Джеффри Дивер - Место преступления

Дебби подумала, что они ошибаются. Через стеклянную входную дверь она видела, как грабитель сбегал по высоким ступенькам. Видела, как он выстрелом сбил шляпу с головы пожилого джентльмена, как врезался в старухину тележку и помчался прямо к калитке в железной ограде. И почти не сомневалась, что колебался он, перед тем как протиснуться между прутьями, демонстративно. Это просто-напросто была игра на публику — на самом деле преступник заранее знал, что, если понадобится, между прутьями пролезет. И никакой предназначенной для бегства машины никогда не найдут, потому что уйти он собирался совсем иначе. А именно: или по улице, или через ограду.

Однако в ее сценарии были слабые места. А что с деньгами? Он забыл от волнения, что сперва нужно перебросить сумку, или времени не хватило? И куда б двинулся, если бы не был вынужден свернуть к решетке? Вопросы были весьма серьезными — настолько серьезными, что Дебби предпочла оставить свои соображения при себе. Ей и без того было о чем подумать. Минуту назад Сесил Вудторп, окруженный плотным кольцом репортеров, обернулся и пальцем указал на нее. Затем, отделившись от этой группы, направился к ней.

Отлично, подумала она. И что дальше?

В номере на третьем этаже гостиницы в четверти мили от банка женщина в купальном халате и шлепанцах стояла у единственного окна, куря сигарету и глядя на унылую морось за стеклом; свободной рукой она потирала синяк на бедре. Голова у женщины была обернута белым полотенцем — волосы еще не успели высохнуть.

От нечего делать она наблюдала за движением на улице внизу. Везде люди — на тротуарах и в автомобилях, бесконечный безостановочный поток. Как поется в этой песне? «Даже не ищи начала в бесконечности кольца…» [39] Строка из песни «Мир твоих фантазий» А. Бергмана, М. Бергман и М. Леграна. На всех этих людей ей было решительно наплевать. Как и на то, что комната, где она находилась, подобно большинству комнат в этой части города, была убогая и грязная.

В дверь постучали. Женщина насторожилась, поплотнее запахнула халат и подошла к двери. Ни глазка, ни цепочки там не было, поэтому, взявшись за ручку, она приложила к деревянной панели ухо, прислушалась и спросила: «Кто там?».

И тут же услышала, как тихонько скрипнули, приоткрываясь, двери в коридоре. Широко их не отворяли — только чуть-чуть, чтобы взглянуть через щелочку. Она недаром провела два дня в этом номере и знала, что большая часть постояльцев гостиницы — или наркодилеры, или наркоманы, и никто, к этим категориям не относящийся, их не интересует.

— Управление социального обеспечения, — ответили за дверью. — Разрешите войти?

Она услышала, как те же самые двери, щелкнув, закрылись. И словно бы ощутила всеобщее облегчение: социальная служба. Не полиция.

Затянувшись напоследок, женщина открыла дверь и похромала вглубь комнаты, чтобы бросить окурок в пустую банку из-под кока-колы. У нее за спиной в номер вошел Оуэн Маккей. Он был без бейсболки, в промокшей рубашке, джинсы на одном колене порваны — от того же столкновения, при котором пострадало ее бедро.

Женщина повернулась к нему, и тогда, задрав подол рубашки, он вытащил из-за пояса пистолет. Затем вынул из кармана джинсов моток желтого скотча.

— Боюсь, ты не социальный работник.

— Ты не ошиблась, — улыбаясь, ответил он. — Иди ко мне.

Сесил Вудторп, выпятив грудь, торжественно произнес:

— Надо пересчитать.

Они с Дебби Мартингейл стояли в задней комнате. Вудторп одной рукой бережно прикрывал заклеенную боевую рану, а в другой держал все еще застегнутую черную спортивную сумку, которую полчаса назад рьяно набивал хранившейся в сейфе наличностью.

— Зачем? — поинтересовалась Дебби.

Вудторп поставил сумку на стол между ними.

— Репортеры хотят точно знать, сколько пытался украсть грабитель. Когда закончишь считать, доложись Рамси.

Управляющий филиалом банка Доналд Рамси, которого в данный момент интервьюировал кто-то из малоизвестных репортеров, только что явился в банк и выглядел, как ребенок, получивший в подарок воздушный шар, когда празднование дня рождения уже завершилось.

«Рамси, — мысленно отметила Дебби. Сегодня утром он был бы мистер Рамси. — Делаешь карьеру, Сесил?»

Вудторп уже повернулся, собираясь уйти, чтобы не мешать Дебби заниматься делом, но тут она расстегнула молнию на тяжелой сумке, заглянула внутрь и, не сдержавшись, пробормотала: «Ого!».

Вудторп остановился и обернулся:

— Что такое?

— Да здесь целое состояние! — Дебби запустила руку в сумку. — Десятки пачками, сплошняком, сверху донизу.

Вудторп нахмурился.

— О Господи, Мартингейл. Неудивительно, почему у тебя баланс никогда не сходится. Нельзя сотню называть десяткой!

— Что?

— Сотню десяткой, — терпеливо повторил Вудторп. — Этот идиот сказал, что ему нужны только крупные купюры. И я набил сумку сотенными.

Теперь нахмурилась Дебби. Достав одну из пачек, она большим пальцем пролистала ее по краю, внимательно разглядывая каждую банкноту. И обнаружила, что ошиблась. Не десятки составляли пачку. Но и не сотни. Там были пустые бумажки — только сверху лежала десятидолларовая купюра. Затаив дыхание, Дебби вытащила еще несколько пачек. Все были одинаковые: сверху десятка, дальше девяносто девять белых бумажных прямоугольников. Засунув руку поглубже, Дебби сделала еще одно открытие. Если не считать нескольких верхних слоев, сумка была набита старыми газетами.

Дебби снизу вверх посмотрела на внезапно побледневшее лицо Сесила Вудторпа.

— Ты какого идиота имел в виду? — спросила она.

Отрывая зубами от мотка кусок за куском скотча, Оуэн Маккей не сводил глаз с женщины. Лишь один раз он обвел взглядом комнату. В углу упакованные чемоданы, на кровати аккуратно разложены рубашка и брюки, на столе пустая черная спортивная сумка, рядом с ней — пачки купюр, собранные столбиками по десять пачек в каждом. Около стола на полу стояла тележка из супермаркета, заполненная мусорными мешками. Один из этих мешков сейчас был в руках у женщины — она раскрыла его перед Оуэном. Он снова сосредоточился на ее лице.

— Дела в мусорном бизнесе, вижу, обстоят неплохо, — сказал он.

Она пожала плечами.

— Не могу пожаловаться.

— Сколько? — спросил он, продолжая возиться со скотчем.

— Девятьсот шестьдесят тысяч. Если я правильно сосчитала. — Она продолжала на него смотреть, по-прежнему держа мешок открытым. В тишине, воцарившейся в комнате, слышно было только, как холодный дождь барабанит по оконному стеклу.

Оуэн наконец кончил обматывать скотчем свой пистолет. Как он прочитал, только этот способ гарантирует, что никакой металл о детектор не обнаружит оружия. Пистолет и моток скотча полетели в открытый мешок; за ними последовали солнцезащитные очки и накладные усы. Оуэн мельком заметил, что в мешке уже лежит седой парик, красное цветастое платье, задрипанное пальто и коробочка с косметикой.