ее остановился на стене за спиной у Харри.

– Это значит «нет»? – спросил он.

– Это значит: я не знаю.

– Но ты этого не исключаешь?

– Исключаю ли я, что спецназовец, три раза побывавший в Афганистане, сидит на колесах? Конечно нет.

– Мм… Можешь вынуть карту памяти? Отдам ее Бьёрну, пусть криминалисты поработают с изображением.

– Конечно. – Кайя взяла камеру. – Что скажешь по поводу ножа? Почему убийца не выбросил его там же, где и карту памяти?

Харри исследовал остатки кофе на дне чашки.

– Судя по состоянию места преступления, у убийцы имеется представление о том, как работает полиция. Можно предположить, что ему известно, как тщательно мы обследуем район вокруг этого места в поисках возможного орудия преступления. Он понимал: вероятность того, что мы найдем нож в мусорном бачке на расстоянии менее километра, довольно высока.

– Но карту памяти…

– …выбросить было безопасно. Он не думал, что мы станем ее искать. Кто мог знать, что на участке Ракели находилась закамуфлированная фотоловушка?

– Так где же все-таки нож?

– Я не знаю. Но если попытаться просто угадать, я бы сказал, что он у убийцы дома.

– Почему? – спросила Кайя, глядя на дисплей камеры. – Ведь если его там найдут, это будет равнозначно обвинительному приговору.

– Потому что наш злоумышленник считает себя вне подозрений. Нож не гниет, не тает, его надо спрятать в таком месте, где его никогда не найдут. И тут на ум первым делом приходит свое жилье. То, что нож находится поблизости, дает чувство контроля над собственной судьбой.

– Но если он использовал нож с места преступления, а потом стер с него отпечатки пальцев, то орудие будет невозможно связать с преступником, если, конечно, нож не будет находиться у него дома. Дом – последнее место, которое я бы выбрала.

Харри кивнул:

– Ты права. И, как я и сказал, я не знаю наверняка, а просто гадаю. Это… – Харри пытался подобрать нужное слово.

– Шестое чувство?

– Да. Нет. – Он сжал виски руками. – Сам не знаю. Помнишь, как в юности перед приемом ЛСД нас предупреждали, что потом, в дальнейшей жизни, у нас в любой момент может ни с того ни с сего случиться рецидив, возникнуть галлюцинации?

Кайя оторвала взгляд от дисплея камеры:

– Я не принимала ЛСД, да мне его никто и не предлагал.

– Умничка. Я был не таким хорошим мальчиком. Некоторые утверждают, что подобные рецидивы можно спровоцировать. Например, стрессом. Или алкоголем. Травмами. Галлюцинации возникают потому, что в организме активизируются остатки старого вещества, ведь ЛСД – это синтетический наркотик и не разлагается, как, например, кокаин.

– И сейчас ты думаешь, не произошло ли и с тобой нечто подобное?

Харри пожал плечами:

– ЛСД расширяет сознание. Под его воздействием мозг выдает бешеную скорость и начинает обрабатывать информацию на таком детальном уровне, что у человека появляется ощущение, будто он постиг космическое знание. Это единственное объяснение, которое я нахожу тому, что вдруг почувствовал : нам надо проверить те зеленые мусорные бачки перед клубом. Ну подумай сама, можно ли случайно отыскать такой малюсенький кусочек пластика в первом же подозрительном месте в километре от места преступления?

– Наверное, нет, – ответила Катрина, не отрывая глаз от дисплея.

– Хорошо. Но, Кайя, то же самое космическое знание подсказывает мне, что Руар Бор – не тот человек, которого мы ищем.

– А если я скажу, что мое космическое знание подсказывает мне, что ты ошибаешься?

Харри пожал плечами:

– Это ведь я принимал ЛСД, а не ты.

– Но это ведь я просмотрела записи, сделанные до десятого марта, а не ты.

Кайя повернула камеру и показала Харри дисплей.

– Вот, пожалуйста, за неделю до убийства, – сказала она. – Какой-то человек выходит из-за камеры, поэтому, когда начинается запись, мы видим только спину. Он останавливается перед ней, но, к сожалению, не поворачивается, и лица его не видно. Его нельзя рассмотреть и когда он два часа спустя уезжает оттуда.

Харри уставился на большую луну, висевшую прямо над крышей дома. Разглядывая силуэт на фоне луны, Харри видел все детали дула и части приклада, видневшиеся из-за плеча человека, который опасался быть замеченным из дома.

– Если я не ошибаюсь, – сказала Кайя, а Харри уже знал, что она не ошибается, – то это «Кольт Канада С8». Не слишком стандартное оружие, мягко говоря.

– Думаешь, это Бор?

– Во всяком случае, спецназовцы пользуются таким оружием в Афганистане.

– Вы хоть понимаете, в какое положение меня поставили? – спросила Дагни Йенсен. Она не стала снимать пальто и уселась прямо на стул перед столом Катрины Братт, обхватив руками сумочку. – Со Свейна Финне сняты все обвинения, ему даже нет необходимости скрываться. Мало того, теперь он знает, что я подала на него заявление об изнасиловании!

За дверью Катрина увидела мускулистую фигуру Кари Бил, одной из трех полицейских, кому поручили охрану Дагни Йенсен.

– Но, Дагни… – начала Катрина.

– Йенсен, – оборвала ее женщина. – Фрёкен Йенсен. – Потом она уткнулась лицом в ладони и заплакала. – Он свободен, а вы не можете охранять меня всю жизнь. Но он … он будет постоянно следить за мной… как крестьянин за стельной коровой!

Плач перешел в хлюпающие рыдания, и Катрина задумалась, что ей делать. Встать, обойти вокруг стола, попробовать утешить женщину или же лучше оставить ее в покое? Ничего не делать. Посмотреть, не пройдет ли это само. Не исчезнет ли.

Катрина содрогнулась.

– Мы продолжаем рассматривать возможность предъявить Свейну Финне обвинения в изнасилованиях и отправить его за решетку.