Джонатан Келлерман - Кости

Альма выпрямилась и обернулась ко мне. Глаза у нее были на мокром месте.

— Это Сил меня научил. Он привык автоматически занимать такое положение во время митингов. Иногда копы все равно его били. Он был человек принципиальный. И вот к чему это привело. Так что… черт, да с чего мне рассчитывать на что-то хорошее?

— Я уверен, что он был человек твердых принципов. Тем более шокирующе выглядит эта его заначка.

— Послушайте, — сказала она, — вот, я принесла ее вам, все до цента. Руки у меня чисты. Прощайте!

— Давайте уточним несколько моментов, это действительно позволит со всем покончить.

— Это вы так говорите!

— Насколько я вижу, вы и сами человек твердых принципов, — сказал я. — А я вам не враг.

Альма скрестила руки на груди, вытерла глаза и ткнула чемоданчик массивным носком ботинка.

— А, какого черта! Я ж раньше была католичкой. Исповедью больше, исповедью меньше…

Альма Рейнольдс подпрыгнула на моей кушетке и фыркнула.

— У вас действительно есть кушетка! Ах, если б кожа могла говорить…

Я поставил «дипломат» на пол между нами.

— Это еще что, — спросила она, — алтарь вечной истины? Предполагается, что я при виде его сразу расколюсь?

Я отодвинул чемоданчик в сторону.

— Что бы вы себе ни думали, Сил действительно был человек твердых принципов. Может, он и взял деньги, но он их не тратил.

— Полиция прошерстила всю его квартиру. Где вы их нашли?

— А что, это важно?

— Его убили. В этом деле все важно.

— Понятия не имею, почему, но так и быть: у него в машине, вот где. В багажнике, прямо на виду. Я к чему и говорю: это дело не из тех, чего он мог бы стыдиться. Никакой великой тайны тут нету. Люди посылали небольшие денежные вспомоществования, и Сил, вместо того чтобы то и дело мотаться в банк, складывал их, чтобы потом внести сразу все на счет «Спасем Болото».

— Карманные расходы.

— Ага, так вы, значит, все-таки слушали!

— Он вам рассказывал об этих деньгах?

— Нет, но это единственный логичный вариант.

— Сил управлял счетом.

— Сил его открыл. «Спасем Болото» — это он и был, я же вам уже объясняла. Все до единого пенни шло на болото.

— Не считая зарплаты сотрудников.

— Он никогда не повышал себе зарплату. Мы вообще не говорили о грубо материальных вещах. Теперь, когда я вижу, как вы живете, я понимаю, почему до вас никак не дойдет. Тут у вас все обставлено по последним калифорнийским стандартам. И сколько жилье в этом районе стоит, я тоже знаю. Вы живете ради денег, а Сил был бессребреник. Сам факт, что он оставил «дипломат» прямо на виду, доказывает, что это честные деньги.

— И сколько там?

— Пятнадцать тысяч. Ну да, я пересчитала. Кто бы на моем месте не пересчитал?

— Это с жемчужиной?

Она покраснела.

— Да возьмите ее себе, жемчужину эту проклятую, все равно она мне не идет, а для вас она прямо как бельмо на глазу. Берите, жене подарите, если у вас есть жена.

Слава Богу, что Робин работает в отдельном здании! Я сказал:

— Но жемчужина ведь ваша, с чего вам ее отдавать?

— Ах как мило!.. Нет уж, забудьте. Я умываю руки и не желаю больше иметь никакого отношения к этому безобразию. Прав был Сил: грязные деньги — пятно на всю жизнь!

Я сказал:

— Деньги, кстати, вполне возможно, тоже ваши — если он не оставил завещания на кого-то другого.

— Нет, не оставил, — сказала она. — Ни он, ни я завещаний никогда не писали. Мы совместно приняли решение избежать эти жалкие попытки контролировать ситуацию из могилы.

— Тогда я бы сказал, что деньги ваши. Вы же были его половиной.

— Вы тупой или притворяетесь? Не нужны мне эти деньги — и не рассказывайте, будто копы не попытаются их конфисковать! Это же часть схемы. Вся эта так называемая «борьба с наркотиками» — просто метод извлечения дохода.

— Копы, с которыми я работаю, занимаются расследованием убийств. А жемчуг детектив Стёрджис носить не станет — ему не пойдет.

— Ага, какой вы лапочка! — сказала она. — У вас были мягкие, любящие родители? Вы привыкли добиваться своего благодаря тому, что вы так милы, да? В последний раз говорю: эти деньги мне не нужны, и жемчуг этот чертов мне не нужен. Пропади я пропадом, если знаю, что на меня вообще нашло. Так что прекратите меня преследовать. Выследили меня до самого ювелирного, с ума сойти! Детектив хренов!

— Альма, — сказал я, — я просто пытаюсь выяснить, что же произошло на болоте.

— Нет, вы меня выслеживаете! Еще насчет матери разнюхали… Вы что, действительно нашли тот ювелирный?

— Все дело в мотивации, Альма.

— Ну, вы даете!.. Так вот, если хотите знать, я не собиралась покупать там ничего особенно дорогого. Так, безделушку на память о Силе. А почему нет? Какого черта? Мне было так горько… — Она шмыгнула носом. — Он был, и вот его больше нет. Попробуйте-ка заполнить всю эту пустоту!

— Я вас понимаю…

— Ага, конечно! Вы меня просто за нос водите.

— Нет, я просто пытаюсь вычислить, кто же все-таки убил вашего любимого мужчину. И еще многих других людей.

— А кто сказал, что это все один и тот же человек?.. Даже если и так, разговоры о деньгах тут ничего не дадут. Я же говорила: это все были небольшие пожертвования.

— Общим счетом пятнадцать тысяч баксов, — добавил я.

— Ну, накопилось, — сказала она уже менее уверенно.

— И все купюрами разного достоинства?

Тишина в ответ.

— Это же нетрудно проверить.

— Ну да, там одни двадцатки… — сказала она.

— Но это просто совпадение.

— Ну, видимо, Сил в какой-то момент взял и поменял все на двадцатки… чтобы считать было проще.

— Если он все равно ходил в банк, чтобы поменять купюры, не проще ли было положить их на счет?

Альма вскочила.

— У меня руки чистые! Забудьте весь этот католический бред! Я самобичеванием заниматься не собираюсь!

Я сказал:

— Кое-кто видел, как Сил принимал конверт от какого-то мужчины.

— Что-о?!

— На парковке за своим офисом.

— А кто именно видел?

— Свидетель.

— Кто?

— Не могу вам сказать.

Она ухмыльнулась.

— «Анонимный источник», да? Вроде тех, кого всегда находят власти?

— Свидетель, у которого не было причин лгать.

— Это вы так говорите.

— Возможно, в этом не было ничего такого, Альма, но это действительно имело место.

— Ну, привез кто-то пожертвование лично… Подумаешь!

Я описал человека с высветленными волосами и лицом после пластической операции.

— Ну, обычный мужик из Лос-Анджелеса, — сказала она.

— И вы представления не имеете, кто это?

— А почему я должна это знать? До свидания. Не вздумайте потратить все это в одном месте!

— Еще один вопрос, — исказал я.

— Ну да, конечно, у таких как вы всегда есть «еще один вопрос»!

— У таких, как я, — это у кого?