Франк Тилье - Шарко

Сзади прозвучал голос. Франку потребовалось мгновение, чтобы оторваться от кошмарного видения.

– Тут еще один.

Шарко медленно попятился, оглушенный. Соседний загон являл собой ту же картину. Бритый череп, море крови, знаки принадлежности к клану… И следующий загон тоже, как будто один и тот же диапозитив размножили до бесконечности и стали прокручивать через проектор.

Члены клана выстроились в ряд, безымянные, зарезанные, как скотина. Их невозможно было ни различить, ни опознать.

Паскаль отступил с явным намерением грохнуться на пол, но выдержал столкновение с немыслимым. Единственное слово, которое сорвалось с его губ, было:

– Почему?

Ответ он знал, но хотел услышать его из уст напарника.

– Гуру выполнил свою миссию, – выдохнул Шарко. – Он зашел так далеко, как мог, но знал, что все имеет свой конец. На протяжении трех лет зараженная кровь растекалась по венам ни в чем не повинных людей. Теперь он знает, что мы идем за ним по пятам и что члены клана являются слабым звеном, потому что могут вывести на него. Поэтому он избавляется от своего исходного материала. Этот говнюк еще надеется выпутаться. Проскользнуть сквозь ячейки сети.

Усталым движением Франк убрал оружие в кобуру с привычным ощущением, что он просто жук-падальщик – тот, кто всегда появляется, когда конец уже наступил.

– Сейчас он наверняка уже далеко.

– Шестнадцать, – бросил один из его коллег, белый, как таблетка аспирина. – Их шестнадцать.

Франк сам обошел все загоны, стараясь представить себе сценарий: шеф вызывает жертв по одному, обездвиживает их и приканчивает, как скотину, за несколько секунд. Покорные слуги, лишенные страха, наверняка даже не сопротивлялись. Его мутило от всего этого.

– Главное, ни к чему не прикасайтесь. Эта кровь заражена, в ней страшная гадость.

Остальные сначала застыли, как статуи, потом отошли и начали тереть подошвы о стену, как будто могли таким способом уничтожить болезнь. Мобильник Шарко зазвонил, он вздрогнул, но это был всего лишь Жак. Он вышел вдохнуть свежего воздуха, укрывшись от дождя под козырьком. Дождь бичевал землю, закручивал в спираль пейзаж. Поля и черное небо сливались в объятии.

– Шарко.

– По-моему, у меня тут кое-что важное. Ты что, на улице? У нас тоже сильный дождь, но у тебя там просто апокалипсис.

Лучше не скажешь. Франк решил пока не рассказывать об их находках и перебрался в другое укрытие, потише.

– Слушаю тебя, но сначала скажи: я сегодня встретил Николя на лестнице, ты не знаешь, зачем он пришел?

– Он был здесь еще минуту назад, а потом ушел. Навел кое-какой порядок у себя в столе, забрал фотографии и свои вещи. Думаю, заодно он решил послушать, что говорят. Задал кучу вопросов о болезни, о новых ниточках. Не знаю, чем он занят, но, кажется, расследование он не бросил. Ладно, вернемся к нашим баранам, я наконец просмотрел список старших сотрудников, которые работали в центре «Plasma Inc.» в Эль-Пасо в восьмидесятом году. Я созвонился с центром, но, если не поехать туда, на место, все становится довольно сложно: они совершенно закрыты для посторонних и не желают делиться информацией.

– В этом есть своя логика.

– Тогда я решил воспользоваться подручными средствами – Интернетом. Вбил одно за другим имена сотрудников, чтобы посмотреть, куда это выведет. Некоторые еще вполне действующие, я даже смог выудить их автобиографии, адреса, фотографии, все что угодно. Потом мне попался некий Рафаэль Мерлин. В Интернете нет подробностей его связи с «Plasma Inc.», но, согласно штатному расписанию, которое ты мне дал, он был одним из сотрудников центра в восьмидесятом. Первый его след появляется в Интернете в две тысячи первом, тогда вышла его статья в онлайновом научном журнале. Этот тип француз, сейчас ему шестьдесят один год. В публикации его представляют как врача, специалиста по редким группам и заболеваниям крови. Он там рассказывает о дрепаноцитозе, лейкемии, болезни Фержоля, синдроме Ренфилда…

– Синдром Ренфилда? Это болезнь Рамиреса.

– На самом деле они наверняка таким образом и встретились. Этот тип, помимо того что является блестящим специалистом, которого приглашают в разные больницы, еще и глава предприятия, связанного с индустрией крови. В две тысячи седьмом он основал французскую компанию «Helikon», которая взяла за образец американскую «Cerberius». Исследования, развитие, куча патентов на высокотехнологичные фильтры, которые подсоединяются непосредственно к контейнерам с кровью.

За последние десять минут Шарко переходил, как капризная погода, из одного состояния в другое. Подавленность, гнев, а теперь – надежда.

– Продолжай…

– Рынок средств безопасности, связанных с кровью, сложный и конкурентный; компания с тремя десятками служащих еле барахтается вот уже четыре года и испытывает финансовые трудности. Фильтры от «Helikon» слишком дороги и считаются не слишком эффективными: дополнительное уменьшение ячеек пропускной сети признано бесполезным, поскольку уже существующие фильтры и так улавливают практически все белые тельца, и со времен коровьего бешенства пока никто не бил новой санитарной тревоги. Короче, никто их не покупает. Но ты понимаешь, к чему я веду?

Да, он понимал. План был кристально ясен: распространить новую болезнь и стать единственным на рынке, кто предлагает технологии, способные замедлить ее течение. Продукцию «Helikon» станут покупать во всем мире, компании светили золотые горы. Коп подумал о разных теориях заговора, связанных со СПИДом – создание его в американских лабораториях с целью проредить мировое население или поддержать фармацевтическую индустрию, – и об аналогичной схеме здесь, только речь шла уже не о теории. Новая болезнь сознательно распространялась с целью личного обогащения, а «Pray Mev» была лишь средством этого добиться.

Голос Жака вырвал его из раздумий:

– Я связался с их конторой, выдав себя за журналиста, и сказал, что хотел бы поговорить с Мерлином, меня перенаправили к некоему Полю Трюдо, заместителю директора. Вот уже два года, как он общается с собственным шефом только по телефону. Он сказал, что состояние здоровья Мерлина начало ухудшаться в две тысячи тринадцатом году, но не пожелал ничего добавить.

– Порфирия…

– Без сомнения. Отец-основатель предпочел держаться на расстоянии, передоверив рычаги управления предприятием своему заместителю Трюдо.

Шарко представлял себе последствия такого решения: порфирия развилась на склоне лет. Как специалист, Мерлин должен был быстро понять, чем он страдает. Вот уже год, как он начал создавать свою секту благодаря услугам Рамиреса и беспрепятственно заражать сеть снабжения кровью. Но болезнь, которая мало-помалу завладела его телом, напрочь уничтожила все мечты. Он превратился в существо с обезображенным лицом, получеловека-полувампира, пораженного скрытым смертельным недугом, таившимся в его генах, и помочь ему можно было только путем похищения невинных людей и переливания их крови. Его судьба переменилась. И речи больше не шло об обогащении или славе. Он был монстром, получившим отсрочку. Внезапный поворот событий, который не помешал ему продолжать действовать, но теперь с единственной целью – разрушительной. Нанести максимальный ущерб, словно в отместку за обрушившуюся на него несправедливость.