Сергей Калужанов - Мажор-3. Правда опаснее смерти

— Игорь, ты был прав. Они хотели перепрятать. Тут вся сумма. Мы возвращаемся.

Соколовский нажал отбой и, улыбнувшись, многозначительно кивнул Симоненко.

— Спасибо, — Валерий остановил Дмитрия. — А сейчас снимем еще одну версию. Садитесь на то место, где Авдеев проверял деньги. А вы, Юрий, снимайте вон оттуда, с того ящика в углу.

Федоров подчинился и присел в указанном месте. Соколовский нагнулся к нему и спросил.

— Как думаешь, почему принципиальный человек, борец за справедливость согласился на взятку?

— Ну… Деньги-то нужны всем.

— Авдееву нужна была взятка, чтобы она попала на видео, — вместо Федорова ответил на вопрос Симоненко. Он повернулся к Юрию и показал на ящик. — А вы теперь давайте за ящик и снимайте через дырку.

— А? — замялся Юрий.

— Быстро, — с угрозой в голосе пошел на него Соколовский. — Как тогда. Ночью.

— Свой план Авдеев рассказал только товарищам по инициативной группе, — заговорил Симоненко, глядя на Юрия. — Жену волновать не стал. И один из товарищей Авдеева, с видеокамерой, заранее изучил помещение, чтобы нигде не споткнуться, и приготовил себе место, откуда будет незаметно вести съемку.

Побледневший Юрий стоял, опустив камеру, и слушал с растерянным видом.

— Ты давай на колени и показывай, как было, — жестко велел Соколовский и подошел к Юрию вплотную. Тот медленно опустился на колени и попятился за ящик.

— Кто из вас бил? — потребовал Игорь. — Ну, быстро отвечай, кто из вас бил Авдеева трубой?

— Не тяните, — посоветовал Симоненко. — Товарищи ваши тоже дадут показания, я уверен.

Все оглянулись, когда в комнату вошли Родионова и Аверьянов с рюкзаком в руках.

— Вот же деньги! — Дмитрий вытаращил глаза на свой рюкзак, не зная радоваться ему или, наоборот, беспокоиться.

— Это было спрятано у него в квартире, — Вика кивнула на Юру. Двое полицейских подошли к Юре, отобрав у него камеру. Второй достал наручники.

— Мы сказали ему… Давай поделимся! — заговорил Юрий, прижавшись спиной к стене. — Сказали… Все равно они кому надо занесут, стройка будет, а так мы хоть в выигрыше. Мы ему говорили!

— А он? — сухо спросил Соколовский, глядя в глаза Юрию.

— Принципы у него были, — с отчаянием крикнул Юрий, глядя, как с Дмитрия Федорова снимают наручники. — Принципы!

Гроб медленно опускался в могилу. Игнатьев смотрел на гроб, и его сердце сжималось от нелепых мыслей. Он не представлял себе жену сгоревшей, не видел ее почерневшего тела. В его глазах она была веселая, теплая и родная. И ее сейчас засыпят землей, и она навсегда останется там внизу, в холоде и тесноте. От тряхнул головой, отгоняя от себя это видение. Там не она, там просто… А она сейчас высоко и смотрит на него и дочь с улыбкой.

— …Спасибо тебе, Вера, — прошептал Игнатьев. — Без тебя не стал бы я Аркадием Викторовичем. Не было бы у меня Кати. Гнил бы сейчас в земле Аркаша Ипподром. Что поклялся — выполню. Ну… ты знаешь…

Катя подошла к отцу, взяла его под руку и прижалась щекой к его плечу. Девушку душили слезы, но она заговорила, глядя на гроб.

— Мама, мы с папой больше не будем ссориться. У нас в доме всегда будет мир. Как ты хотела. Я все для этого сделаю.

— Я тоже, — подтвердил Аркадий Викторович и обнял дочь за плечи.

Когда все, кто прощался у могилы Веры, вышли к машинам и автобусам на дорожке кладбища, Соколовский подошел к Игнатьеву, взял его за рукав и отвел в сторону.

— Аркадий Викторович! — он протянул Игнатьеву свой телефон. — Вот! Я только что получил! Отправитель неизвестен, может быть, через интернет. Это фотографии, им больше двадцати лет. Узнаете? Это мама!

Игнатьев взял телефон и стал листать фотографии, который получил Соколовский. Женщина с большой папкой в руках поднимается по ступеням здания, она входит в офис банка. Вот она уже выходит из банка. В ее руках только маленькая сумочка. Папки уже нет.

— Что, что это может значить? От кого? — теребил Игнатьева возбужденный Соколовский.

Игнатьев увеличил изображение, стал рассматривать фасад здания. Потом он зло процедил сквозь зубы.

— Сукин сын… Он сдал нам компромат! Это прислал Кирейчук. Это — ответ на вопрос, где твоя мать спрятала компромат на Фишера.

— Где?

— Там, где мы его никогда не получим. Знаешь, что это за здание? Это банк Фишера — «Феникс-банк». Единственный актив, который оставался у него все это время.

— Он есть и сейчас? — осторожно спросил Игорь.

— Конечно. Ловко придумано! Спрятала прямо у него под носом!

— Мы достанем его оттуда, — хмуро пообещал Соколовский.

— Нет, — покачал головой Игнатьев. — Да он нас даже близко не подпустит!

— Значит, мы узнаем, в какой именно ячейке спрятан компромат, и ограбим банк, — ответил Соколовский с решительным видом.

— Ты, помнится, хотел все делать по закону?

— Это было три дня назад. Теперь он отменил все правила.

— Тебе звонят, — Игнатьев протянул Игорю его телефон.

Машина, которую Жека подарил Соколовскому взамен его разбитого вдребезги мотоцикла, рычала, как голодный зверь, вышедший на охоту. Старенький, но ухоженный спорткар бегал шустро и заставлял вспоминать те времена, когда у Соколовского-младшего были большие деньги, была солидная фирма, были дорогие машины… был жив отец. И было глупое наивное желание наказать одного человека, который оказался виновным в смерти его матери. Сколько же всего изменилось с тех пор в жизни Игоря. Простая проблема с наказанием одного человека выросла в неподъемную глыбу хитросплетений человеческих отношений, в которой он разбирается и по сей день. Но так и не разобрался. Ни в себе, ни в людях. Живые умирали, становясь друзьями, друзья умирали, становясь врагами, предавая его. Живые молчали, как мертвецы, мертвецы лгали. Правда оставались еще в жизни Игоря Соколовского близкие люди. Тот же самый Жека, который влюбился в давнюю знакомую Игоря — Нинель. И ведь все у них хорошо с ней, правда, не с ее родственниками. И сейчас простой опер Жека Аверьянов оказался богаче бывшего мажора Соколовского. И дарит ему в трудную минуту машину.

Дежурный в отделе вещдоков стоял и смотрел, как Соколовский расписывается в журнале, и держал наготове рюкзак с деньгами.

— А что за срочность?

— Для следственных экспериментов вроде понадобилось, — равнодушно пожал Соколовский плечами и, взяв рюкзак, поспешно вышел.

Он звонил в дверь квартиры Родионовой долго и настырно. Игорь знал, что она дома. Или не она, а ее сестра Аня, в квартире кто-то был, потому что там горел свет, и это заметно с улицы. Наконец щелкнул замок. Вика открыла дверь и с удивлением посмотрела на Соколовского.

— Я думала, сегодня похороны, — заговорила она, но, увидев в руках Игоря рюкзак Федорова, осеклась. — Ты спятил?