Линда Ла Плант - Флэш-Рояль

Назвав де Джерси главным руководителем ограбления, Дьюлэй вернулся в свою камеру. Он не раскрыл, что много лет назад встречался с Энтони Дрисколлом. Полиция все еще пребывала в неведении, что Дьюлэй вместе с де Джерси и его командой стояли за кражей золотых слитков. Ювелир попросил бумагу и ручку, чтобы написать несколько строк жене. Потом он разорвал свою рубашку и повесился в камере. В записке он просил прощения у Ульрики и детей. Своим поступком Дьюлэй нанес серьезный удар полиции, поскольку его собирались использовать в качестве свидетеля обвинения.

Старший суперинтендант Роджерс настаивал, что не бросит поиски подозреваемых в ограблении. Он обещал, что в течение нескольких месяцев арестует всех виновников. Однако Эдварда де Джерси и след простыл. Это представляло собой огромную проблему. Де Джерси имел при себе основательную сумму наличных, полученных не только от Дьюлэя, но и от продажи поместья. Человека, находившегося в бегах без гроша за пазухой, было куда проще выследить, в отличие от того, кто располагал целым состоянием. У де Джерси хватало средств, чтобы приобрести новые документы. Если бы он пожелал, то вполне мог сделать себе новое лицо. Даже при содействии ФБР и Интерпола у полиции Великобритании не возникало зацепок. Подобно Вилкоксу и Дрисколлу, де Джерси как сквозь землю провалился.

Заметно поредевшая команда детективов решила сосредоточить свои поиски в Испании, надеясь поймать Вилкокса и Дрисколла. Имея на руках фотографии подозреваемых и объявив существенную награду за любую информацию, они выдвинулись в путь.

После многочисленных допросов у Кристины случился нервный срыв, и два дня она пролежала в частной клинике. Ее отец приехал в Англию, чтобы позаботиться о внучках. Наконец Кристине разрешили уехать с дочерьми в Швецию, власти которой согласились установить за ними слежку на случай, если де Джерси выйдет на связь.

Кристина провела на родине почти неделю, прежде чем направиться в банк. Там у нее оставался личный счет, на котором лежали деньги, доставшиеся от матери, а также кое-что из мелких украшений, хранившихся в депозитной ячейке. Решив остаться в Швеции, Кристина хотела продать драгоценности. После короткого разговора банковский служащий отвел ее в хранилище. Ячейку она открыла без лишних свидетелей и нашла там адресованное ей письмо. По почерку на конверте Кристина сразу же поняла, что это послание от мужа. Трясущимися руками она разорвала конверт и прочла письмо.

Любимая!

Когда ты будешь читать это письмо, то станешь либо презирать меня, либо найдешь в себе силы простить своего мужа. Мне ничего не оставалось, кроме как быстро все распродать, умолчав о своих намерениях. Я никогда не желал вреда ни тебе, ни нашим дочерям. Я люблю тебя не меньше, чем в день нашей свадьбы, и всем сердцем люблю девочек. Кроме того, я испытываю к тебе глубокое уважение и знаю, что ты вырастишь их такими же прекрасными и достойными восхищения.

Знаю, что ты никогда не предашь меня, но, чтобы обезопасить твою жизнь и счастливое будущее, лучше всего для меня будет исчезнуть. Я позаботился обо всех вас. Ты найдешь здесь ключи от чудесного домика, который я выбирал с мыслями о тебе, поскольку знал, что ты вернешься в Швецию. Я буду любить тебя до самой смерти и благодарен за лучшие двадцать лет в моей жизни. Благослови тебя Господь.

Держа письмо дрожащими руками, Кристина снова и снова перечитывала его. Слезы струились по ее щекам и капали на бумагу, размывая буквы. Ключи были прикреплены к небольшой карточке с адресом, а рядом находился толстый конверт с банковскими картами и счетами на имя Кристины Олефсон, ее девичью фамилию. Там лежало полтора миллиона фунтов. Дом стоил три четверти миллиона.

