Сергей Калужанов - Мажор-3. Правда опаснее смерти

— Вера…

Пряников подошел к Игнатьеву, повернул его к себе лицом, встряхнул за плечи, пытаясь заглянуть в глаза.

— Уезжай отсюда! Забери дочь и увези ее отсюда! — Пряников нашел взглядом Жеку и подозвал кивком к себе. — Аверьянов, отвези их в больницу! Соколовский, ты тоже едешь. Со мной остается Родионова.

Игорь послушно пошел к машине, уводя Катю. Когда она хотела повернуть голову, он удержал ее силой.

— Не смотри.

Жека сел за руль и смотрел, как на заднее сиденье безвольно опускается Игнатьев, как Соколовский усаживает девушку. Пряников подошел и тихо, но жестко сказал:

— Фишер ждет, что кто-то из вас сорвется и натворит глупостей. Вы ничего не должны делать, — подполковник задержал взгляд на лице Соколовского, потом Игнатьева. — Особенно это касается вас двоих.

— Хочешь, чтобы эта сука продолжал безнаказанно топтать землю? — глухим, как из могилы, голосом спросил Игнатьев.

— Я хочу, чтобы вы не сдохли, прежде чем мы его посадим. Повторяю: никто ничего не делает без моего приказа! Ясно? Ясно, спрашиваю?

Все нехотя кивнули. Соколовский сел рядом с Катей в машину. Когда машина отъехала, Пряников взял Вику за локоть и повел к своей машине.

— Я вам помогу, — попыталась возразить Вика, но подполковник ее оборвал.

— Не перебор — на девятом месяце с пистолетом бегать? В отдел. А я займусь водителем грузовика.

Катя лежала на кровати лицом к стене. Но когда медсестра провела в палату отца и Соколовского, девушка повернулась.

— Папа… Игорь… — произнесла она со слабой улыбкой и снова прикрыла глаза.

— Ну? Что с ней? — спросил Игнатьев.

— Повреждений нет, но она на сильных успокоительных, — ответила медсестра. — Врач опасался нервного срыва и прописал пока ее подержать на лекарствах.

Соколовский присел возле кровати, взял Катю за руку и, поглаживая ее пальцы, наклонился и поцеловал девушку в висок. Она приоткрыла глаза и тихим голосом сказала:

— Теперь… я знаю, что ты чувствуешь.

— О чем ты?

— О маме, — тихо ответила Катя. — Ты когда по телефону крикнул уходить, я попыталась за собой и маму вытащить, но машина уже катилась, я упала и выпустила ее руку. Держала, держала, а потом сил не хватило и выпустила… И она там осталась.

Игнатьев сел рядом и стал гладить дочь по волосам. Медсестра наклонилась и тихо заговорила:

— Доктор сказал, что было бы хорошо, если кто-то мог бы с ней остаться хотя бы на эту ночь. Присутствие родного человека для нее сейчас очень важно.

Игнатьев посмотрел на Игоря и сказал:

— Мы останемся оба.

Уже совсем стемнело. Игорь сидел рядом с Катей и продолжал держать ее за руку. Девушка уснула, но спала очень нервно, вздрагивала во сне. Соколовский подумал, чтобы с ней было, если бы не успокаивающие средства, которыми ее накачали медики. Игнатьев сидел у стены в глубоком кресле с открытыми глазами. Взгляд у него был пустой, это можно было разглядеть даже в полумраке палаты.

Тихо приоткрылась дверь, и на пороге появилась Вика. Игнатьев подошел к кровати дочери, взял ее руку в свои ладони и шепнул Соколовскому:

— Иди.

Они сели в коридоре на стулья у стены. Вика посмотрела на Игоря вопросительно. Наверняка хотела начать расспрашивать, но потом передумала. Она вздохнула и начала говорить о деле:

— Водителя грузовика нашли мертвым, в ближайшем лесу. Удалось установить личность убийцы, это некто Кирейчук, скрылся. Предположительно. Пряников оставил его в розыске, но шансов мало. Сведений о нем почти никаких. Ни родственников, ни связей. Я решила, ты захочешь узнать, поэтому приехала рассказать.

— Я бы хотел знать не только это, — глядя женщине в глаза, ответил Игорь.

— Зачем? — Вика вздохнула и отвела глаза. — Ты ведь не умеешь принимать ситуацию такой, какая она есть.

— Ситуация такая, какой мы ее делаем, — упрямо ответил Игорь. — Сколько тебе нужно денег?

— Лучше поговорим, как дальше искать компромат на Фишера…

— Сколько? — решительно перебил ее Игорь.

— Около семидесяти тысяч. Долларов.

— Я найду, — спокойно ответил Соколовский и поднялся со стула.

— Игорь, давай без глупостей? — покачала Вика головой.

— Ты можешь хотя бы раз в жизни просто разрешить себе помочь? — спросил Соколовский. И дождавшись, пока Вика кивнет, добавил. — Значит, договорились.

Игорь вернулся в палату и сел в кресло, в котором недавно сидел Игнатьев. Они сидели так в полной тишине несколько минут, потом Игорь тихо сказал.

— Мне очень нужны деньги. Семьдесят тысяч долларов.

Игнатьев хмыкнул, помолчал о чем-то думая, потом ответил.

— Могу заложить дома.

— Спасибо. Но один заложенный дом уже имеется.

Игнатьев только повел плечом и не ответил.

— И вы не спросите, для чего мне нужны деньги? — удивился Игорь.

— Прости. Мне не все равно. Но чужое горе мне вместить уже некуда.

Тело висело на кране, чуть покачиваясь от ветерка. Зрелище было не из приятных, и участковый, как только приехал, сразу распорядился увести жену повешенного. Рабочие толпились вокруг. Работу никто не начинал, и на строительной площадке стояла непривычная для утра тишина.

— Кто этот человек и как все произошло? — спросил Симоненко участкового.

— Алексей Авдеев его зовут. Юрист, работает в обществе защиты прав потребителей. Живет в доме напротив, — участковый повернулся и показал на девятиэтажку неподалеку. — Как это все произошло, установить пока не удалось. Сторожа ночью не было на площадке. Жена увидела тело первой. Сами понимаете, в каком она сейчас состоянии.

— Деваться некуда, — пожал Симоненко плечами. — Нам нужно допросить жену. Она сейчас главный и единственный свидетель.

— Опускайте тело, — распорядилась Родионова. — Илья, займитесь. А мы допросим вдову.

Марина Авдеева сидела у подъезда своего дома на лавочке. Рядом с ней понуро сидели трое мужчин. Один из них поддерживал вдову под локоть и говорил ей что-то успокаивающее. Допрашивать женщину начала Родионова. В состоянии такого горя беседа с посторонней женщиной все равно проходит доверительнее и мягче, чем с посторонним мужчиной. Марина начала отвечать, периодически прижимая к глазам платок и качая головой, как будто не могла поверить в то, что мужа больше нет, что она теперь одна. Вика продолжала расспрашивать, успокаивать, но снова и снова задавать вопросы.

— Легли, как обычно, в одиннадцать. Я сразу уснула… Думала, он тоже…

— У вашего мужа были враги?

Женщина всхлипнула и покачала головой. Вместо нее ответил один из мужчин, который поддерживал вдову за локоть.

— Мы все тут: я, Степа, Юра, ну и Леха, мы вчетвером инициативная группа. Против этой застройки.

— А что с ней не так? — сразу спросил Соколовский.