Питер Ловси - Ищейки

— Он достаточно тяжел, чтобы проломить голову человеку?

— О боже. Вы думаете, это возможно?..

— Какие-то проблемы? — спросила Джули, войдя в комнату и присев за столик у двери.

Даймонд проворчал что-то невнятное и, сдвинув в сторону компьютер, плюхнулся на крышку стола. Гражданские сотрудники уже закончили свою работу.

Он тяжело вздохнул:

— Не больше, чем вчера. Семь бед — один ответ. Мне уже все равно.

— Вы насчет той истории с трупом?

— В том числе. Чертовы стишки. Пропавшая марка. Дурацкий клуб «Ищеек». Все это похоже на скверный детектив. Я кадровый полицейский, а не жеманный француз в гетрах и с тросточкой.

— Бельгиец.

— Что?

— Эркюль Пуаро был родом из Бельгии.

— Да хоть из Монголии. Это плод писательской фантазии, и больше ничего. У меня такое чувство, что я попал в детективный роман. В реальном мире такие вещи не происходят. Черт возьми, я должен раскрыть тайну запертой комнаты! А если я ее раскрою — точнее, когда я ее раскрою, — что мне подсунут дальше? Симпатические чернила?

Джули выдержала паузу. Она давно работала с Даймондом и знала, что приступы хандры у него быстро проходят. Помолчав немного, она спросила:

— Вы уверены, что вам надо раскрыть тайну запертой комнаты?

Даймонд скрестил руки на груди:

— То есть?

— В детективах персонажи обычно поступают именно так — берутся за дело и ломают себе голову до тех пор, пока не находят решение. Это напрашивается само собой. Но, может быть, мы можем подойти к проблеме с другой стороны?

— Любопытно, с какой?

— Существует очень небольшой круг людей, которые могли похитить марку. Вы согласны?

— Разумеется, но это забота Уигфула.

Джули покачала головой:

— Я говорю про «Ищеек». Все они знали, что Майло принесет на следующую встречу «Человека-призрака», а вор как раз использовал эту возможность. Если марку украл не Майло, значит, это сделал тот, кто подкинул ему марку.

Даймонд кивнул. Все это было слишком очевидно.

Джули продолжала:

— Значит, этот человек присутствовал на том собрании, когда Майло объявил, что будет читать главу о запертой комнате.

— Или просто слышал об этом от других.

— Возможно, — признала она. — Но круг все равно очень небольшой, верно?

— Пожалуй.

— Именно он и составляет список подозреваемых в убийстве.

Даймонд поднял палец:

— Не стоит торопиться.

Джули встала и зашагала по комнате, стараясь как можно точнее изложить свои аргументы.

— Убийца забрался в каюту «Мисс Хадсон», как и вор, укравший марку. Давайте говорить прямо, мистер Даймонд. Это одно и то же лицо. Ни за что не поверю, что два человека могли независимо друг от друга пробраться в лодку, не трогая замка. Два разных человека, и каждый из них умнее вас? Чепуха.

— И что из этого?

— То, что нам нужно не ломать голову над запертой комнатой, а просто допросить свидетелей. В смысле — мне и вам. Я знаю, что у нас уже куча показаний, но ничто не может заменить личного общения.

— Обход свидетелей, — усмехнулся Даймонд.

— Я говорю не о том, чтобы допрашивать всех подряд. Речь идет о подозреваемых, а их совсем немного.

— Это ваш совет?

Джули помолчала, почувствовав в его словах иронию.

— Я просто пытаюсь быть полезной.

— Что ж, у вас получается. — Даймонд сказал это искренне. Слова Джули помогли ему разрешить некоторые сомнения, которые давно не давали ему покоя. — Просто я не уверен в том, что вор и убийца — действительно одно лицо. Возьмите, например, Сида Тауэрса. Что, если это он украл марку?

— Сид?

Даймонд кивнул:

— Жертва убийства?

Даймонд вкратце обрисовал характер Тауэрса:

— Тихий, скромный, неприметный, но совсем не глупый. Поклонник Джона Диксона Карра. Представьте, какое удовольствие ему доставило бы удивление «Ищеек», самоуверенно считавших, что они знают все о детективном жанре! Это только гипотеза, но мы вполне можем предположить, что он украл «Черный пенни» просто для того, чтобы заявить о себе — не посредством красноречия, в котором был не силен, а с помощью письменной речи, загадок и стихов. «Я умнее вас всех, — как бы говорил он, — всех вместе взятых, что бы вы там обо мне ни думали». А какой изящный ход — подложить марку в книгу Майло, продемонстрировав еще один образчик «запертой комнаты», о котором не подозревали ни доктор Фелл, ни кто-либо другой. Понимаете, к чему я клоню, Джули?

— Что вор — это Сид? Но его убили.

Даймонд начал излагать версию, которая, по его собственному мнению, выглядела очень здраво:

— Убили в каюте яхты. Сид вернулся туда, зная, что Майло не будет на борту. Вероятно, он хотел оставить какую-то записку, может быть, даже новую загадку. Он пробрался туда и проделал тот же фокус, что и раньше, — в чем бы он ни заключался, — но на этот раз за ним следил другой человек, который вооружился гаечным ключом и проломил ему голову.

— И кто же это?

— Хороший вопрос. Кто-нибудь из «Ищеек», например. Или тот, у кого был зуб на Сида. Или какой-нибудь местный бандит, который шел вчера вечером по набережной и решил напасть на припозднившегося прохожего. Иными словами, кто угодно, начиная с вашего списка подозреваемых и кончая любым жителем Эйвона и Сомерсета или заезжим гостем, случайно проходившим мимо. Вот почему я не тороплюсь с выводами, Джули. Но это всего лишь гипотезы. Возможно, я ошибаюсь.

Двухэтажные экскурсионные автобусы — одна из характерных примет Бата, всегда очень благосклонного к туристам. Две конкурирующие компании красят их в разные цвета: «Райанс сититур» — в красный и белый, а «Бэджерлайнс Бат тур» — в кремовый и зеленый. Сами туры начинаются на Террас-Уолк, рядом с аббатством. Автобусы «Бэджерлайнс» (обычно названные в честь какой-нибудь местной знаменитости, например принца Бладуда, короля Эдгара, Ральфа Аллена, Джона Вуда или доктора Уильяма Оливера) отправляются каждые полчаса. Маршрут проложен так, чтобы оплатившие поездку туристы могли выйти у любой достопримечательности и погулять вокруг, а потом сесть на следующий автобус, не платя за второй билет.

Мисс Чилмарк принадлежала к небольшому кругу людей, не одобрявших автобусные туры. Во-первых, ее дом стоял как раз на одном из таких маршрутов, и она боялась, что туристы могут заглянуть к ней в окна. Во-вторых, обладая тонким литературным вкусом, она возмущалась тем, что имя Джейн Остин писали на борту автобуса. Легко вообразить ее ужас, когда, переходя в половине одиннадцатого утра Пьеррепонт-стрит, она услышала собственное имя, донесшееся из одной из этих отвратительных машин.

— Мисс Чилмарк! — голос прозвучал так громко, что его могли услышать на противоположной стороне Пэрейд-Гарденс.

Застыв на месте, она сделала вид, что разглядывает витрину магазина, не совсем уверенная, что не ослышалась.