Позже тем днем Кристина сидела на сосновом полу своего нового дома и смотрела на растущие в саду деревья. Эдвард все продумал, как делал и всегда за время их брака. Муж любил ее, а она не доверилась ему. Наверное, де Джерси знал, что так и будет. Чувство вины затмило боль, которую Кристина носила в себе не одну неделю. Но слез не осталось: их пролилось достаточно. Она встала и прижалась щекой к холодной оконной раме. На запотевшем стекле Кристина нарисовала сердце, написала внутри их с Эдвардом имена и перечеркнула стрелой. Она вышла из комнаты. Ее сердце плакало. Кристина не сомневалась, что их совместная жизнь подошла к финалу. Она слишком сильно любила Эдварда, и это чувство ослепило ее. Пусть бы они остались без единого пенни, Кристину это не волновало, но из-за денег де Джерси поставил под угрозу счастье их семьи.

Кристина решила сохранить в тайне то, что оставил ей муж. Она не спросила у банковского служащего, когда или как Эдвард получил доступ к ячейке. Она предпочла не знать этого. Кристина позвала отца переехать к ним с дочерьми: тогда все выглядело так, будто бы дом купил он или хотя бы часть дома. Она понимала, что полиция все еще следит за ней в надежде выйти на де Джерси. Но, обнаружив в ячейке ключи от дома и деньги, она поняла, что Эдвард не станет искать с ней встречи.

Кристина записала дочерей в американскую школу Стокгольма и взялась обустраивать свое новое жилище.

Май выдался на редкость холодным, но Флэш-Рояль находился в превосходной физической форме, собираясь выступить на дерби восьмого июня. Мощный жеребец стал степеннее, потеряв былую спесь, граничащую с агрессией. За его шерстью столь аккуратно ухаживали, что теперь она напоминала черную лакированную кожу. На тренировках он превосходил лучших лошадей на целый фарлонг.

Когда началась подготовка к сезону гладких скачек, Микки Роулэнд убедился, что, несмотря на смену начальства, он все равно примет участие в главной скачке своей жизни. Этот пункт де Джерси внес в договор, за что Роулэнд мог простить своему бывшему боссу внезапный отъезд и долг по зарплате.

Новый хозяин не афишировал мастерство Флэш-Рояля. Посторонним запрещалось присутствовать на его тренировках. С легкостью выиграв два испытательных заезда, этот скакун стал главным фаворитом дерби. Интерес к нему еще больше подогревался тем, что прежде конь принадлежал Эдварду де Джерси. Самому разыскиваемому человеку Великобритании предстояло увидеть, как у него заберут приз его мечты.

Старший суперинтендант Роджерс считал невероятным, что полиция до сих пор не обнаружила Дрисколла и Вилкокса и не получила на них никаких доносов от граждан, несмотря на обещание крупного вознаграждения. Поиски местонахождения Памелы, как и многое другое, тоже не приносили результатов, пока не раздался звонок из полиции Плимута. Офицеры сообщили о том, что в неблагополучном районе, известном как Форт, пострадала при пожаре в своей квартире женщина. Очевидно, она заснула с сигаретой и бутылкой спиртного в руках. Соседи увидели шедший из-под двери дым и попытались взломать ее. Не справившись, они вызвали пожарную бригаду. Памела Кенуорти-Райт была найдена в тяжелом состоянии на своей кровати, она сильно обгорела и надышалась дыма. Когда медики хотели забрать ее в больницу, она устроила истерику, а потом впала в кому. Рядом с кроватью пострадавшей полицейские нашли большую жестяную коробку с тремя тысячами фунтов наличными и различными предметами, которые показались подозрительными. Там лежала рубашка с монограммой лорда Вестбрука, а также золотой перстень с печаткой и его фамильным гербом.