Франк Тилье - Шарко

Шарко вернулся в соседнюю комнату, опустился на колени перед морозильником:

– Рамирес и Дюпир были, можно сказать, командой материально-технического обеспечения. Их использовали всего лишь как поставщиков бомбейской крови.

– С какой целью?

Франк выпрямился и потер руки:

– Я очень рассчитываю на выживших, чтобы получить ответ на этот вопрос.

Жак сидел в комнате отдыха рядом с автоматом с напитками, на четвертом этаже госпиталя города Санс, расположенном километрах в двадцати от фермы. После полуночи он перешел на очень сладкую колу, чтобы пополнить запасы энергии. Заметив Шарко и Люси, он вяло махнул им рукой.

– Когда нескончаемые ночи идут друг за другом, да еще и все похожи… Иногда я себя спрашиваю, чего я здесь торчу. Счастье еще, что у меня ни малышни, ни жены, которая ждет дома. Ума не приложу, как вы оба крутитесь.

– Мы тоже, если честно, – ответил Франк. – И лучше нам не задаваться этим вопросом.

Жак кивнул на длинный пустой коридор, туннель, залитый неоновым светом, от которого в этот поздний час начиналась резь в глазах.

– Через час или два нам разрешат увидеть одну из них. Ее зовут Виктуар Пайе, и, по словам медиков, она психически довольно устойчива. Вторую поместили в блок интенсивной терапии.

Франк бросил монетку в щель автомата и достал две банки сока тропических фруктов. Одну он протянул Люси, потом опустился на стул рядом с коллегой:

– Ну что за дерьмо. Сил больше нет.

Люси последовала их примеру. Так они и сидели, все трое, в молчании, присосавшись каждый к своей банке, и смотрели, как мимо снуют медсестры, словно привидения. Шарко размышлял, каким образом он еще умудряется держаться, ходя столько лет по краю пропасти. Жак прав: в чем действительно их рецепт, его и Люси, позволяющий выносить и безумный график работы, и все эти ужасы?

Их глаза смыкались, головы покачивались. Не единожды они спохватывались, что заснули, как сидели, – плечом к плечу, просыпались и задремывали снова… В конце концов явился врач и вырвал их из полудремы – около двух часов ночи. Чудная картина бурной деятельности французской полиции. Франк, еще сонный, поздоровался и спросил, как дела у пациенток.

– Элен Уэтт очень ослаблена и в таком психологическом состоянии, которое исключает любое общение. Низкое давление, анемия, истощение по множеству параметров. С Виктуар Пайе немного лучше, но, конечно же, все относительно. Ее держали под землей три недели. Я предупрежу ее близких.

– Они подвергались сексуальному насилию? – спросила Люси.

– Нет.

Они прошли по коридору. Врач приложил руку к двери и приоткрыл ее:

– Я в курсе вашего ужасного расследования и того, насколько это срочно. Психолог уже приходил и решил, что я могу оставить вас на несколько минут наедине с мадам Пайе. Но втроем – это слишком много и…

– Идите, – сказал Жак и вернулся на стул. – Может, лучше, чтобы ее расспросила Люси. Вы мне расскажете.

Шарко кивнул.

– Если возникнут какие-то сложности, мы рядом в случае чего, – добавил медик. – И держитесь в границах, ладно?

Копы поблагодарили его и зашли. Виктуар Пайе лежала на простынях в синем халате. Лет сорока, миндалевидные глаза, высокие скулы, выдающие ее дальние азиатские корни. Капельница была подключена к ее правому предплечью, игла входила в кожу, ставшую фиолетовой от следов других шприцев. Она повернула к ним голову и приподнялась, скривившись. Люси кинулась к ней, чтобы подсунуть подушку под голову:

– Не двигайтесь. Мы из полиции.

– Я знаю, доктор мне сказал.

Ее голос был сиплым, оттого что она долго звала на помощь.

– А полицейский, который нас спас, он где? Я хотела его поблагодарить.

– Он уехал отдохнуть. Но мы передадим ему вашу благодарность.

– Да, пожалуйста. Это важно.

Стул был только один, Франк пододвинул его Люси, а сам прислонился к стене, сложив руки на груди. Он предпочитал держаться в стороне. Его подруга устроилась рядом с пациенткой:

– Человека, который держал вас пленницей, звали Венсан Дюпир, и он мертв…

Та прикрыла глаза от облегчения, – казалось, все ее тело расслабилось.

– Но расследование, которое мы ведем, еще не закончено. Нам известно, что он действовал не один, и мы должны узнать как можно больше, чтобы продвинуться в поисках. Нам будет полезно все, что вы можете рассказать. Об обстоятельствах вашего похищения, для начала.

Та испустила болезненный вздох:

– Я живу одна в маленьком городке недалеко от Тулузы, я… я работаю в коммерческом отделе на предприятии, которое производит духовые шкафы. В тот вечер я возвращалась из моего спортклуба…

– Вы помните точную дату?

– Да, да, это было девятого сентября. Не знаю, следили за мной или ждали в саду. Я только помню, как вставила ключ в замок входной двери, потом… потом ничего. Только как пришла в себя в жутком месте, под землей. Я была привязана за щиколотку, я…

Люси попыталась прервать молчание, в которое та погружалась:

– Элен Уэтт была уже там?

– С Четырнадцатого июля, с той ночи, когда пускают фейерверки. Бедняжка, прошло уже два месяца, как она сидела там, когда я появилась.

Ее губы дрожали.

– Не торопитесь, – медленно произнес Шарко.

– Элен сказала, что меня привезли на место кого-то другого. Той, кто еще три дня назад была там, прикована, как и она сама. Ее звали Летиция. Девушка, которой едва исполнилось двадцать, и тоже с Реюньона, как и мы. Ее похитили в мае…

Для Люси это стало ударом. Значит, Летиция действительно была последней убитой жертвой. Тринадцатой. Как сотрудник полиции, она не могла избавиться от мысли, что ее дядя верно взял след еще тогда. И если бы Бюро по розыску чуть внимательнее отнеслось к его словам, если бы тамошние следователи как следует пригляделись к Рамиресу, что и должны были сделать, молодая женщина сегодня, возможно, была бы жива. И не произошло бы ничего из того, что случилось с ней и Франком.

– Когда сама Элен там оказалась, Летиция рассказала, что до нее был еще один человек, мужчина по имени Саломе Гербер. И другие до него… Мы образовали… как бы цепочку, и каждый переживший рассказывал следующему все, что ему до этого говорили. Элен сумела назвать мне имена шести человек, которых держали там до нее. Летиция, Саломе, Коринн, Димитрий, Франс и Алиса. Что до остальных, они стерлись из общей памяти, я так думаю… Сколько их всего было с самого начала? Скажите, сколько звеньев насчитывала цепь.

– Как минимум пятнадцать человек, включая вас обеих, – проговорила Люси, – на протяжении двух лет.

– О господи…

Ее глаза уставились в потолок, зрачки расширились. На какое-то мгновение она вернулась в свою тюрьму.

– Я поняла их систему: нас всегда держали по двое. Когда кто-то совсем слабел, когда у него забирали слишком много крови, тогда за ним приходил один тип, а потом появлялся новенький. Мы были всего лишь одноразовыми предметами, взаимозаменяемыми.