Джонатан Келлерман - Кости

— Вы и так сказали многое, — заверил ее Майло. — Не сообщите ли ваше полное имя, для протокола? И контактный телефон.

— Луз Елена Рамос. Не опасно ли оставаться здесь?

— У нас нет причин так думать.

— Ох, — вздохнула Луз. — Мне немного боязно. Лучше поберечься.

— Я уверен, что с вами все будет в порядке, мисс Рамос, но осторожность никогда не повредит.

— Когда вы приехали, я догадалась, что что-то случилось. Проработав в больнице восемь лет, начинаешь понимать, как выглядят плохие новости.

Жилище Селены Басс, площадью в четыре сотни квадратных футов, несло следы своего гаражного прошлого.

Потрескавшийся бетонный пол был покрашен бронзовой краской и отлакирован, но сквозь лак проступали масляные пятна, в воздухе витал слабый запах смазки и бензина. Низкий потолок из побеленного гипсокартона делал комнату тесной. Стены были отделаны тем же материалом, небрежно прикрепленным к деревянной обрешетке. Были видны проклеенные скотчем швы; головки гвоздей торчали тут и там, словно юношеские угри.

— Высокотехнологичная конструкция, — заметил Майло.

— Возможно, уроки игры на фортепиано приносят не очень-то хороший доход, — кивнул Рид.

Мы надели перчатки и встали в дверном проеме, внимательно оглядывая помещение. Никаких видимых признаков насилия или беспорядка.

— Мы вызовем бригаду с техникой, — решил Майло, — однако не похоже, чтобы действие разворачивалось здесь.

Он вошел в дом, и мы — следом за ним.

Шкафы из черного оргалита отгораживали в углу крошечную кухоньку. Компактный холодильник, микроволновка, электрическая плита с двумя конфорками. В холодильнике: вода в бутылках, приправы, сгнивший нектарин, вялый сельдерей, картонная упаковка с китайской едой, взятой на вынос.

Мо Рид подтянул перчатки и заглянул в коробку. Курица в кисло-сладком соусе, окрасившемся в тускло-оранжевый цвет. Мо наклонил коробку.

— Все уже загустело. Этой курице как минимум неделя.

На полу лежал полутораспальный матрас, застеленный коричневым покрывалом с росписью батиком, поверх него валялась целая куча плотно набитых декоративных подушек. Майло откинул угол покрывала. Простыни лавандового цвета были чистыми и гладкими. Он принюхался и покачал головой.

— Что такое, сэр? — спросил Рид.

— Никакого запаха: ни стирального порошка, ни запаха тела, ни парфюмерии, ничего. Как будто их постелили — и ни разу на них не спали.

Он отошел к ночному столику, отделанному под полированную березу. На столике лежали низкокалорийные конфеты, ночная рубашка из белой фланели, дешевый электронный будильник и расческа.

Майло внимательно взглянул на расческу.

— Не вижу ни одного волоска, но, может быть, эксперты что-нибудь найдут. Кстати говоря, детектив Рид…

Тот позвонил криминалистам, а Майло продолжил обход комнаты. Он проверил высокое мусорное ведро из желтого пластика. Пусто. Тут и там были разбросаны подушки, на которых, видимо, предполагалось сидеть. Все они были пухлыми и твердыми, как будто ими ни разу не пользовались.

Вещи у Селены хранились в фанерном комоде с тремя ящиками и в шестифутовом стальном шкафу, окрашенном оливковой краской. Слева от шкафа находилась дверца в санузел, в котором едва мог поместиться человек. Нейлоновая шторка вместо двери, душ за загородкой из оргстекла, дешевый унитаз и раковина. На полу стоял шаткий медицинский шкафчик с ящиками.

Все безукоризненно чистое и сухое. В шкафчике пусто.

Исключением среди всей этой минималистической эстетики была стена, возле которой стояли два электронных синтезатора, усилитель, микшерная консоль, двадцатидюймовый плоский монитор на черной подставке, два черных складных кресла и несколько метровой высоты стоек со сборниками нот.

Рид изучил ноты.

— Классика… еще классика… какой-то инди-рок… и снова классика…

— Ни стереопроигрывателя, ни CD-плеера, — отметил Майло.

— Вероятно, где-то тут есть «Айпод», — отозвался Рид.

— Тогда где компьютер, через который работали все остальные гаджеты?

Рид нахмурился.

— Кто-то здесь прибрался.

Они вдвоем обследовали комод и металлический гардероб. Джинсы, футболки, ветровки, нижнее белье маленьких размеров. Теннисные туфли, ботинки, черные босоножки на высоких каблуках, красные «лодочки», белые «лодочки». На перекладине с одной стороны гардероба висело с полдюжины платьев ярких цветов.

Никаких дисков, ноутбука, ничего, связанного с компьютерными делами.

Рид опустился на колени перед комодом и открыл нижний ящиков.

— Ого!

Внутри лежал кожаный корсет, две пары сетчатых чулок, черные трусики с оранжевой отделкой и отверстием в промежности — в количестве трех штук, три дешевых черных парика и три огромных фиолетовых фаллоимитатора.

Каждый из париков был длиной до плеч, с короткой челкой. В синей виниловой шкатулке для швейных принадлежностей лежали белая пудра, черная подводка для глаз и несколько тюбиков помады цвета старого синяка. Когда Рид достал ее, из ящика выкатился маленький черный кожаный хлыст.

— БДСМ-госпожа в свободное время? — предположил Майло. — Быть может, на самом деле она жила где-то еще, а здесь просто устраивала оргии?

Рид смотрел на все эти принадлежности, словно загипнотизированный.

— Возможно, она также давала здесь уроки музыки, лейтенант.

— Сомнительно: ни настоящего пианино, ни учебников. — Майло закрыл ящик и еще раз окинул взглядом комнату. — Если это было ее основное жилье, она вела весьма тоскливую жизнь, даже если учесть то, что здесь прибрались. Мы здесь всего пять минут — и я уже готов глотать антидепрессанты.

Он вернулся к металлическому гардеробу и провел рукой по верхней полке.

— Что ж, взгляните сюда.

Майло снял с полки картонную коробку, набитую бумагами.

Наверху лежали налоговые декларации Селены Басс за прошлый год. Поступление: сорок восемь тысяч за «музыкальные консультации на вольнонаемной основе», десять тысяч вычтено на «оборудование и материалы». Помимо этого, он нашел тринадцать ежемесячных чеков, аккуратно сложенных стопкой и подшитых вместе. На четыре тысячи долларов каждый, выписаны на семейный трастовый счет Саймона М. Вандера в инвестиционной компании «Глобал», указан адрес на Пятой улице в Сиэтле.

На каждом чеке была отпечатана одна и та же пометка: «Уроки для Келвина».

— Тот парень из интернета, — припомнил Рид.

— Почти пятьдесят штук в год за то, чтобы обучать юнца стучать по клавишам, — заметил Майло.

— Один ученик оплачивает все счета. Может быть, у него серьезный талант? Самородок какой-нибудь…

— Или считает себя таковым. Может, пойдем в машину и пробьем по сети имя Саймона Вандера? И паренька тоже.