Лейф Перссон - Застенчивый убийца

– Он никогда не делал попыток восстановить отношения с тобой?

– Нет, в первые годы почти не давал о себе знать. Я несколько раз разговаривала с ним по телефону об алиментах, но безрезультатно. Пришлось обратиться к адвокату, и я получила пособие как мать-одиночка. Больше не понадобилось звонить и вести пустые разговоры, и слава богу. Он был безалаберным, пил слишком много, как я говорила, но не злым человеком. Само собой, мне известно обо всех неприятностях, в которые он попадал. Я знаю, что он даже сидел в тюрьме. Из-за какой-то кражи у него на работе.

– А как же дочери? Он не хотел поддерживать с ними контакт?

– Когда моя преемница, я обычно называю ее таким образом, попросила его исчезнуть, он стал появляться на нашем небосводе. Но так ничего и не получилось. Он обещал все что угодно, однако ни разу не сдержал слова. Все обернулось массой разочарований и слез для двух маленьких девочек. Когда они подросли, попытались связаться с ним, но, естественно, впустую. Я думаю, ни одна из них ни разу не встречалась с ним за последние десять лет. Томми был ребенком. Ребенком, который пил. Он так и не повзрослел.

– Когда ты виделась с ним в последний раз?

– Только однажды после того, как ушла от него в восемьдесят третьем. Несколько лет спустя. Он пришел ко мне на работу, в больницу Святого Георгия. Хотел занять денег. И получил их. Речь шла о нескольких сотнях. Естественно, он их так и не вернул.

– А у адвоката вы не контактировали? Или через социальные службы?

– Пожалуй, полдюжины раз за все годы. Но один на один я встречалась с ним лишь однажды. Когда он пришел занять денег. У меня хватило ума дать их ему.

– Ага, – сказал Юханссон.

– Я догадываюсь, чем ты занимаешься, – сказала Эрика Бреннстрём. – Но если думаешь, что Томми имеет какое-то отношение к смерти Жасмин, то сильно ошибаешься. Он никогда не сделал бы ничего подобного. Все просто. Его интересовали взрослые девицы и женщины, и даже слишком интересовали. А маленькие девочки в его понимании должны быть приятными и веселыми, но не хныкать. Он даже не умел прочитать им сказку на ночь.

– Я верю тебе, – сказал Юханссон. – Давай поговорим о другом. Июнь восемьдесят пятого. Когда убили Жасмин. Что ты делала?

– У меня наконец появилась возможность взять настоящий отпуск. Маргарета собиралась встретиться с подругой и находилась в летнем домике. Как только старшая окончила школу, я взяла девочек с собой и поехала домой к моим родителям. Мы провели там все лето. Вернулись назад только в середине августа, как раз к началу школьных занятий. Моя младшая, Джессика, пошла в первый класс той осенью.

– Мои коллеги никогда не связывались и не хотели поговорить с тобой?

– Нет, с чего бы у них возникло такое желание? Я знаю, что они беседовали с Маргаретой, она сама рассказывала. Но при чем тут я?

– Ага, так вот, значит, – буркнул Юханссон. – Жасмин… Расскажи мне о ней.

Жасмин переехала в дом в самом конце улицы весной после того, как сама Эрика начала работать на вилле Маргареты Сагерлиед. Вместе с отцом и его новой женщиной. И довольно скоро стала появляться на вилле работодательницы Эрики и бегать там почти как дома.

– Она была милой, ужасно милой, просто очаровательной девочкой, шустрой, веселой. Неизбалованной к тому же. Между ней и Маргаретой возникла любовь с первого взгляда. С ее отцом, скажу я вам, тоже все обстояло нормально.

– Какой он был?

– Большой и сильный, хорошо тренированный. Темный. Настоящий красавчик. Вдобавок врач. Маргарета просто обожала его. Приглашала их с сожительницей на праздник несколько раз. Та тоже была врачом. Насколько мне помнится, я впервые увидела эту пару, отца Жасмин и его новую пассию, как раз на празднике у Маргареты. И если память мне не изменяет, подумала, насколько долго их связь продлится.

– И почему же так подумала?

– Он же притягивал как магнит. Все женщины, независимо от возраста, горели желанием поговорить с ним.

– А то, что он иммигрант, из Ирана, не имело значения?

– Нет, Маргарету это нисколько не смущало. Совсем наоборот. И никого из ее друзей тоже. Отец Жасмин выглядел как шах. Кто не хотел бы стать Фарах Диба? Я, конечно, тоже не отказалась бы.

– Вот как?

– Да, но меня такое счастье обошло стороной. По-моему, он был не из тех, кто опускается до прислуги. При всей его вежливости и очаровании даже в общении со мной, мне кажется, он держал в мыслях совсем других женщин, чем я.

– Жасмин когда-либо встречалась с твоими детьми?

– Я думала об этом, когда все случилось, – сказала Эрика. – Они на самом деле никогда не встречались. Пожалуй, как-то здоровались друг с другом, но ни разу не играли вместе. Размышляя о произошедшем, я считала это даже неким плюсом. Я избежала трудных вопросов, надо признать.

– Да, черт побери, – вздохнул Юханссон, – что за человек смог сотворить такое с маленькой девочкой?

– А я думала, тебе известно, о ком идет речь, – удивилась Эрика. – Разве не твоя работа знать подобное?

– Да, – согласился Юханссон. – Но понять – совсем другое дело.

– Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, – сказала Эрика. – Именно поэтому тебе не стоит беспокоиться относительно отца Каролины и Джессики.

Уже осенью 1985 года Маргарета Сагерлиед захотела избавиться от дома в Эппельвикене и переселиться оттуда.

– По-моему, его продали весной восемьдесят шестого, – объяснил Юханссон. – Примерно через девять месяцев после убийства. Ты не в курсе, почему она внезапно захотела переехать?

«Сейчас Эрика снова насторожилась», – подумал он.

– О том, что это получилось неожиданно, я бы не сказала. Прошел ведь почти целый год.

– Да нет, – возразил Юханссон. – Подобные хоромы не продать сразу. Мне, кроме того, кажется, что маклерская фирма начала показывать его всем желающим уже осенью.

– По-моему, здесь нет ничего странного, – сказала Эрика Бреннстрём. – Она давно говорила, что дом слишком большой для нее, что она стала слишком старой, о желании переехать в город и купить квартиру в Остермальме, где все будет под рукой.

– Дом был слишком большой?

«Дом, фактически ставший ее музеем. Настоящим памятником всей ее жизни?»

– Да, и она говорила об этом достаточно долго. На самом деле.

– Трагедия с Жасмин, по-твоему, не могла повлиять на ее решение? Девочка ведь была как собственный ребенок в ее доме. При мысли о случившемся, подобное уж точно нельзя назвать приятным воспоминанием.

«Почему ты мне врешь?» – подумал он.

– Нет, – сказала Эрика и покачала головой. – Я догадываюсь, куда ты клонишь, но ни о чем таком она не говорила.

– Ты помогала ей с переездом, если я правильно понял, прибиралась и так далее.

– Да, – подтвердила Эрика. – Она купила квартиру в Остермальме. На Риддаргатан. И я помогала ей перебраться туда.