Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

Харри потер карту памяти, словно надеясь, что из нее появится джинн.

Где-то в его рассуждениях кроется ошибка. Он явно что-то упустил! Черт, черт!

Ему надо взять паузу. Ему требуется… кофе. Крепкий турецкий кофе. Харри полез за стойку в поисках джезвы, оставшейся от Мехмета, и обратил внимание на то, что Эйстейн сменил музыку. Все еще хип-хоп, но теперь без джаза и замысловатых басов.

– Это что такое, Эйстейн?

– Кэйн Уэст, «So Appalled»! – прокричал Эйстейн из подсобки.

– И это сейчас, когда я был почти уже твой?! Выключи, будь так добр.

– Это хорошая музыка, Харри! Дай ему время. Мы не должны быть консервативными.

– Почему? Я не слышал тысячи альбомов прошлого столетия, и мне жизни не хватит, чтобы их все прослушать.

Харри сглотнул. Как же это прекрасно: моменты отдыха от тяжелых мыслей, обмен легкими бессмысленными репликами с противником, которого ты знаешь вдоль и поперек, этакий дружеский пинг-понг.

– Соберись, брат. – Эйстейн вошел в зал, широко улыбаясь беззубым ртом. Последний передний зуб он потерял в одном баре в Праге: клык просто-напросто выпал. И хотя, обнаружив дыру во рту в туалете аэропорта, Эйстейн сразу позвонил в бар и ему потом прислали по почте коричнево-желтый зуб, приделать его обратно не получилось. Однако приятеля это не особо заботило.

– Это классика, которую будут слушать старички-хипхоперы, Харри. Тут есть не только форма, но и содержание . А это очень важно.

Харри рассматривал карту памяти на свет. Он медленно кивал.

– А ведь ты прав, Эйстейн.

– Ну еще бы.

– Моя ошибка именно в том, что я зациклился на форме, то есть на том, как осуществлялось убийство. И упустил то, о чем сам всегда талдычил студентам в Полицейской академии: почему ? Мотив. Содержание.

Дверь позади них открылась.

– О черт, – тихо произнес Эйстейн.

Харри взглянул в зеркало за спиной друга. К ним легкой походкой, потряхивая головой, приближался маленький мужчина. Черная гладкая челка, усмешка на губах. Такого рода усмешку можно увидеть у гольфистов и футболистов, только что отправивших мяч высоко на трибуны: она была призвана сообщить окружающим, что это настолько не лезет ни в какие ворота, что даже смешно.

– Холе! – Высокий, страшно дружелюбный голос.

– Рингдал! – Голос низкий и совсем даже не дружелюбный.

Харри увидел, как Эйстейн поежился, словно температура в баре опустилась ниже нуля.

– И что же, позволь узнать, ты делаешь в моем баре, Холе? – В карманах синей спортивной куртки Рингдала, которую он снял и повесил на крючок с обратной стороны двери в подсобку, звякнули ключи и монеты. Рингдал напоминал Харри какого-то музыканта, вот только он не мог вспомнить, кого именно.

– Ну… – сказал Харри. – Допустим: «Проверяю, как распоряжаются наследством» – это удовлетворительный ответ?

– Единственный удовлетворительный ответ: «Я уже ухожу».

Харри засунул карту памяти в карман и слез с барной табуретки.

– Кажется, ты не настолько пострадал, как я надеялся, Рингдал.

Рингдал засучил рукава рубашки.

– Ты о чем?

– Ну, чтобы заслужить пожизненное отлучение, я должен был как минимум сломать тебе носовую перегородку. Хотя, возможно, у тебя ее нет?

Рингдал рассмеялся так, будто действительно считал ответ Харри смешным.

– Тебе удалось попасть в меня первым ударом, Холе, потому что я был к нему не готов. Немного крови из носа, но должен тебя разочаровать: удар оказался не такой силы, чтобы сломать кость. А потом ты бил в воздух. И вон в ту стену. – Рингдал наполнил стакан водой из-под крана за стойкой.

«Ну разве не парадокс: трезвенник заправляет баром? – подумал Харри. – Хотя чего только в жизни не бывает».

– Ты очень старался, Холе. Но куда тебе против меня, тем более в нетрезвом виде? Я ведь как-никак чемпион Норвегии по дзюдо.

– Ах вот как? Теперь ясно, почему ты выбираешь такие отстойные пластинки, – сказал Харри.

– В смысле?

– Ты когда-нибудь слышал о дзюдоисте, который разбирается в музыке?

Рингдал вздохнул, Эйстейн закатил глаза, и Харри понял, что закинул мяч на трибуну.

– Уже ухожу, – сказал он, поднялся и направился к двери.

– Холе?

Харри остановился и обернулся.

– Прими мои соболезнования. – Рингдал левой рукой поднял стакан воды, будто произнося тост. – Ракель была чудесным человеком. Жаль, что она не успела продолжить.

– Что продолжить?

– О, неужели Ракель тебе не рассказывала? Продолжить работать в «Ревности». Она ведь тоже была акционером. Я предложил ей остаться председателем правления после твоего ухода. Ладно, Харри, забудем о разногласиях. Тебе здесь рады, и я обещаю слушаться Эйстейна в отношении выбора музыки. Я заметил, что посетителей в баре стало меньше, и это, разумеется, может быть вызвано в том числе и ослаблением… – он подыскивал слово, – э-э-э… музыкальной политики.

Харри кивнул и открыл дверь.

Он стоял на тротуаре и оглядывался по сторонам.

Грюнерлёкка. Скрип скейтборда под ногами мужика лет скорее сорока, чем тридцати, в кедах «Конверс» и фланелевой рубашке, купленной, как показалось Харри, в дизайнерском магазине или в хипстерской лавочке, где, как объяснила Хельга, девушка Олега, продается same shit, same wrapping [33] То же дерьмо в той же упаковке (англ.) . , но только с трюфелями фри, что позволяет утроить цену и все равно оставаться в тренде.

Осло. Молодой человек с импозантной неухоженной бородкой пророка, свисающей как слюнявчик над галстуком на безупречном костюме, в расстегнутом пальто от «Бёрберри». Кто он – финансист? Его образ – ирония? Или просто смятение?

Норвегия. Пара в обтягивающих спортивных костюмах труси́т, держа в руках лыжи и палки, в поисках последних островков снега, который еще не растаял в окрестностях столицы. Лыжная мазь за тысячу крон, энергетический напиток и протеиновый батончик в сумочке, что висит на заднице.

Харри достал телефон и набрал номер Бьёрна.

– Да, Харри?

– Я нашел карту памяти от фотоловушки.

Молчание.

– Бьёрн, ты меня слышишь?

– Да, мне просто надо было отойти в сторонку, а то здесь слишком шумно. Это же с ума можно сойти. И что видно на записи?

– К сожалению, не много. Поэтому я хотел спросить, можешь ли ты помочь мне ее проанализировать. Изображение темное, но у вас ведь есть способы вытащить из картинки больше, чем удалось мне. Там видны силуэты, производящие разные действия вроде открытия дверей и так далее. Специалист по трехмерным технологиям наверняка сможет дать примерное описание примет. – Харри потер шею. Где-то чесалось, вот только он не понимал, где именно.

– Могу попробовать, – ответил Бьёрн. – Надо задействовать стороннего эксперта, ведь если не ошибаюсь, ты намерен пока хранить все в тайне, да?