Сью Графтон - О - значит опустошенный

Я и сейчас способна продекламировать большие куски из «Разбойника» Альфреда Нойеса, при малейшей провокации. Исходя из моего опыта, это не слишком полезная способность.

В детстве такая бессмысленная умственная гимнастика была идеальной тренировкой для игры на детских днях рождения, которые я посещала. Нам на короткое время показывали поднос с разными вещами, и приз получала девочка, которая запомнила больше всех. Я была чемпионом. В четвертом классе я выиграла карманную расческу, гигиеническую помаду, мешочек разноцветных камешков, коробку цветных карандашей, кусок мыла из мотеля в красивой обертке и пару пластмассовых заколок... по-моему, все это не стоило затраченных усилий. В конце концов мамашам это надоело и они стали настоятельно рекомендовать, чтобы я делилась выигранным, или пеняла на себя. Обладая острым чувством справедливости, даже в таком возрасте, я отказывалась, что свело количество приглашений к нулю. С годами я поняла, что простое записывание освобождает запертого во мне ребенка от излишней перегрузки мозга.

Я до сих пор отказываюсь делиться наградами, которые честно заслужила.

Выезжая со стоянки я размышляла о странностях жизни, о том, что клочок бумаги может иметь эффект расходящихся кругов. По неизвестным причинам у покойника оказалась записка с моим именем и номером телефона, и поэтому наши дорожки пересеклись. Хотя для разговора было уже слишком поздно, я не совсем была готова просто пожать плечами и последовать дальше. Может быть, он собирался позвонить в тот день, и смерть настигла его до того, как он смог действовать. Может быть, он хотел позвонить и передумал. Я не искала ответов на все, но небольшая проверка не помешает. Я не ждала долговременных последствий. Я представляла себе, что задам пару вопросов, добьюсь небольшого прогресса, или никакого прогресса, и забуду обо всем. Иногда незначительный момент меняет все.

Возвращаясь в город, я заехала на мойку машин. Много лет я владела «фольксвагенами-жуками», которые дешевы в обслуживании и обладают определенным причудливым обаянием. Полный бак мог доставить куда угодно в пределах штата, а в случае небольшой аварии можно было поменять бампер за гроши. Это значительно перевешивает недостаток лошадиных сил и ухмылки других водителей. Я- девушка, привыкшая к джинсам и ботинкам, поэтому недостаток гламура мне как раз подходит.

Мой первый «фольксваген», бежевый седан 1968 года, окончил свою жизнь в кювете, после того, как мужик на грузовике спихнул меня с дороги. Это случилось недалеко от городка Сэлтон Си, где я разыскивала пропавшего человека. Парень собирался меня убить, но нанес моей персоне относительно скромный ущерб, в то время как с машиной было покончено.

Мой второй «фольксваген» был 1974 года, бледно-голубого цвета, только с одной небольшой вмятиной на левом заднем крыле. Эта машина нашла безвременную кончину в большой яме после погони на изолированном участке дороги в округе Сан Луис Обиспо. Я слышала, что большинство фатальных дорожных происшествий происходит в радиусе трех километров от дома, но мой личный опыт говорит об обратном. Я не собираюсь утверждать, что жизнь частного детектива состоит из сплошных опасностей. Наибольшая угроза для меня — помереть от скуки, разбирая документы в библиотеке окружного суда.

Моя нынешняя машина - «форд-мустанг», двухдверное купе, с ручной трансмиссией, передним аэродинамическим щитком и широкими шинами. Эта машина служила мне хорошо, но кричащий ярко-голубой цвет слишком притягивал взгляды, что было неудобно для моей работы. Иногда меня нанимали, чтобы понаблюдать за ничего не подозревающим супругом, и назойливый вид «босса-429» поблизости мог в любой момент все испортить.

Я владела «мустангом» уже год, и поскольку первая любовь к нему прошла, я примирялась с ним до той поры, пока очередной негодяй не нападет на меня. Наверное, время уже пришло.

Пока что я старалась быть аккуратной в обслуживании, с частыми посещениями мастерской и еженедельной мойкой. Мойка машины за $ 9.99 , «пакет люкс», включала в себя обработку пылесосом внутри, мытье пеной, полоскание, горячую полировку и сушку феном в 60 лошадиных сил. С квитанцией в руке я смотрела, как служащий поставил «Мустанг» в очередь на конвейер, который увезет его из вида.

Я вошла внутрь станции обслуживания и заплатила кассиру, отвергнув предложение повесить пахнущую ванилью штуковину на мое зеркало заднего вида.

Я подошла к длинному окну и смотрела, как рабочий подвел мой «Мустанг» к механической платформе. За ним следовал белый «горбунок» неизвестного происхождения.

Четыре панели свисающих тряпочных валиков размазывали мыло и воду по поверхности машины, в то время как вращающиеся тряпки описывали пируэты по бокам.Отдельный цилиндр с мягкими щетками задержался на переднем бампере, весело скребя и полируя.

Было что-то гипнотизирующее в методическом процессе намыливания и смывания, который окружал «Мустанг» одеялом из пенистой воды, мыла и полироля.

То, что я находила зрелище захватывающим, являлось честным показателем того, как легко меня было развлечь.

Я была так увлечена, что едва замечала стоявшего рядом мужчину, пока он не заговорил.

- Это ваш «мустанг»?

- Ага, - ответила я и взглянула на него. Ему было лет сорок, темные волосы, хороший подбородок, стройная фигура. Не настолько хорош собой, чтобы раздражать или пугать.

На нем были ботинки, вылинявшие джинсы и синяя джинсовая рубашка с закатанными рукавами. Его улыбка открывала ряд белых зубов, с одним искривленным резцом.

- Вы поклонник? - спросила я.

- О, да. У моего старшего брата был 429, когда он учился в старших классах. Елки, ты только жмешь на педаль, и он рвет дорогу. Это 1969?

- Почти, 1970. Впускной канал и размер выхлопной трубы.

- Так и должно быть.Какой объемный расход воздуха?

- Восемь, - ответила я, как будто бы понимала, о чем он говорит, и двинулась вдоль окна, вместе со своей машиной. - Это ваш «горбунок»?

- Боюсь, что да. Мне нравилась машина, когда я ее купил, а потом начались проблемы. Я трижды пытался ее вернуть, но они заявили, что ничего не могут сделать.

Обе машины исчезли из вида, и мы двинулись к выходу, он прошел вперед и открыл для меня дверь. Один служащий сел на переднее сиденье моего «мустанга», а второй — за руль «горбунка», который, как я теперь разглядела, оказался «ниссаном». Обе машины поставили на площадку, где к ним устремились две группы рабочих с махровыми полотенцами, стирая оставшиеся потеки воды и брызги полировки. Через минуту один из них поднял полотенце, глядя на нас.

Когда я направилась к своей машине, владелец «ниссана» сказал: